— Ты просто ангельски вынес целых два часа всей этой чепухи, — сказала она Джоэлу, когда они садились в машину.
— Гмм.
Клер вдруг поняла, что молчание Джоэла не случайно, и спросила:
— В чем дело?
— Ни в чем.
Она внимательно посмотрела на него, и ее поразило каменное выражение его лица и то, как напряженно он вел машину.
— Что-то не так? — спокойно спросила она.
Джоэл молчал.
— Ты прекрасно выглядела сегодня вечером.
— Спасибо. Но почему-то у меня создается впечатление, что это больше похоже на обвинение, чем на комплимент.
— Конечно, это комплимент. — Он блеснул улыбкой в ее сторону, но выражение глаз осталось прежним. — Хотя «прекрасно» не совсем точное слово в данном случае. Восхитительно, соблазнительно, обольстительно…
Клер откинула голову и улыбнулась, глядя на него.
— Ты что-то не в духе. Но я видела, как на тебя вешались жены врачей почти все время, пока мы там были. Ты был самым сексуальным мужчиной, и я боялась, что твое «эго» раздуется до неузнаваемости, когда я доберусь до тебя.
— А твое не раздулось? — вкрадчиво спросил он.
— Я не поняла.
— Твое женское «эго» удовлетворено сегодня? Я заметил, не было ни одного мужчины, который не распустил бы слюни над вырезом твоего платья.
У Клер все внутри похолодело. В голосе Джоэла она услышала ревность. Она почувствовала, будто призрак ударил ее по лицу.
— Я не считаю, что вырез у меня слишком низкий, — медленно сказала она.
— Я этого не говорил.
— Мне показалось, ты имел в виду, что я… завлекала других мужчин.
— Нет. Я имел в виду, ты привлекала других мужчин. Что ты и делаешь, и это естественно при твоей внешности и сильной личности. А, черт, — Джоэл вздохнул и взялся за галстук, чтобы ослабить его. — Это замечание совершенно не к месту. Дай мне минуту все объяснить тебе, ладно? Ревность полностью завладела мной, когда я увидел, как другие мужчины постоянно подкатываются к тебе. А этот недавно женатый директор, как он смотрел на тебя! Я готов был разукрасить ему физиономию.
Клер подумала, стоит ли сказать ему, что она проработала с этим женатым мужчиной последние пять лет и он никогда не приставал к ней. Но она не сказала. Она просто закрыла на мгновение глаза и почувствовала прилив тошноты. Пережитое когда-то больно напомнило о себе. Она уже была точно в таком же положении, когда ей приходилось объяснять каждое свое действие и когда каждый разговор с любым представителем мужского пола вызывал подозрения.
— Клер?
Она открыла глаза и увидела, что Джоэл, насупившись, смотрит на нее.
Машина остановилась у светофора недалеко от ее дома.
— Я бы хотела выйти, — четко произнесла она.
— Что?
— Выйти. Сейчас. — Она не стала ждать, нажала на ручку двери и выскочила из машины. Каблуки ее туфель застучали по асфальту. Ее легкие с силой втянули воздух, и все равно ей казалось, что его не хватает.
Она услышала, как сзади заскрипели тормоза, хлопнула дверца машины, и звук быстрых мужских шагов. Руки Джоэла легли на плечи Клер и развернули ее.
— Что, черт возьми, происходит? — бурно запротестовал он. — Да, я приревновал. Это не самое лучшее чувство, но вполне человеческое. Я не имел в виду, что не доверяю тебе…
— Сейчас, может быть, и нет, — с усталостью произнесла она.
— К чему ты клонишь?
— Джоэл, — она безнадежно замотала головой и часто заморгала, пытаясь удержать слезы, — всегда все начинается с мелочей. Только потом это становится гораздо хуже. Не нужно. Я не хочу быть… снова загнанной в угол.
— Подожди-ка, — сердито сказал он. Уличная лампа освещала его лицо, все белое и застывшее, с обострившимися чертами. — Никаких игр, леди. Карты на стол. Мне не нравится видеть, как другие мужчины прикасаются к тебе. Это что, преступление?
— Нет, — с горечью сказала она. — Это вполне нормально. Но в этом-то и заключается проблема. Оставь меня в покое, Джоэл, пожалуйста.
Она пошла по направлению к дому, когда его рука обвила ее запястье. Ощущение, что на нее надели наручники, вызвало у нее во рту металлический привкус.
