Джилл позвонил Дэмиену Херсту и попросил пририсовать Сталину на портрете красный нос. Херст так и сделал, добавив заодно свою подпись под носом. В таком состоянии "Кристи" принял портрет на продажу и снабдил эстимейтом (предварительная оценочная стоимость лота. - Д.Т.) в 8-12 тысяч фунтов. Желающих приобрести портрет оказалось много, и семнадцатью предложениями позже, когда молоток аукциониста наконец опустился, цена картины составила 140 тысяч фунтов. В конце концов, на нём имеется подпись Херста".

"Аукцион - дикая смесь надувательства, суеты и спекуляций, это одновременно невольничий рынок, биржа, танцплощадка, театр и бордель. Это утончённое развлечение, где смешались спекуляция, драйв и охота за сокровищами, где замкнутая каста исполняет тщательно разработанный ритуал, откровенно манипулируя при этом законами общества потребления и высшего общества…На аукционах назначаются новые ценности, а желание возводится в ранг идола", - делает вывод арт-критик Джерри Зальц

Анализ Томпсона напоминает "No Logo. Люди против брендов" Наоми Кляйн, Механизмы, описанные Кляйн, работают и в голом королевстве современного искусства. Как своеобразное признание звучит реплика Бретта Горви, заместителя главы отдела современного искусства "Кристи": "Это бизнес, а не история искусств". Contemporary art как высшая стадия капитализма?

Несмотря на весь шум, на то, что современное искусство агрессивно легитимирует себя через претензию на авангардность, общественный интерес откровенно локален. Двухлетней давности бенефис Олега Кулика в ЦДХ сопровождался удивительным объявлением на кассе - "Деньги не возвращаются". Видимо, реакция некоторых посетителей, далёких от самодовольства художественного сообщества, была резко негативной.

Дональд Томпсон считает, что рынок современного искусства будет куда более вменяемым, если на нём активным игроком станет государство. В глобальном мире это кажется иллюзией. Но на сцену выходит куда более серьёзный фактор - кризис. Не придётся ли многим художникам ловить рыбу уже самостоятельно? И не для инсталляций, а просто на обед.

Технический прогресс изменил не только звучание, но и форму множества музыкальных инструментов. Но наибольшую узнаваемость (при громадном варьировании современных возможностей звукоизвлечения) сохранили, как ни странно, именно меха и клавиши старинного, древнего, но легко узнаваемого баяна. Поэтому былинное название "Боян", который носит Государственный Академический Русский Концертный Оркестр под управлением Анатолия Полетаева, может восприниматься слушателями и как динамичная множественность симфонических изменений, придания классическому звучанию элементов новизны и народности.

Ещё при своём создании в 1968 году Оркестр носил экспериментальный характер: народные инструменты были оснащены радиоаппаратурой. Ныне "Боян" соединяет в себе два начала - традиционные народные инструменты России и инструменты симфонического оркестра: флейты, гобой, фагот, валторны, трубы, тромбон, литавры, скрипки, альты, виолончель и даже синтезатор.

В скоротечной современности на просторах интернета термином "Боян" принято обозначать не только музыкальный инструмент, но и старинную (по меркам сообщества), известную всем новость. Потому выступления оркестра могут произвести неоднозначное впечатление на различные аудитории. Слушатели, которые привыкли к тому, что оркестровые гармонии за последнее время претерпели большие метаморфозы, могут быть недовольны слишком консервативным исполнительским подходом. А у публики, привыкшей к аутентичному воспроизведению забытых за годы "демократических преобразований" мелодий, может возникнуть неприятие сплава элементов современного звучания с влиянием советской вокальной и исполнительской школы. И, как несложно понять, для расширения своей аудитории, не входящей в вышеуказанные типы, оркестру необходимо систематизировать группы слушателей. Посему диск под названием "Исповедь…" можно считать не только фиксацией нынешнего репертуара, но и представлением о возможных путях развития.

Участие в записи приняли Большой Академический Хор Радио "Останкино" под управлением Л. Ермаковой и Государственный академический Московский Областной Хор под управлением А. Кожевникова. В произведении Иеромонаха Романа "Монастырский хорал" солирует Николай Дмитриев, а в пушкинской "Молитве" - Николай Крылов. В лиричной симфонии Анатолия Полетаева "Наша Деревня" вокальную партию исполняет Галина Кулюкина, а в "Заповеди" - Наталья Ермакова. Она же, вместе с Евгением Поликаниным, солирует в державных партиях "Гимна Единству" (творение В.Исайчева), "За Великую Россию" А. Божкова, и "Оде Богородице" С. Коломенского. "Ангел мой" В.Самарина исполнил Евгений Поликанин.

Как уверяют некоторые слушатели и завсегдатаи выступлений "Бояна", многопластовые произведения, временами напоминающие оратории, оказывают не только эстетическое, но и оздоровительное воздействие. А выпущенный диск помогает оценить дальнейшие перспективы коллектива.

Август, август, юных лет отрада! Солнце, море, счастье, и т.п. - жизнь, в которой никому когда-то и не снились дни ГКЧП… Но однажды, в девяносто первом, вдруг увидя, кто мне друг, кто враг, я писал, срывая строчки-нервы, в "Дне" стихи о тех тревожных днях:

"Был банальный месяц звездопада, и светила шлёпались лениво, наводя неясную тоску. Кто-то полагал, что так и надо, кто-то выжидал неторопливо, кто-то затаился в отпуску.

По Москве офонаревшей танки двигались неловко и устало - сразу меж приветствий и плевков. А потом от страха и по пьянке кто-то их сосватал в пьедесталы для очередных временщиков.

Дом Советов по-американски "Белым домом" стал, и повсеместно раздавали водку всем подряд. Да кривлялся перед папарацци в стукачи пристроенный маэстро, нацепив на шнобель автомат…

Племя шутовское веселилось, а страна угрюмая молчала, и тянулись тягостно дожди… Отдождило, но не прояснилось. Был конец - но не было начала. Стало быть, начало - впереди…"

Мы терпели два безумных года, но настал терпению народа тот предел, когда восстали мы! И тогда по воле забулдыги - и опять под шутовские крики - нас убили посреди Москвы.

Нас и посегодня убивают, день и ночь Отчизна убывает, уплывает в гиблую судьбу. Ну, а тем шутам чужого духа - сладкая, весёлая житуха, и видали нас они в гробу.

По-маньячьи Родину порочат, всё с экранов головы морочат, что, мол, Сталин - Гитлеру сродни! Ну, а власти словно бы глухие. И какая им нужна Россия, знать не знают, кажется, они.

Впрочем, нет - о чём-то всё толкуют, как тетерева весной токуют от избытка молодецких сил. На дела б направить эти силы, но взамен Развития России - только токованье по Руси…

Сколько жить в распаде и позоре, при кремлёвском многоумном взоре, за которым блеф и пустота? Не спасут нас бывшие чекисты. Жаль, что вы, друзья-гекачеписты, не были решительны тогда!

…Август, август, юных лет отрада. Мне другой такой страны не надо, чем всё та же, что живёт в груди. И мечта моя - не измельчала: "Был конец - но не было начала. Стало быть, начало - впереди!"