– Вы можете говорить по-русски.

Глаза цвета старой меди тотчас метнули две острых стрелы.

– Как вы узнали, что я из России?

– Догадался. – Он изобразил ослепительную улыбку. – Самые красивые женщины – русские. Что-нибудь выпьете?

Она снова поглядела на него исподлобья с какой-то мрачной подозрительностью. На миг ему показалось, что он где-то видел ее прежде. Нечто мимолетное…

– Не нужно дешевых комплиментов. Я не самая красивая женщина, и меня это нисколько не угнетает.

«Бац! Вот это заявочки. Очаровательная девочка, просто восторг».

– Вы бывали у нас прежде?

– Нет.

– Вам понравится. «Надежда» – один из лучших отелей в мире.

– Надеюсь. – Она усмехнулась. – Каламбур… Вы давно здесь работаете?

– Со дня основания. Что-нибудь выпьете?

– Значит, вы были знакомы с прежним владельцем?

– Он был моим другом. Но он давно умер, – на мгновение утратив дежурное обаяние, неожиданно для себя сухо ответил Али.

Эта девица начинала действовать ему на нервы. Не приведи аллах кому такую женушку… Еще парочка таких туристок – и сезон испорчен безвозвратно.

– Вам нужен хозяин? Я только что его видел…

– В самом деле? – Она присела на «таблетку». Али не понял, к чему относится это заинтересованное «в самом деле»: к бывшему владельцу или нынешнему. Он не желал обсуждать ни того, ни другого. – Налейте что-нибудь на ваш вкус…

«Кровавую Мэри…»

– Я сделаю наш фирменный. Думаю, вам понравится.

– Замечательно. – Она достала из внутреннего кармана пачку «Данхилла», закурила. – Значит, Селами Аванди был вашим другом…

Али не мог понять, что скрывает ее взгляд и чего она вообще хочет. Откуда этой вздорной девчонке, иностранке известно имя человека, умершего десять лет назад? Она тогда еще в куклы играла. Неужели?..

– Вы не похожи на него… – Осторожно произнес бармен, внезапно ощутив, как жаркий пот прошиб виски. Такого с ним не случалось в гораздо более знойные дни.

Она непонимающе нахмурила высокий лоб:

– А почему, собственно, я должна быть на него похожа? Мы не родственники.

– Простите, – озадаченно пробормотал бармен. – Я просто решил… Я подумал, что… Он был молод, красив, нравился женщинам, ну вы понимаете… – Слова чуждого языка находились все труднее.

Из бассейна выскочила молодая парочка и с радостным визгом понеслась к бару. Наверняка потребуют пива.

– Вы подумали, что я – его внебрачная дочь?! – На ее лице отразилось возмущение с легкой примесью презрения и гадливости. Внезапно она фыркнула, сомкнула искривившиеся тонкие губы на коктейльной соломинке, сделала глоток. – Занятно… – В ее голосе послышалось непонятное ожесточение.

Парочка из бассейна и впрямь потребовала пива. Затем оба расслабленно плюхнулись на шезлонги, подставив задорные юные лица под коварные солнечные лучи. У парня уже немного обгорели плечи. Завтра будет мучиться. Вот немцы – те сидят строго под тентами, с утра до ночи втирают масло во все мыслимые и немыслимые части тела и уезжают с киношным загаром.

– Значит, он был плейбоем? – все с той же гадкой иронией и язвительной усмешкой, делавшей ее губы еще тоньше и стервознее, произнесла незнакомка. – Почему же тогда он так плохо кончил?

– Простите, – устало вымолвил бармен. – Я не знаю, кто вы, да мне это и не нужно. Я не лезу в чужие дела. Мое дело – продавать напитки и смешивать коктейли.

– Правда? – Она снова обдала Али ледяным душем мрачного взгляда из-под слегка прищуренных век. – Необычный вкус… Терпкий, чуть горьковатый, ни на что не похожий… Мне нравится. Как называется?

– «Опиум».

Ее пушистые, темные, сомкнутые к переносице брови удивленно надломились.

– «Опиум»? Странное название…

– В жизни вообще много странного… – произнес Али, но непонятная гостья не разгадала осторожного вопроса, скрытого в этих словах.

– Да… – промолвила она с непостижимой задумчивостью, отвечая скорее своим мыслям, нежели собеседнику. – Вы правы…

– А вот и господин Касли. – Впервые в жизни бармен был несказанно рад видеть приближавшегося к ним грозного босса.

