Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Дрожащими руками она развернула сверток и вынула остаток кекса.

– Попробуйте-ка! Сразу убедитесь, что ничего более вкусного не ели! – Она поглядела вокруг и добавила: – Я знаю, этого на всех маловато, но дело поправимо. У нас, видите ли, выпечка кексов идет с самого утра. Их напекут целую гору. Всех накормим досыта! Ну как, вкусно?.. Еще бы! Это по рецепту моей бабушки стряпали. А теперь слушайте, сударь: прежде всего погасите огонь, а то еще подожжете что-нибудь, а потом идите наверх, к моим людям, скажите – вы от меня и вас нужно накормить. Я рада, что мы договорились. Я всегда считала: если человек с человеком поговорит, не кривя душой, толк в конце концов будет, пусть даже со стороны сначала покажется, будто они хотели друг друга съесть.

Сказав эти слова, тетушка Каролина сердечно потрясла руку вождя и опять продела ему носки в уши, торчавшие по сторонам черного лица, на котором появилась широкая, немного растерянная, но добродушная улыбка. Она уже собиралась уходить, как вдруг вспомнила:

– И передайте Куо-Куо, что я скоро приду. У меня вон на том холме есть кое-какие дела. Но к обеду я буду дома.

Наконец тетушка двинулась вперед. Она прошла мимо ряда горшков и котлов с булькающей водой, ее представительная фигура, увенчанная вишнями и птичками, постепенно становилась все меньше и меньше и через минуту скрылась в густых зарослях, окаймляющих берег.

Предположим, что у великого вождя на руке часы; взглянув на них, он увидел бы ровно одиннадцать.

* * *

По субботам после полудня тетушка Каролина привыкла ходить в Баррандов к пани Троничковой, она любила с ней немножко поболтать. От Глубочеп дорога круто идет в гору, и эта регулярная тренировка теперь тетушке пригодилась. Не прошло и четверти часа, как она одолела крутой подъем и очутилась на маленькой лужайке. От нее до открытой вершины холма, где она собиралась водрузить флаг, было рукой подать. Тетушка Каролина опустилась на траву, чтобы перевести дух.

Она осталась довольна началом дня. Приключение, только что происшедшее с нею на берегу бухты, искренно радовало ее. Оказывается, совсем не так трудно делать эту самую колониальную политику! А она-то боялась, думала, это сложная штука, с которой обыкновенной женщине никак не справиться, между тем все оказалось очень просто. Бедняги были голодны и поэтому хотели ее съесть. Следовало на них сердиться? Конечно, нет. Прежде всего требовалось их накормить, а то, чего доброго, они бы и взаправду ее съели. И она их накормила. Вот что самое главное! Все дело в том, что люди должны быть сыты и счастливы.

Это выглядело совсем просто, и тетушка удивилась, как долго она забивала себе голову всякой ерундой. Сидя на траве, она, словно зачарованная, смотрела на цветы, бабочек, жучков, на синее небо и игру ветра в кронах деревьев, слушала, как вокруг нее кипит и горячо, неудержимо рвется вперед невидимая глазом жизнь; все стремилось существовать, есть, радоваться, любить, вечером засыпать спокойно – несложная механика, если понимаешь самую суть…

– Надо растолковать это лорду Бронгхэму, – подумала она радостно. – И всем моим знакомым. Сказать им, что я догадалась, как делается политика. Пусть не беспокоятся, теперь я справлюсь сама.

Она улыбнулась, встала и, развернув флаг, загляделась на его изжелта-оранжевый пламень. Словно она держит в руках солнечный луч, что-то теплое, ясное и очень простое, понятное людям всего мира…

Вдруг тетушка почувствовала, как сзади ее грубо обхватили чьи-то цепкие руки. Она вскрикнула и с силой вырвалась, а когда повернулась, увидела перед собой дуло автомата… Его держал в руках профессор Швабе, за ним полукругом стояли семнадцать до зубов вооруженных белых людей.

* * *

– Предупреждаю, мисс Паржизек, самое незначительное движение может стать для вас роковым, – сказал профессор Швабе сухо. – Вы наша пленница.

– Вы меня съедите? – тихо спросила тетушка.

Казалось, профессор не обратил внимание на этот детский вопрос. Его белесые фарфоровые глаза смотрели на тетушку холодно, без улыбки.

– Мы цивилизованные люди, – сказал он наконец. – И в интересах цивилизации должны вас обезвредить. На совещании, которое провели сегодня утром присутствующие здесь господа и дамы, представляющие собой квинтэссенцию мирового интеллекта, решено, что действия, совершаемые вами, угрожают безопасности и мирному существованию стран всего света. Во-первых, вы захватили остров вам не принадлежащий. Остров, на котором мы находимся, не Бимхо, а Бамхо…

– Силы небесные! – воскликнула тетушка и на минуту застыла в изумлении. Потом она опомнилась. – Да не захватывала я его, – сказала она с досадой. – Я попала сюда нечаянно, и вождь Куо-Куо принял меня как королеву. И народ его тоже!

– Тем самым вы вмешались во внутренние дела другого государства, – продолжал профессор Швабе, – совершили агрессию, и, согласно международному праву, с вами надлежит поступить, как с захватчиком.

– Но ведь я ни на кого не нападаю! – воскликнула тетушка в сильном гневе. – Я даже ввела орден Носка, чтобы больше никто ни на кого не нападал!..

– Агрессия не является единственным преступным актом, совершенным вами. Больше того, на территории, временно находящейся под вашей властью, вы словом и делом пропагандировали мысли, подрывающие общественные устои и грозящие безопасности всего мира. Вы заявили, что хлеб будет выдаваться бесплатно…

– Так и должно быть! – сказала тетушка твердо.

– …Таким образом вы морально разлагаете трудовой народ как здесь, так и в других государствах. Далее, вы декларировали, что уничтожите военное министерство. Этим вы понизили обороноспособность острова Бамхо и отдали его народ на милость и немилость врага.

Тетушка побледнела.

– О боже, на нас кто-нибудь хочет напасть? – пролепетала она в испуге.

– Желающие всегда найдутся, – пожал плечами профессор Швабе, посмотрел на тетушку, и глаза его стали совсем ледяными. – Разумеется, список совершенных вами преступлений этим далеко не исчерпывается, мисс Паржизек. Но все они ничто по сравнению с величайшим варварством, на какое вообще может быть способен человек. Вы начали производить атомное оружие. Нами установлено, что, прикрываясь разными невинными лозунгами, вы делаете бомбы в виде кекса…

– Да что вы!.. Это всего только кекс, рецепт которого я получила от бабушки…

– Мы не знаем, кто вам дал рецепт, – грубо оборвал ее профессор Швабе. – Общеизвестно, что это оружие более грозное, чем все, что до сих пор придумано человеком, оружие, способное потрясти самые основы человеческой цивилизации. Ответственность за это несете вы. Уже речь, произнесенная вами на палубе «Алькантары», глубоко возмутила нас. Однако мы надеялись, что вы опомнитесь и станете проводить конструктивную и прогрессивную политику. Скоро наши иллюзии рассеялись. Когда мы все вместе оказались на острове, вы отвергли нашу помощь, наши советы, наших министров и сформировали правительство из чернокожих дикарей, готовое слепо проводить ваши планы. Судебная коллегия, собравшись на заседание сегодня утром и обсудив ситуацию, решила лишить вас власти. Мы создали особый комитет, состоящий из лорда Бронгхэма, мистера Карузо и меня, который обезвредит подрывные элементы, построит тюрьму, проведет выборы и установит на острове надлежащий порядок.

Профессор Швабе вынул часы, посмотрел на циферблат и закончил коротко:

– Теперь без пяти двенадцать, мисс Паржизек. В вашем распоряжении пять минут, чтобы подумать, подчинитесь вы добровольно или мы должны будем применить Насилие.

Перепуганная тетушка Каролина молча смотрела на белых людей, окружавших ее. Большая пестрая бабочка опустилась на блестящее дуло автомата профессора Швабе, расправила крылья и подставила их солнечным лучам. По траве пробежал ветерок, откуда-то издалека доносилась еле слышная дробь барабана.

«Верно, кексы испеклись, – подумала тетушка, – зовут меня… Куо-Куо беспокоится…»

74
{"b":"110648","o":1}