— Докладывайте, подполковник, — сказал ему Фудзита.
Глянув в маленькую записную книжку, Ивата заговорил зычным голосом (при необходимости докричится до ангарной палубы).
— Когда вражеские истребители устроили засаду подполковнику Миуре, мы, как известно, потеряли пять «Айти D3A». — Он перевел взгляд на Йоси Мацухару. — Взамен не поступило ни одной машины. Еще пять самолетов получили повреждения, и у нас огромная нехватка запчастей. Вследствие этого в воздух могут подняться всего сорок пикирующих бомбардировщиков.
Командир авиаотряда решил вставить слово:
— Я в курсе дела. Новые корпуса и двигатели «Айти» и «Накадзим» скоро будут. С приборами сложнее. На старых машинах необходимо сменить все оборудование…
— Я не могу атаковать противника обещаниями, подполковник, — перебил Ивата, насмешливо скривив губы.
Йоси вскочил со стула, прямой как струна. Глаза пылают. Окружающие молчат. Молчит и адмирал Фудзита, чье любимое занятие наблюдать столкновение темпераментов. То, что старик с большой неохотой вмешивается в пререкания между подчиненными, не раз ставило Брента в тупик. Возможно, это следует приписать долгому заточению в бухте Сано. При вынужденной изоляции часто вспыхивают ссоры, и, видимо, лучше не пресекать агрессивности, дать ей выход, подобно тому как вскрывают загноившуюся рану. Но команда «Йонаги» состоит из самураев, гордых, непреклонных, мстительных, воспитанных на примере тех легендарных сорока семи. Едва ли они позволят своей враждебности выветриться на свежем воздухе. Брент знает от Йоси, что по меньшей мере двадцать человек погибло в поединках на мечах или вакидзаси (девятидюймовых кинжалах) в судовом храме, расположенном в углу ангарной палубы. Отец Брента Тед Росс по прозвищу Порох тоже убил двоих в рукопашной схватке, тогда как Фудзита и сотня офицеров стояли и смотрели.
Брент внимательно вглядывался в лицо старика, а тот не сводил глаз с Иваты и Мацухары. На плоском лике каменного Будды заметны проблески изощренного удовольствия. А может, в доходящих порой до смертоубийства схватках выплескивается накопившаяся за сорок два года сексуальная неудовлетворенность?.. Так или иначе, Фудзита не сделал ни единой попытки прервать обмен «любезностями».
Йоси упер стиснутые кулаки в столешницу.
— Я никого не прошу брать на себя мою ответственность. Отряд истребителей не меньше нуждается в подкреплении. Мы потеряли семь машин. И я тоже не собираюсь питаться обещаниями.
Такуя Ивата поглядел на противника холодными глазами. Офицеры в одном звании, но у Мацухары явное преимущество в возрасте, поэтому поведение Иваты следует считать дерзостью.
— Возможно, великий китайский ас уже не в состоянии нести бремя ответственности. Годы, знаете ли…
— Выбирайте выражения, подполковник! — сорвался Мацухара. — Я не потерплю…
Но командир пикирующих будто и не слышал.
Я потребовал пополнения в тот самый день, когда поднялся на борт, то есть шесть недель назад. И до сих пор ничего не получил. — Он ткнул пальцем в Мацухару. — Повторяю, если вы не в состоянии исполнять…
Йоси шарахнул по столу раскрытой ладонью.
— Довольно! Если вы желаете разрешить наши разногласия в частном порядке, я к вашим услугам.
Наконец-то Фудзита, к удивлению Брента и всех присутствующих, вмешался:
— Господа, я не вхожу в подробности вашего спора, но должен заявить, что мы испытываем нехватку не только машин, но и пилотов. Я запрещаю всякие поиски возмездия в храме Вечного Спасения до тех пор, пока мы не укомплектуем наш личный состав и не сможем позволить себе лишиться одного из вас, а то и обоих. — Он похлопал по кожаному переплету «Хага-куре» (настольной книги самурая, в переводе — «Под листьями»). Она всегда у него под рукой, и теперь он процитировал на память: — «Умереть, не достигнув цели, значит умереть собачьей смертью». — Скрюченным, точно кривая сабля, пальцем он ткнул сначала в Ивату, затем в Мацухару. — А ваша цель — победить врагов Японии.
