Англичане испытывают врожденное недоверие ко всему незнакомому, что наиболее ярко проявляется в их отношении к географии собственной страны.

С незапамятных времен в Англии существовало деление на Север и Юг. Для южанина цивилизация кончается чуть севернее Лондона, и, по его представлениям, чем дальше на север, тем физиономии у тамошних обитателей краснее, шевелюры лохматее, а речь грубее (и практически граничит с хамством). Впрочем, все эти недостатки англичане великодушно списывают на более холодный климат.

На Севере детям перед сном рассказывают страшные сказки о хитрецах, живущих "там, внизу", то есть на Юге. Северяне отмечают также излишнюю мягкость южан, их неразборчивость в пище и легкомысленное отношение ко всему действительно важному в жизни. Тем не менее, ЛЮБОЙ англичанин — чересчур мягкий, чересчур легкомысленный или чересчур волосатый — безусловно, имеет право на особое к себе отношение, как, впрочем (но в значительно меньшей степени), и жители тех стран, которые представляют интересы английского государства — некогда Империи, а теперь все более малочисленного Содружества (Содружество [Commonwealth] — межгосударственное объединение Великобритании и большинства бывших английских доминионов, колоний и зависимых территорий — прим. пер.).

Если же речь идет о соседях по Британским островам, то тут уж англичане абсолютно не сомневаются в собственном превосходстве. И это, по их мнению, не какие-то там мелкие пережитки в сознании, а научный факт. Так, они считают, что ирландцы — страшные надоеды и на них вообще не стоит обращать внимание, скотты (или шотландцы) хотя и умны, но чересчур осторожны с деньгами, ну а валлийцам, жителям Уэллса, просто ни в чем нельзя доверять, и делать этого не стоит никому, даже шотландцам и ирландцам.

Однако для ирландцев, валлийцев и шотландцев не все еще потеряно, ибо никто из этих народов не вызывает у англичан столько раздражения и возражений, как те их двоюродные родственники, что живут по ту сторону Ла-Манша. Им также следует помнить, что в определенном смысле "иная страна" или «ИНО-СТРАННОСТЬ» для англичанина начинается уже на противоположном конце той улицы, где он живет.

Остальной мир англичане воспринимают как игровую площадку, где взаимодействуют некие команды — группы народов, каждый со своими обычаями и культурой — и можно на все это либо смотреть со стороны и развлекаться, либо использовать себе во благо, либо просто списать со счетов за ненадобностью — в зависимости от желания. Печальный опыт научил англичан всегда ожидать от других худшего, так что они бывают приятно удивлены, если ничего подобного не происходит; ну а если их дурные предчувствия все же оправдались, они с удовлетворением отмечают свою правоту.

Как это ни удивительно, но многие иностранцы англичанам даже нравятся. Значительной части англичан известен, по крайней мере, один иностранец, которого они считают практически "своим". И все же очень немногие народы в целом воспринимаются англичанами всерьез и с доверием.

Французы и англичане с таких давних пор были как бы вечными спарринг-партнерами, что между ними возникла даже некая любовь-ненависть. Англичане любят Францию: им нравится французская еда и вина, они весьма одобрительно относятся к французскому климату. У них, пожалуй, есть даже некая подсознательная, исторически сложившаяся убежденность, что французы вообще вряд ли имеют право жить во Франции; именно поэтому тысячи англичан ежегодно пытаются заполонить живописные уголки Франции.

Однако сами французы кажутся англичанам излишне возбудимыми, а потому вряд ли способными претендовать на какие-либо международные амбиции. По мнению многих в Англии, несколько десятилетий постоянного английского влияния смогли бы существенно улучшить французский характер.