Незнакомка поднялась с «таблетки». Как-то по-школьному быстрым движением оправила платье и волосы, преобразившись вдруг в обыкновенную взволнованную девушку.

– Добрый день. Я могу вам чем-нибудь помочь?

В интонации и улыбке хозяина угадывалось вежливое внимание, и только. Он питал слабость лишь к грудастым, длинноволосым блондинкам. Коротко стриженные, невысокие, худощавые шатенки были вовсе не в его вкусе.

– Вы господин Асим Касли?

– Да.

– Я – Нина. Нина Кузнецова…

На мгновение Али показалось, что наступила звенящая тишина. Полная. Даже струи опресненной воды в бассейне прекратили шипеть. И в этом мрачном безмолвии так явственно почудился ему чей-то не то вздох, не то стон… Видимо, от духоты.

– Если бы я знал… – беззвучно выдохнул он, запоздало оправдываясь перед кем-то невидимым. – Если бы я только мог предположить… Черт побери…

– Эй, бармен!

Перед ним, обмахиваясь веером, возникла полная дама. Звуки постепенно снова заполнили мирок, сделавшись почти осязаемыми: музыка, смех, топот. Звуки искусственного рая, однажды ставшего настоящим адом для нескольких человек. Всего нескольких из тысяч, для кого все происшедшее, будь оно услышано, стало бы еще одной интересненькой курортной историей. Почти женским романом.

– Неужели… – прошептал бармен. Похолодевший стакан выскользнул из его расслабленных пальцев и рассыпался на сотню дробленых искр.

Шестнадцать прожитых лет…

Небольшой уютный отель на побережье утопал в зелени, оправдывая свое название – «Гарден».[1] Они работали в нем третий сезон: два друга, бармен и официант. Им нравилось это занятие: общение с разными людьми, музыка, смех, звон бокалов, шелест волн, хорошенькие девушки и страстные скоротечные романы…

Бармена, высокого, улыбчивого, с волосами, стянутыми на затылке в забавный коротенький хвостик, звали Али. Несмотря на сравнительно молодой возраст, он был настоящим виртуозом своего дела: из-под его загорелых рук выходили восхитительные коктейли. Его друг тем летом стал первым из двух кандидатов на должность старшего по ресторану. Помимо немецкого и английского он, единственный из всего гостиничного персонала, отлично владел русским. Языки давались ему легко, без особых усилий, а имея отменный нюх на прибыль, он сделал ставку на туристов из приоткрывшейся России. И не ошибся. Измученные холодами и проблемами, изголодавшиеся по жаркому солнцу и хорошему сервису, в поисках утраченного Эдема, россияне огромной волной хлынули на турецкий берег, потеснив осторожных англичан и экономных немцев. Они умели развлекаться и тратить деньги. Русские мужчины были щедры, женщины – красивы. Лето обещало стать удачным.

Официанта звали Селами, но для русских он был Александром, Сашей, а для англичан и немцев – Алексом. Последнее прилипло особенно. Он ничего не имел против: за чаевые, что ему перепадали, можно было именоваться хоть царем Соломоном.

Невысокого роста, но отлично сложенный, он обладал выразительной внешностью южанина: жесткие вьющиеся волосы, глаза цвета спелого каштана, породистый нос, яркий чувственный рот. Движения его отличались вкрадчивой кошачьей фацией, а спектр белозубых улыбок – разнообразием: от подобострастной до обольстительной, в зависимости от назначения. Опуская длинные ресницы, Алекс умело надевал маску простодушия и неискушенности для доверчивых туристов. На деле же за ней скрывался тонкий изворотливый ум, точно вычисляющий степень платежеспособности и слабые места размякших клиентов.

«Этот сукин сын Алекс кого угодно оставит без штанов, – крякнув, заметил как-то один добродушный русский малый. – Вот кто сумеет сделать бизнес…»

Работа начиналась рано утром и продолжалась до поздней ночи. Но молодость не знает усталости. Когда отель погружался в сон, друзья отправлялись в небольшой местный бар с забавным названием «Кокос». Расслабиться за кружкой пива, подцепить девочек из окрестных отелей и провести веселую ночь, чтобы после, сомкнув на пару часов глаза, вновь облачиться в униформу и к семи ноль-ноль явиться на службу, пред ясные очи управляющего.