Утешающий и ободряющий рассказ все продолжался и продолжался, повествуя об одном и том же с различными вариациями. Неудивительно, что бедный малыш Орри верил всем этим россказням. Рамаррен тоже поверил бы практически всему, не будь у него воспоминаний Фалька о лесе и о равнинах; Фальк жил на Земле совсем не среди детей, но среди людей ожесточившихся, страдавших и полных страстей.

В тот день Рамаррена водили по всему Эс Тоху, и ему, жившему среди старинных улиц Вегеста и в гигантских Зимних Домах Каспула, Эс Тох показался призрачным городом, ненастоящим и скучным, поражающим лишь фантастической красотой окружавшей природы. Затем Рамаррену и Орри начали показывать Землю с борта аэрокара и с межпланетных кораблей во время однодневных поездок под присмотром Абандибота или Кен Кениека. Они совершили вылазки на каждый из материков Земли и даже на пустынную, давным-давно покинутую Луну.

Дни сменялись днями; Синги продолжали вести свою игру в расчете на Орри и готовы были обхаживать Рамаррена до тех пор, пока им не удастся вытянуть из него желаемую информацию. Хотя за ним постоянно наблюдали — непосредственно или с помощью электронных устройств, визуально или телепатически, — его ни в чем не ограничивали. Очевидно, Синги почувствовали, что им нечего бояться гостя.

Возможно, они даже собирались отпустить его домой вместе с Орри, считая Рамаррена достаточно безвредным в своем неведении. Но он мог получить обратный билет с Земли только в обмен на необходимую Сингам информацию, выдав месторасположение Вереля. Пока что он не сказал им об этом ни слова, они же ничего и не спрашивали.

Ну а узнай Синги в конце концов, где находится Верель… Так ли это важно?

Очень важно. Даже если в их планы и не входит немедленное нападение на потенциального противника, они в состоянии выслать вслед за «Новой Альтеррой» робота-шпиона с ансибль-передатчиком на борту, чтобы тот передавал в режиме реального времени сообщения на Землю о любых приготовлениях к новому межзвездному полету. Ансибль предупредит об экспедиции на Землю еще до ее отбытия. Единственным тактическим преимуществом Вереля перед Сингами было то, что Синги не знали точных координат планеты, а на поиски требовалось несколько столетий. Рамаррен мог купить себе шанс на освобождение, только подставив под удар родной дом.

Стараясь разрешить вставшую перед ним дилемму, он откровенно тянул время, посещая вместе с Орри и тем или иным из приставленных к нему Сингов самые различные места. Земля простиралась под крыльями их воздушных кораблей подобно гигантскому прекрасному саду, пришедшему в запустение и отданному на откуп сорнякам. Всем своим натренированным разумом Рамаррен искал какой-нибудь трюк, который позволил бы кардинально изменить расстановку сил и превратить его из марионетки в кукловода: так, во всяком случае, ситуация виделась его келшакскому складу ума. Если взглянуть на проблему под нужным углом, то можно найти единственно правильный выход из любой ситуации, будь то хаос или западня, поскольку в долгосрочной перспективе в основе всего лежит не дисгармония, но отсутствие взаимопонимания, не удача или неудача, но невежество. Вот об этом размышлял Рамаррен, в то время как его второе «я», Фальк, не только не высказывал своих предложений, но даже не тратил времени на всестороннее обдумывание ситуации.

Фальку, который видел, как дымчатые и яркие камни скользят по проволочкам Узора, который жил среди людей в их разоренных поселениях и общался с королями в изгнании, казалось, что ни одному человеку не дано управлять своей судьбой либо изменить ход игры. Единственное, что ему оставалось, — это ждать, когда сверкающий бриллиант удачи соскользнет на подходящий виток времени. Гармония существует, однако не существует способа постичь ее; Путь не может быть пройден. Поэтому, пока Рамаррен изнурял размышлениями свой разум, Фальк залег где-то в глубинах мозга и выжидал. Когда представится шанс, он его не упустит.

Или может случиться, что шанс сам найдет его.

