Одевалась она с трезвой и ясной головой. Открыла дверь в спальню, чтобы услышать, когда приедет Форга. Хотелось принять успокоительное, но хватило решимости не делать этого – сейчас надо целиком контролировать себя.

Сунув билет на самолет во внутренний карман серой сумочки, Алекса весело выпорхнула вниз навстречу Форге – полностью готовая для важной встречи.

Переговоры проходили в небольшом зале отеля «Коннот». С церемонностью Старого Света Форга представил Алексе троих мужчин – директоров гигантской медицинской компании «Першалл». Двое англичан и один, высокий и совершенно лысый, вероятно, немец или голландец. Алекса, без сомнения, произвела эффект, и поначалу директора даже не знали, как с ней себя вести. Взгляды украдкой, высокопарные комплименты, несвязный разговор. Она очень старалась, чтобы произвести впечатление человека с ясной головой. Директора начали понемногу расслабляться и по просьбе Алексы дали ей свои визитные карточки, выпив уже по два бокала хереса, в то время как и Форга и Алекса ограничились «Перье».

Когда с первым блюдом – копченым осетром – было покончено и выпито «Монтраше», компания приступила к обычным для них деловым вопросам. Они заговорили о текущем положении дел в фирме, о цифрах, попросили Форгу дать более подробное описание планов мировой экспансии – в Европу, Дальний Восток, Южную Америку.

Трио наслаждалось собой – все, включая и Форгу, хотя улыбался он редко и отвечал на вопросы по-деловому кратко. Алексу особо ни о чем не спрашивали. Но на заданные ей вопросы она тоже ответила сжато и профессионально: как прошло турне по Штатам, как популярно теперь повсюду ее лицо.

Форга откинулся на спинку дивана и время от времени обменивался фразами по-немецки с длинным лысым соседом. Очень скоро Алекса поняла, что трио встретилось с ними фактически отпраздновать сделку – главная часть работы была уже позади. Наверное, они выразили желание посмотреть на нее, удовлетворить любопытство и убедиться, на самом ли деле она обладала тем магнетизмом, которым хвастался Форга. Впервые Алекса поняла, что сама стала для компании своего рода бесценным товаром.

Два пятнадцать. Пришло время показать им другую сторону своего магнетизма.

– Господа! – Ее тон потребовал внимания. Встав, Алекса ослепительно улыбнулась. Даже Форга все еще оставался в расслабленном состоянии и посмотрел на нее благодушно, хотя, несомненно, ровный ход встречи был прерван.

Алекса гордилась собой. Значит, Форга еще не узнал о взломе на Одиннадцатой улице и удалось обманывать его целых тридцать шесть часов. Она репетировала выступление всю ночь, но слова в неожиданно наступившей тишине стали шоком для нее самой.

– Мадам Дэви – не только шарлатан. Она опасный человек. С ее продуктом все в порядке, но прошлое этой женщины ужасно. Почти так же, как ужасна и она сама. Мне известно, что она имела две так называемые косметологические клиники, занимавшиеся операциями на лице, закрытые впоследствии американским правительством, и, может быть, не только две. Она уродовала людей. Она изуродовала мою мать, которая сразу совершила самоубийство.

Я долго молчала, потому что не имела доказательств. Теперь они есть. – Никто не шевельнулся. На лицах троих бизнесменов застыло почти театральное выражение шока и ступора. Она не осмелилась взглянуть на Форгу и помахала перед ними их визитками. – Я обязательно вышлю их вам позднее. Как вы сами понимаете, после этого мой контракт с «Дэви» не будет продлен. И сильно сомневаюсь, чтобы вскоре вообще можно было продлевать его с кем бы то ни было.

Она торопливо вышла из комнаты, выскочила из гостиницы, молясь, чтобы хватило времени перебежать через улицу, прежде чем Форга нагонит ее. Она бежала вперед, не зная куда. На пути попался небольшой сад, в глубине которого виднелся проход с колоннадой. Он вел в церковь. Надо было спрятаться, пересидеть какое-то время, пока можно будет въехать в «Скайвейс».

Это была католическая церковь, очень старая, с роскошными витражами на окнах. Алекса сидела там почти час, сгорбившись в последнем ряду.