Йоси посмотрел на томик и ответил:
— С вашего позволения, адмирал, «Хага-куре» еще учит: «Каждый день помни и думай о неизбежной смерти. Самураю желанна смерть от стрелы, ружья, копья, меча, от могучих волн и пожирающего огня…»
— Знаю, — нетерпеливо отмахнулся Фудзита. — Думайте сколько угодно. Однако не забывайте: время жить, время умирать. Я, ваш командир, решаю за вас, что теперь не время умирать. Вижу, вам обоим не терпится, так арабы удовлетворят ваше страстное желание. А теперь приказываю вам, господа, оседлать свои стулья, свой нрав и свой язык.
Смерив друг друга взглядами, полными ненависти, соперники неохотно уселись.
Следующие трое представленных были Бренту знакомы. Артиллерист, капитан второго ранга Нобомицу Ацуми, один из ветеранов «Йонаги», как и большинство личного состава, неподвластен возрасту. Шапка черных волос, на лице всего несколько морщинок — такое лицо сделало бы честь человеку лет на двадцать его моложе. Держится очень прямо, выправка военная.
— Все установки калибров двадцать пять и сто двадцать семь миллиметров в полной боевой готовности, — докладывал Ацуми. — Боезапас полон. — Он скосил глаза на старшего помощника Митаке Араи. — А вот двадцать два пулемета так изношены, что впору рисом в противника стрелять. И с пушками проблема. Нарезка совсем стерлась, траектория гаубичная. Хорошо, если не продырявим палубу нашими же снарядами.
Фудзита и Араи переглянулись. Старший помощник неловко поерзал на стуле.
— Да, у меня те же проблемы, что и у командира авиаотряда, — заявил он. — «Накадзима» и «Мицубиси» очень медленно вырабатывают запчасти. Все оборудование военной промышленности разрушено более сорока лет назад, когда Японией управлял генерал Дуглас Макартур. — Араи вздохнул. — Нужно время.
— Сколько? — требовательно спросил Фудзита.
— Еще месяц… может быть, полтора.
— Арабы едва ли станут ждать.
— Понимаю, адмирал.
Старик провел пальцем по кожаному переплету «Хагакуре» и вновь процитировал, не открывая книги:
— «Кто не знает, как нанести поражение врагу, сам изведает поражение».
Капитан второго ранга вспыхнул.
— Позвольте мне завтра посетить предприятие «Накадзима».
Взгляд Фудзиты был холоднее льда.
— Нет. Я не позволяю, а отдаю вам такой приказ. Доставьте депеши на «Айти», «Накадзиму» и «Мицубиси». И не завтра, а по завершении нашего совещания.
— Слушаюсь, адмирал.
Фудзита переключился на главного механика, лейтенанта Тацуя Йосиду. Еще один ветеран. Этот очень сдал с тех пор, как Брент видел его в последний раз. Разменяв восьмой десяток, выглядит на все свои годы. Седой, согбенный, походка медлительная, шаркающая. Голос такой высокий, что его тембр напоминает Бренту дикие фальцеты некоторых американских рок-певцов.
— Котлы четвертый, седьмой, десятый и одиннадцатый сняты для очистки. Испарители первый и второй требуют ремонта… замены труб, — сообщил он, не глядя в записи. — Полетел коренной подшипник во втором генераторе. — Он тоже взглянул на старшего помощника. — Запасных ни на борту, ни на берегу не имеется, потому придется выточить его в наших мастерских. Необходимо как минимум четыре дня, чтобы запустить генератор в рабочий режим.
— А котлы, а испарители? — спросил Фудзита. — Когда они будут восстановлены?
— Через неделю, адмирал.
— Как остальные котлы?
— В них теперь триста фунтов давления. Могут давать семьсот пятьдесят оборотов. Топливные цистерны полны. Можно хоть сейчас выходить в море.
— И на том спасибо. — Фудзита привлек внимание ко второму незнакомцу, сидящему слева от главного механика. — Это наш новый командир эскадрильи бомбардировщиков-торпедоносцев, лейтенант Йодзи Каи.
Низенький толстяк с белоснежными волосами и будто навечно приклеенной к лицу масляной улыбочкой своей внешностью как бы разрушал веками созданный образ самурая. Круглолицый, нос пуговкой, тройной подбородок. Брент про себя усмехнулся. Если б японцы верили в Санта-Клауса, Йодзи Каи вполне мог бы его сыграть. Не хватает лишь белой бороды. Либо ему постоянно весело по какой-то своей причине, либо он прячет под улыбкой страх, как часто случается с прирожденными трусами.