Но пока ничего особенного не происходило. Они находились вместе с Кен Кениеком на борту маленького аэрокара, оборудованного автопилотом — одной из умных машин, что позволяли Сингам столь эффективно контролировать и усмирять целую планету. Они возвращались в Эс Тох из продолжительного путешествия к островам Западного океана, на одном из которых совершили посадку. Местную деревушку на берегу лазурного теплого моря населяли красивые, уверенные в себе люди, всецело поглощенные хождением под парусом, плаванием и сексом — великолепный образчик человеческого счастья и возврата к природе, словно нарочно созданный для показа верелианам. Здесь не о чем было беспокоиться, нечего было бояться.

Орри дремал, не выпуская из пальцев трубочку с парифой. Кен Кениек включил автопилот и вместе с Рамарреном — но сидя в трех-четырех футах от него, поскольку Синги никогда ни к кому не приближались вплотную, — смотрел через стеклянный колпак кабины аэрокара на спокойное голубое море. Рамаррен устал и позволил себе немного расслабиться в эти приятные мгновения праздности, вися в стеклянном шарике посреди синевато-золотистой сферы.

— Очаровательная планета, — заметил Синг.

— Да.

— Прекраснейший из всех миров. Хотя, возможно, Верель красивее?

— Нет, он куда суровее.

— Да, таким его делает весьма продолжительный год. Сколько он длится? Шестьдесят земных лет?

— Да.

— Вы родились осенью, не так ли? Значит, так ни разу и не видели планету летом?

— Всего один раз, когда я летал в южное полушарие. Но лето там холоднее, а зима теплее, чем в Лекши. Мне так и не довелось увидеть Великое Северное Лето.

— Вам еще может представиться такая возможность. Если вы вернетесь через несколько месяцев, какое время года будет на Вереле?

Рамаррен прикинул в уме и через пару секунд ответил:

— Позднее лето. Что-то около двенадцатого лунокруга лета.

— По моим подсчетам должна была бы быть осень сколько времени длится полет?

— Сто сорок два земных года, — ответил Рамаррен, и когда он произнес эти слова, легкий порыв паники пронесся по его рассудку и тут же утих. Он почувствовал присутствие сознания Синга в своем мозгу; отвлекая внимание Рамаррена разговорами, Синг ментально потянулся к его рассудку, обнаружил, что защита ослабла, и установил полномасштабный контроль. Это свидетельствовало о невероятной терпеливости и недюжинном мастерстве Синга в области телепатии. Раньше Рамаррен боялся возникновения подобной ситуации, но сейчас, когда это все-таки случилось, тревоги не испытывал.

Теперь Кен Кениек общался с ним мысленно, с помощью прекрасно воспринимаемой, отчетливой мыслеречи, а не посредством присущего Сингам хриплого тихого шепота.

— Все в порядке, все очень даже неплохо. Разве вам не приятно, что мы наконец настроились друг на друга?

— Очень приятно, — согласился Рамаррен.

— Действительно. Теперь, когда мы находимся в созвучии друг с другом, все наши волнения позади. Итак, сто сорок два световых года… Выходит, ваше солнце находится в созвездии Дракона. Как оно зовется на галакте? Нет, все правильно, вы не можете произнести его ни вслух, ни мысленно. Эльтанин — таково название вашего солнца, не так ли?

Рамаррен не отреагировал на его слова.

— Эльтанин — Око Дракона. Очень хорошо. Другие звезды, которые мы рассматривали как вариант, находятся несколько ближе. Теперь мы сэкономим уйму времени: мы уже почти у це…

Быстрая, отчетливая, убаюкивающая мыслеречь внезапно оборвалась, и Кен Кениек конвульсивно дернулся; то же самое произошло и с Рамарреном. Синг резко рванулся к органам управления аэрокаром, но мгновенно отпрянул. Он как-то странно, излишне сильно наклонился вперед, словно небрежно управляемая марионетка. Затем осел на пол кабины и так и остался там лежать, белым застывшим лицом вверх.

Орри, внезапно пробудился от своей наркотической дремоты и уставился на Рамаррена:

— Что случилось? Что-то не так?