Постепенно присутствие духа возвращалось. Это было совсем не просто. Она заставила себя осмотреться вокруг. Когда часы показали половину четвертого, Алекса с усилием поднялась со скамьи: страх почти парализовал ее. Перед тем как покинуть церковь, она решила отменить заказ на самолет и полететь другим рейсом, так безопаснее. Хоть в «Бритиш Эйруэйс» уверяли, что никогда не объявляют имена пассажиров заранее, зная влиятельность Форги, она не могла быть уверена, что что-то может остаться от него в тайне и в последний момент он не окажется на соседнем сиденье.

Она останется в «Скайвейс» и напишет длинное письмо Марку, объяснит, почему сделала все, что могла, чтобы уничтожить компанию его матери. И почему, из-за чувств к нему, не будет искать другого возмездия для его Мадам Дэви и, конечно, Форги за смерть Энн Першинг. Она отправит письмо, как только приземлится в Нью-Йорке. Если с ней что-то случится, по крайней мере, он будет знать, в чем дело и кто виноват.

Легко было составить план, но осуществить оказалось гораздо трудней. К тому времени, как Алекса поселилась в гостинице и закончила писать, она была совершенно разбита, не в силах даже шевельнуться – не то что лететь в Нью-Йорк следующим самолетом.

Джо… надо как-то связаться с Джо, рассказать ей, что она сделала. Никогда еще Алекса не чувствовала себя такой одинокой. Из-за планов, от которых распухла голова, она забыла даже о самых необходимых вещах.

Спустившись в вестибюль, она спросила:

– Где можно купить зубную щетку?

– Все закрыто. Завтра утром. Здесь в восемь утра… – Зевающий клерк указал на киоск, справа.

Хорошенькая стюардесса, въезжавшая в гостиницу, заметила Алексу. Она не могла не обратить внимание на ее непонятно трагический вид, вызванный всего лишь отсутствием щетки.

– Если хотите, у меня есть дорожный набор «Пан Америкен», – предложила стюардесса.

Алекса попробовала было возражать, а потом от всего сердца поблагодарила девушку и вернулась в свой стерильный номер, вцепившись в пакет, как в талисман. Кто может знать, где Джо… где Мадам Дэви давала долгожданную аудиенцию? Конечно, Майк Таннер. Английская телефонная система ни к черту не годилась. Алекса долго не могла пробиться в справочное бюро Сан-Диего. Наконец она дозвонилась в Нью-Йорк и узнала телефон их филиала в Сан-Диего. Майка она не застала – тот уехал «по заданию» и никто не мог сказать, когда он собирался обратно.

Алекса уставилась в пол, соображая, что делать. Теперь оставался только один человек, к которому можно обратиться за помощью, кому она доверяла, кто еще мог подставить ей плечо, в котором она так нуждалась. Кэл Робинсон. Но согласится ли он разыскивать Джо? Она так и не перезвонила, когда он великодушно позвонил ей первым, так ни разу и не поблагодарила его. Придется рискнуть. Больше все равно никого нет.

Когда в трубке раздался голос Твинни, на глазах у Алексы появились слезы. Твинни всегда отвечал, когда Кэл находился в Сан-Франциско. Он так обрадовался, когда понял, кто звонит, что ей даже не пришлось спрашивать, занят ли сейчас босс. Прошли минуты, и Алексе было все хуже и хуже, когда Кэл наконец взял трубку. Он был немногословным, но в голосе его не чувствовалось холодка и равнодушия.

– Неужели сама звезда позвонила? Не могу поверить. Чем обязан честью?

– Кэл, я… я в Лондоне.

– Передай мой нижайший поклон королеве. Жаль, я собирался в Нью-Йорк через неделю-другую. – Он помолчал и добавил довольно сварливо: – С новой девушкой, ты, наверное, слышала… Пэтси Брук?

– Нет-нет, я не слышала… Я рада. – Алекса торопливо продолжала: – Кэл, я в беде. Мне нужна помощь. Знаю, что не заслуживаю, но… но… больше не к кому…

– Во что ты еще влезла? – Теперь пришла его очередь изображать полное безразличие. Чего ради за нее переживать? – И деньги не могут вытащить? Ты же богата, Алекса, богата и знаменита. Так пишет «Тайм».