— Послушай, — он говорил коротко, отрывисто и решительно. — И послушай внимательно. Ты достаточно взрослая, чтобы управлять собой. У тебя есть понятия, которые позволяют тебе отличить волков от друзей, и я тебе в этом полностью доверяю. Я пошел на этот вечер не для того, чтобы вмешиваться, и никогда бы этого не сделал. Если мужчина может удержать свою женщину только силой или угрозами, он не многого стоит. Или есть любовь и доверие, или их нет. Я люблю и доверяю тебе.
Когда она ничего не ответила, он заговорил быстро и резко:
— Я очень земной человек. Клер, и никогда не утверждал другого. А люди существа несовершенные. Если ты считаешь, что я ничего не почувствую, когда другой мужчина коснется тебя, ты ошибаешься. Но я не пытаюсь заключить тебя в цепи, это только проявление чувств. Черт побери, ты не умеешь прощать, что ли?
Слезы покатились у нее из глаз.
— Отпусти меня, — мягко проговорила она.
— Нет.
— Джоэл, оставь меня в покое. Ты причиняешь мне боль…
Он резко отпустил ее руку.
— Я люблю тебя, — быстро сказала она. — Но этого недостаточно. Может быть, я не умею прощать. Может быть, я не умею так же сильно отвечать любовью. Одно я знаю наверняка: я такой же земной человек, как и ты, и такая же несовершенная. И не могу жить с этим постоянным страхом быть загнанной в тупик. — Она резко повернулась и пошла с высоко поднятой головой и струящимися по щекам слезами.
Он не пошел вслед за ней и не окликнул ее. Она почувствовала, как он стоит там один под светом уличной лампы, как его взгляд пронизывает ее спину. Она не слышала, чтоб он завел машину. Перешла улицу и, не останавливаясь, подошла к кварталу, где находился ее дом. Ей хотелось поднять руку и стереть с лица слезы, но из гордости она не сделала этого, потому что он заметил бы этот жест.
Сердце ее захлопнулось, как тяжелая дверь тюремной камеры. Она с самого начала знала, что это произойдет. Мужчины все рассуждают о независимости, пока женщина не свяжет себя обязательствами. Тут и начинаются игры в собственность. Она только обманывала себя, думая, что с Джоэлом будет по-другому.
Боже, как ей было больно. Мир разваливался на глазах, и только мысль, что это никогда больше с ней не повторится, спасала ее. Другого мужчины после Джоэла не будет.
Следующие несколько дней Дог не сползала с коленей Клер, не скупясь на бурные объятия без всяких видимых причин. Вальтер бродил за ней из комнаты в комнату, ласкаясь всякий раз, как она присаживалась. На работе Джэнис стала приносить на перерыв домашние супы.
В одно воскресное утро через неделю сестра Клер остановилась на пороге ее спальни. Держа руки в карманах халата, она прижалась щекой к дверной раме.
— Ты знаешь, — медленно начала она, — на тебе держалась наша семья с тех пор, как умер папа. Ты неизменно поддерживала нас во всех трудностях. Но позволь и нам, хоть изредка, ответить тебе тем же. Ты не хочешь поговорить, сестренка?
Неделю спустя после этого Нора закрыла за собой двери кухни, подала Клер горячий чай и, не замечая, положила в него шесть ложек сахара, превратив его в нечто неудобоваримое.
— Я не рассказывала тебе, как часто мы ссорились с твоим отцом? — настроившись на разговор, начала она. — Невозможно по-настоящему любить кого-то, не научившись, как с ним бороться. Если бы отношения были абсолютно гладкими, тебе бы наскучило это до смерти. Я имею в виду, конечно, мне бы наскучило. Мы ведь говорим не о тебе.
Поскольку Клер постоянно улыбалась и выполняла свои обычные обязанности, она не могла понять, как они догадались. Косметика скрывала тени под глазами. Ненасытный аппетит мог неожиданно появиться у кого угодно. Она была слишком гордой, чтобы позволить себе хандрить, как маленькая.
Хуже всего было в полночь. Она выходила из дверей больницы, и за ними ее никто не ждал. Она уверяла себя, что наступит момент, когда она перестанет ждать его и все опять будет по-прежнему. Только этот момент не наступал. Каждую ночь ее глаза искали его. Но Джоэла не было.
