– Интересно, что дадут на ужин? – Воображение нарисовало салат из кальмаров, холодный апельсиновый сок в запотевшем стакане, мягкий хлеб, а на сладкое воздушные профитроли. Захотелось есть.

Девочка взяла из рюкзака пластмассовую коробку с посудой и пошла следом за Максимкой к костру.

– Что у нас на ужин? – приветливо всем улыбаясь, спросила Лиза. – Мне бы хотелось сейчас...

Девочка осеклась, ее взгляд остановился на крышке от котелка в руках у Вовы. Парень черпал из нее слегка погнутой алюминиевой ложкой желтую кашеобразную массу. Все собравшиеся тоже ели из крышек от котелков овальной формы.

– Что это?! – осипшим от ужаса голосом произнесла Лиза.

– Вкусно, – заступилась за кашу Стася. – Попробуй!

– Рис с тушенкой, – разъяснил Николай Анатольевич, зачерпнув из большого котла поварешкой желтый ужин.

– Бэ-э, ненавижу тушенку, – сморщилась Лиза. – Я не стану это есть! Мне нужна нормальная пища, а не это... это мерзкое месиво.

– Тогда пей пустой чай! – фыркнула Яна. – Достала уже, выпендроза!

– Вот и попью!

Лиза открыла крышку пластмассовой коробки с посудой и ахнула. Нежно розовая тарелка, блюдце, чашка – все было разбито.

– Мой фарфор... – убито простонала девочка.

– Вот ду-ура... – заржали братья.

– Блондинка, – покачала головой Яна.

Зинаида Григорьевна не без удовольствия хмыкнула, а ее муж, еле сдерживая улыбку, налил в жестяную кружку чай из котла и протянул Лизе. Девочка отшатнулась. А он этого даже не заметил, вынул из рядом лежащего мешка пачку маленьких шоколадок и одну из них положил на жестяную кружку.

– «Дорожный», – прочла Лиза название на шоколадке. И это стало последней каплей: – Да такой шоколад даже в войну не выдавали!

– В войну никакой шоколад не выдавали, – спокойно возразил руководитель. – Учи историю лучше.

– Вас там не было!

– Тебя тоже!

С места вскочила Зинаида Григорьевна.

– Пошла отсюда вон! – Она схватила шоколадку с кружки и прошипела: – Шоколад тем, кто сделал что-то полезное!

Лиза гордо вздернула подбородок и направилась к палатке. Но успела услышать, как Максимка негромко сказал в ее защиту:

– Лиза ведь нашла переправу! Она...

Все возмущенно зашикали на него, и мальчик умолк.

– Нужна мне их гнусная еда... Как же, стану я ее есть, свиней и то приличнее кормят... – бормотала Лиза, крепко сжимая в руке толстый блокнот и таща за собой на поводке Матильду. – Да я лучше умру с голода, чем даже понюхаю ее... Я лучше... лучше... Уууу, изверги! Вот так романтика! Да-а, спасибо вам, дорогие тетя Маша, папа и мама! Я у вас в долгу до конца своих дней!

Лиза обогнула пожарный пруд и зашла под пышные кроны деревьев, где присела на поваленную корягу.

Матильда забралась в траву, тут же отужинала какими-то корешками, а потом устроилась на кедах хозяйки и стала намывать морду.

– Хорошо тебе, – вздохнула девочка.

Она открыла блокнот и задумчиво постучала кончиком ручки по белоснежной странице. Сквозь листву пробивались красные лучи заходящего солнца. Они озаряли темные стволы деревьев, сыроватую землю, поваленную корягу и блестели на шерстке Матильды.

Лиза ненадолго задумалась, после чего вывела в блокноте фразу дня: «Уважать тех, кто поедает тушенку, – значит не уважать себя». С чувством выполненного долга захлопнула «Книгу мудростей» и кисло уставилась на возникшего перед ней Максимку. В руках у него была одноразовая белая тарелочка с рисом. Мальчик присел рядом с ней и прошептал:

– Попробуй все-таки. Выглядит не очень аппетитно, но вкусно. Честное слово! – Затем смущенно опустил голову и вынул из кармана шоколадку. – Это тоже тебе.

Лиза молчала. Мальчик взглянул на нее и быстро-быстро заморгал:

– Ты плачешь? Ты плачешь из-за тушенки?

Лиза со стоном отвернулась.

