– Много ли у вас тут кроликов? – спросила она Куо-Куо, воспользовавшись наречием моа-моа, которое, как ей было известно, являлось на этих островах литературным языком.

– Совсем нет, О Сила Сильных, Защита Черных Сынов Моря, Райская Ключница Желтой птички, Славный Источник Доброты, Ты, которая мудрее, чем Священная Черепаха, и могущественней, чем Хвост Акулы, – почтительно ответил Куо-Куо. – Недавно мы съели последнего.

Тетушка Каролина пришла в замешательство. Не столько от известия, что съеден последний кролик, сколько от обращения Куо-Куо. Хоть она и привыкла к звучным и разнообразным эпитетам, которыми пан Гадрболец, торговавший в Бранике всевозможными товарами, осыпал своих покупателей, но до Куо-Куо пану Гадрбольцу было далеко. Ему никогда бы не пришло в голову назвать тетушку Райской Ключницей, Силой Сильных или Защитой Браницких Сынов и Дочерей. В общем тетушке льстило внимание, которое бамхийский народ проявлял к ней в лице Куо-Куо. Но, поразмыслив как следует, она пришла к выводу, что от всего этого один вред. Тетушка любила, когда беседа развивалась стремительно, а такие длинные титулы только мешали делу. Поэтому она попросила:

– А не могли бы вы немножко сократить форму обращения?

– Понятно, О Самая Мудрая, Самая…

– И хватит, – прервала его тетушка. – Так на чем же мы остановились? Ага, на кроликах. Очень неприятно, что они перевелись. Мне бы следовало захватить хоть парочку, да всего предусмотреть нельзя. Ну, ничего не поделаешь. А как обстоят дела с курами?

– Тоже сейчас ни одной не осталось, О Самая Великая! Вот, пожалуй, индюшка еще найдется у Старшего Советника по материальному благосостоянию. Сейчас спрошу.

Куо-Куо издал резкий свист, и сразу один из дикарей отделился от толпы; подойдя к тетушке, он опустился на колени и склонил голову.

– Это – Там-Твам, О Самая Добродетельная, наш Старший Советник по материальному благосостоянию. Цела твоя индюшка?

– Цела. Я берег ее для сегодняшнего пира. Но теперь она нам не понадобится, – ответил Там-Твам. Лицо его расплылось в улыбке, и между толстыми губами показались два ряда белоснежных зубов.

Там-Твам понравился тетушке с первого взгляда. Ей было очень приятно с ним познакомиться: ведь она еще никогда в жизни не видела Старшего Советника по материальному благосостоянию. Правда, он не мог похвастаться изысканностью наряда, но выглядел он крепким и здоровым. Тетушку обрадовало и кое-что другое. Как ни говори, а она беспокоилась, где найдет министров для разных ведомств, если все ее друзья с «Алькантары» утонули. И вот, пожалуйста, один уже есть! Хоть его и называют Старшим Советником, но это, по-видимому, все равно что министр. Даст бог, и другие найдутся.

– А нет ли у вас Старшего Советника по почтовым делам? – спросила она робко.

– Конечно, О Самая Догадливая. Вон он стоит.

Тетушка посмотрела в указанном направлении и увидела высокого мускулистого мужчину, чьи обнаженные плечи прикрывал черный плащ.

«Видно, и здесь почтальоны ходят в пелеринках», – подумала она и почувствовала на сердце приятную теплоту.

– Его зовут Рики-Тики, – сказал Куо-Куо и прибавил с гордостью: – Это очень хороший советник. Он вчера доставил одно срочное письмо за полчаса, адресат живет на другой стороне острова. Обратите внимание на его икры.

Тетушка с удовлетворением выслушала сообщение о талантах своего министра почт. Ей вспомнилось, как однажды она послала двоюродной сестре письмо, которое шло из Глубочеп в Бржевнов ровно пять дней. Приятно, что такие вещи не будут иметь места в ее королевстве!

Да, все шло как по-писаному. В отряде, который ее сопровождал, нашлись еще три министра, и тетушка с удовольствием отметила, что вид у министров вполне деловой, хотя, понятно, они не лишены недостатков.

Так, например, когда тетушка спросила у министра народного просвещения Пе-Ро: Ongtong moala yangasa vatu aiva? (что означает в переводе: по каким учебникам учатся у вас в начальной школе?), – Пе-Ро ответил: Tonga funafidi nauma bumbalau (каждый год по разным), – и она тут же обратила внимание, что Пе-Ро употребил после предлога «по» неправильный падеж, а именно именительный, тогда как в литературном бамхийском языке этот предлог согласуется со звательным падежом. Номинативная форма встречается только в диалекте жителей архипелага Феникс и в виде исключения на острове Арараи из группы островов Гилберта. Когда она указала на этот ляпсус министру, произошла коротенькая, но очень занимательная дискуссия, в ходе которой выяснилось, что министр Пе-Ро имел бабушку, действительно жившую на острове Арараи. Приехав погостить на остров Бамхо, она передала своему внуку некоторые тамошние особенности речи. В заключение министр народного образования признал свою ошибку и обещал никогда больше ее не допускать.

Они дружно и весело беседовали, тетушка и не заметила даже, что морской берег давно скрылся из глаз, тропинка пролегала теперь сквозь густые зеленые заросли и постепенно поднималась вверх. Слабый, но необыкновенно приятный запах коснулся ноздрей тетушки, возвратив ее к действительности и напомнив, что в последний раз она ела в девять часов утра.

– Чем-то пахнет, – сказала тетушка многозначительно и остановилась.

– Лепешками, О Самая Благородная! – ответил услужливо Па-Пу, Старший Советник по кулинарным вопросам. – Они замешаны из муки аренговой пальмы на кокосовом молоке и ананасном соке, с добавлением корней папоротника. Лепешки пекут на раскаленных камнях, затем их поливают, пока они еще не остыли, собачьим салом, а в холодном виде украшают сверху хрустящими поджаренными язычками колибри.

Заметив, что тетушку это сообщение оставило равнодушной, он добавил поспешно:

– Понятно, это только гарнир. Что касается мяса, то мы ждем, какой кусок Самая Добрая выберет себе.

– Я люблю пожирней, – сказала тетушка. Задумалась и добавила: – И чтобы корочка была поджаристая.

– Надеюсь, Мать Черных Сынов Моря останется довольна! – проговорил Па-Пу. – Позволю себе обратить ее внимание на лакомый кусочек, из которого после должной обработки получится настоящий деликатес. Он привязан, помнится, к восьмому столбу слева.

– К какому столбу?!

– Да вон к тому… Вот мы и пришли.

Лес внезапно кончился, и перед тетушкой открылась широкая вырубка с рядом хижин, расположенных полукругом. На середине этой утоптанной, без единой травинки площадки торчало восемнадцать колов. К восьмому слева была привязана веревками миссис Уоррен! Тетушка в первую минуту обомлела от испуга.

– Что… это? – спросила она, когда наконец пришла в себя.

– Нынче вечером мы справляем национальный праздник, – объяснил ей положение вещей Куо-Куо. – Место для пиршества уже подготовлено. Ждем только, чтобы ты, О Самая Прозорливая, приказала, какое кушанье приготовить на праздничный пир.

– Вы хотите их съесть? – пришла в ужас тетушка. А потом рассердилась. – Сейчас же отвяжите! – потребовала она. – Разве так можно? Где это слыхано…

Куо-Куо низко поклонился и, хотя лицо его омрачилось, тут же велел освободить пленников. Едва это было сделано, как все они набросились на тетушку.

– В чем дело, мисс Паржизек?! – визжала миссис Уоррен. – Я немедленно сообщу своему мужу, какой прием мне оказали здесь. Мой муж – сенатор, и республиканская партия так этого не оставит…

– Безобразие! – загомонили хором жрицы, угрожающе наступая на тетушку.

Шум усиливался.

Лорд Бронгхэм, адмиральское одеяние которого сильно пострадало во время урагана и состояло теперь из одной штанины, кортика и остатков мундира, пробился вперед и произнес голосом, дрожащим от гнева и возмущения:

– Правительство его величества сделает из всего случившегося надлежащие выводы, сударыня. Я британский гражданин!

– А я американский журналист, мисс! – заревел Перси. – И если вы не знаете, что это значит…

– Я сообщу об этом святому отцу! – угрожал дон Хосе. – Моя родословная восходит к самой Изабелле Кастильской. В моих жилах течет королевская кровь…