Суждения англичан относительно немцев менее уклончивы. Они считают, что немцы отличаются организованностью, несколько избыточной серьезностью и определенной склонностью всех задирать; к тому же небесами им не даровано даже такого спасительного свойства, как умение вкусно готовить. Что же касается итальянцев, то они, по мнению англичан, слишком эмоциональны, испанцы жестоки к животным (быкам), русские чересчур угрюмы, голландцы излишне толсты (хотя и вполне благоразумны), скандинавы, бельгийцы и швейцарцы — туповаты. Все восточные народы непостижимы и опасны.

Индийцы — особая категория: они играют в крикет.

Всего лишь к представителям одной-двух наций англичане испытывают нечто вроде родственных чувств.

Они, например, поддерживают тесные связи с австралийцами, хотя их смущает некоторая несдержанность последних, и с канадцами, которые, правда, представляются англичанам людьми, озлобленными постоянными снегопадами и чрезмерной близостью к Америке.

Американцы им, в общем, нравятся и нравились бы еще больше, если б не кичились так своим: хм: АМЕРИКАНСТВОМ! Англичане считают американцев тоже англичанами, только превратившимися во что-то не совсем понятное в результате неудачного стечения обстоятельств и всеобщего недопонимания. И, разумеется, американцы были бы куда счастливее, если б только у них хватило ума повернуть вспять. К тому же, тогда бы уж они точно снова заговорили на Правильном Английском Языке!

С недоверчивым восхищением наблюдая по телевизору участников бесчисленных американских ток-шоу, англичане обвиняют американцев в том, что под их тлетворным влиянием падает уровень английской культуры.

Однако, поразмыслив как следует, они приходят к выводу, что с американцами все же следует поддерживать хорошие отношения — хотя бы во имя коммерческой и политической выгоды. Что, впрочем, совершенно не мешает англичанам постоянно сравнивать обе страны и, разумеется, отнюдь не в пользу Америки. Но, в конце концов, Англия ведь старше!

У англичан есть любимая поговорка, что "у всего своя изнанка". Этой банальностью обычно щеголяют, дабы разрешить различные споры и разногласия. Однако же из всего того, что действительно обладает и лицом, и изнанкой, наиболее ярко демонстрирует свою "двусторонность" английский характер.

С первого взгляда англичане кажутся людьми сдержанными и невозмутимыми. Со своими застегнутыми на все пуговицы эмоциями и непоколебимым самообладанием они представляются на редкость надежными и последовательными — как друг для друга, так и для всего мира. Но на самом деле в глубине души каждого англичанина кипят необузданные примитивные страсти, которые ему так и не удалось до конца подчинить. Этой «темной» стороны своего характера англичане стараются не замечать и всячески скрывают ее от чужих глаз. Буквально с рождения английских детей учат не проявлять своих истинных чувств, то есть попросту лицемерить, и подавлять любую несдержанность, дабы случайно кого-нибудь не обидеть. Наблюдая за старшими, дети видят, что те очень часто говорят одно, а делают совсем другое. И в ответ на недоуменные детские вопросы взрослые поясняют: "Поступай так, как я тебе говорю, а не так, как я поступаю сам". Внешний вид, видимость, приличия — вот что для англичанина важнее всего. И очень скоро маленькие янусы постигают основы этого искусства, вырастая двуликими в полном соответствии с безупречно сложившимся у них истинно английским характером, так что надетые ими еще в детстве маски держатся достаточно прочно всю жизнь.

Но стоит необузданным страстям вскипеть в душе внешне бесстрастного англичанина, а маске ледяного спокойствия соскользнуть с его лица, как он приходит в смятение. Англичане начисто лишены способности управлять своими дикими инстинктами. А столкнувшись с проявлением подобных страстей в других, они, скорее всего, совершенно растеряются, спрячутся за развернутыми газетами и сделают вид, что ничего особенного не происходит. Такие из ряда вон выходящие события, как хулиганское поведение футбольных фанатов или яростные стычки автомобилистов на шоссе, неизменно вызывают целый хор осуждающих голосов. Но даже если все это вещи достаточно для Англии заурядные и вполне соответствующие английскому характеру, англичане все равно считают, что "это не по-английски".