– Я плачу из-за моего разбитого фарфора! – Она смахнула со щеки одинокую слезу и мысленно прибавила: «И из-за моего кошелька...»

– А-а... а я подумал...

Девочка пренебрежительно закатила глаза.

– Да и не плачу я вовсе. Тебе показалось. Когда я плакала в последний раз, ты пешком под стол ходил.

– А что тут такого? Я плачу иногда, – беспечно пожал Максимка плечами.

Лиза выхватила у него тарелку и, втыкая пластмассовую вилку в желтый рис, проворчала:

– Кто бы сомневался...

Накрапывал дождик. Утро выдалось прохладным, но на сонных лицах ребят, блуждали улыбки. Всем не терпелось увидеть пещеры. Лиза сегодня шла впереди – несмотря на бессонную ночь, проведенную под монотонный храп Стаси, девочка чувствовала себя прекрасно. От одной мысли, что меньше чем через час, в крайнем случае – через два, она станет обладательницей несметных богатств, ей хотелось петь и танцевать. Она не обращала внимания на косые взгляды Яны с Верой, насмешки братьев брюнетов и шепотки Никиты с Вовой за спиной, ее не интересовало ничего, кроме предстоящих раскопок. Для свершения великих дел у нее были с собой небольшая блестящая лопатка с короткой ручкой и фонарик. Оделась Лиза на этот раз соответствующим образом: заниженные розовые джинсы, усыпанные блестками, в тон им топик и кофточка на молнии, повязанная на поясе. Голубые кеды на ногах она старалась не замечать, как если бы их и вовсе не существовало.

– Николай Анатольевич, – позвала Яна, – а наша драгоценная Блонди разве не знает, что в пещерах холодно?

Руководитель отмахнулся.

– Оставь, Яна.

Вова расхохотался.

– А ты, Янка, разве не знаешь, что у блондинок мозг с подогревом?

Все, кроме Максимки и занятой какими-то мыслями Стаси, засмеялись. Наблюдая за дылдой, Лиза иногда думала, что та – не от мира сего. В общем, странная. То ржала как кобыла над сущей глупостью, то погружалась в себя, точно в бездонную яму, то висла на Вове, то в упор его не видела, то строила глазки Никите, то посматривала в сторону красавчиков брюнетов, то держалась от остальных как бы на расстоянии, то расточала свое каланчовское обаяние сразу на всех парней.

«Может, она так их завлекает? Может, это новый способ, которого я еще не знаю? – гадала Лиза. – Но как такое возможно? Да она даже одеваться не умеет, куда там освоить тонкости флирта! Странное поведение... очень странное. Чего она пытается добиться? Где о таком вычитала?»

Девочка кинула быстрый взгляд на блуждающую улыбочку Стаси и вздохнула. Загадочное поведение водонапорной башни не давало ей покоя. Лиза поверить не могла, что кто-то более сведущ в делах очарования парней, чем она сама.

От мыслей о хитрой Стасе ее отвлек писк Матильды, и Лиза успела заметить, как хвост любимицы выскользнул из-под громоздкого сапога одного из братьев. Брюнеты заржали, а крыса испуганно рванулась вперед. Поводок выпал из расслабленных пальцев хозяйки и заскользил по траве за убегающей со всех лап Матильдой.

Девочка гневно уставилась на гогочущих парней.

– Ой, крыска пискнула! – смеялся Гриша, толкая в бок брата.

– Заткнись, – холодно приказала Лиза.

– Ой, боимся-боимся, – театрально задрожал Миша.

– Заткнись, – снова повторила она, в упор глядя на Гришу.

– А если нет, что тогда? – насмешливо оскалил зубы парень.

– Тогда мозг блондинки взорвется, как хлопушка, – фыркнул Вова.

– Тогда я сама тебя заткну!

Лиза размахнулась и ударила наглого брюнета лопатой по плечу. Раздался громкий шлепок, Гриша пошатнулся – и смех стих.

– Ненормальная! – первой опомнилась Яна, подскакивая к парню и обхватывая его за пояс. – Гриша, Гришенька, как ты? Больно?

Парень изумленно схватился за плечо.

– Ну, ты... – начал Миша, грозно наступая на Лизу.

– Больше не смешно? – перебила она.

Вовремя вернулся Николай Анатольевич, а за ним Никита со Стасей. Руководитель схватил парня за рукав.

– Что происходит?

– Эта психопатка, эта больная... – Яна захлебывалась от переполнявших ее эмоций, поэтому все объяснил Вова: