Не дав себе времени на размышления, весь бурля яростью, японец выжал из двигателя все что можно, резко дал ручку от себя и влево, заходя на пикирование. Быстрый взгляд на «Сифайр» убедил его в том, что лейтенант авиации Элвин Йорк ждал его маневра и хорошо держит строй. Йоси проговорил в микрофон:

— Эдо Третий, на связи Эдо Старший. Следуй за мной во время первого захода на красный «Мессершмитт». Потом одиночные бои.

— Роджер, командир! А я полосатому задницу пощиплю. — В голосе Йорка прорвалась ненависть: — Мясники долбаные!

Уйдя почти в вертикальное пике, пара самолетов промелькнула мимо горящего Me-109 как раз в тот момент, когда из кабины выпало тело. С хлопком раскрылся парашют. Йоси почувствовал вибрацию своей машины. Он с тревогой взглянул на приборы: тахометр приближается к красной черте — 2800 оборотов в минуту, давление в коллекторе 107 см, температура головки цилиндров пока терпимая — 200 °C. А белая стрелка индикатора скорости все быстрей и быстрей вращается по циферблату — 320, 360, 380, — переваливая за роковую красную черту.

Машина тряслась, как в малярийной лихорадке. У Мацухары заломило мышцы рук и плеч. Он рискует корпусом «Зеро», но выхода нет. Розенкранц повис на хвосте подраненного «Мицубиси» и уже почти в пределах досягаемости. В дымящейся машине сидит Сигамицу: Йоси увидел красную полосу на руле высоты, значит, это машина командира звена. У предателя-американца отличный угол стрельбы, сейчас он будет поливать «Зеро» из пулеметов.

Делая четыреста десять узлов, Йоси дал от себя ручку. На такой скорости у него есть возможность настичь врага, прежде чем тот разделается с Сигамицу, но столь же велики шансы потерять сознание, или крылья, или то и другое. Он поджал ноги и дернул ручку на себя, рискуя сломать ее, как бамбуковую палку. Сказывается перегрузка: не хватает воздуха, слезятся глаза, во рту сухо, точно в пустыне Гоби. Голова камнем тянет шею назад, упираясь в свернутый за спиной парашют, — так недолго и хребет сломать. Противная сосущая боль в животе заставляет опасаться за кишечник и мочевой пузырь. Весь корпус содрогается, Йоси подбрасывает в кресле несмотря на привязные ремни. Уже начали трепыхаться крылья, протестуя против превышения расчетной нагрузки. Но двигатель упрямо ведет машину заданной траекторией. Да, маленький друг не подвел — выровнялся, точно пристроился позади Розенкранца и Ватца — там, где и наметил подполковник.

Однако тело проигрывало поединок с законами физики. Центробежная сила высасывала всю кровь из мозга, возникало странное ощущение, будто он смотрит в глубь черного туннеля. В глазах туманилось, словно на них надеты дымчато-серые линзы. Йоси балансировал на грани обморока. В какой-то момент он провалился в темноту и не знал, сколько времени прошло, прежде чем опять забрезжил рассвет. Он тряхнул головой, напряг мышцы брюшного пресса и несколько раз с шумом выдохнул, чтобы снять давление. Кровь снова застучала в висках, и зрение медленно, как открывающийся занавес, прояснилось. «Зеро» лег на правое крыло — мотор вот-вот заглохнет. Он поспешно взял управление.

Но опоздал. «Зеро» Сигамицу горящим факелом летел в океан, оставляя за собой полосу черного шелка. Ослепительно-белый купол парашюта планировал под Мацухарой. Два «мессера» не спеша двинулись к парашютисту. Сигамицу увидел их перед собой и поднял пистолет в последнем вызывающе-бессмысленном жесте.

— Нет! — выкрикнул Йоси, но красный истребитель уже открыл огонь.

Сигамицу дернулся, как будто сквозь него пропустили электрический ток, и рухнул в объятия смерти.

Йоси все еще разгонял перед глазами туман; в животе бесновался вырвавшийся из клетки зверь. Крича и обливаясь слезами, от ярости потеряв способность здраво оценивать ситуацию, он открыл огонь с шестисот метров. Поскольку «сто девятые» заполнили только два кольца дальномера, он, естественно, промахнулся. Обе машины тут же выполнили петлю и безупречный иммельман — ловкий маневр, захвативший Йоси врасплох. Видимо, их предупредили по радио. Чувствительность наконец восстановилась полностью. Растирая рукой в перчатке щеки и нос, он выругал себя за глупость и прохрипел:

— Странно, что-то уж очень круто они разворачиваются.

Глянув в зеркало заднего обзора, увидел Йорка, прилепившегося к правому рулю высоты. Новая волна уверенности накатила на Йоси, он подался вперед и поймал красную машину в дальномер. Месть — высшее достояние самурая. Он должен отомстить любой ценой.

Розенкранц попытался обезопасить себя от нависшей над ним угрозы — вильнул влево. С четверти мили Мацухара и Йорк одновременно повели стрельбу. Но хитрый американец и на сей раз не сплоховал — дал другую педаль и увернулся от трассеров; Ватц по-прежнему держался в трехстах метрах от ведущего. Точный, профессиональный пилотаж, как будто оба думают одним умом. Йоси заметил красные вспышки — все-таки ему удалось зацепить фюзеляж «мессера» ближе к хвосту. Но ни та, ни другая машина серьезных повреждений не получила. В пике он спустился ниже их, а они быстро набирали высоту для собственного захода.

Дав педаль, Йоси так стремительно повернулся к противнику, что почувствовал вибрацию, предупреждающую о возможности потери управления. Проклиная все на свете, немного отвел ручку и открылся Розенкранцу. Кромки плоскостей «Мессершмитта» выплюнули огонь. Очередь была короткой, но точной. Йоси ощутил вибрацию ручки и педалей управления, когда пули вгрызлись в хвост. Опасность штопора миновала, он нырнул вниз, а потом, проворно развернувшись, ринулся к «Мессершмитту», вместо того чтобы уйти в пике, как наверняка ожидал Розенкранц.

— Никогда не дерись с «Зеро», трус! — крикнул он.

Наконец-то кровавый стервятник заполнил все три кольца. Кабина очутилась в перекрестье дальномера. Теперь, идя друг другу почти в лоб, пилоты вели огонь одновременно. Орудия мерцали красным светом, трассеры вытягивались белыми нитями, окутывая обе машины смертельной паутиной. Подполковник почувствовал, как содрогнулся «Зеро»; от левого крыла оторвался со звоном кусок алюминиевой обшивки, потом новое сотрясение — пули прошили фюзеляж. Но и он не сдавался. Яркие пятна появились на капоте и фюзеляже противника, хотя кабина целехонька. За стеклом он отчетливо видел ступицу винта. Сейчас он отомстит за смерть Сигамицу и Мидзумото, которые покинули этот мир, как подобает героям. Отдали жизнь за императора, получили пропуск в храм Ясукуни. Масайти Мидзумото, Тодоа Сигамицу, прекрасная Кимио Урсядзава и десятки других поджидают его. Лучшей компании не найти в царстве блаженной вечности. Йоси оскалил белые зубы, и лицо исказила гримаса отчаянной решимости.

Розенкранц будто прочел его мысли и резко лег на левое крыло. Слишком резко — истребитель стал неудержимо падать влево и вниз.

Всего в нескольких метрах они промелькнули друг мимо друга, как две дымящиеся пули, выпущенные дуэлянтами; Розенкранц чуть выше и правее Мацухары. Йоси разглядел за фонарем злобную ухмылку американца, развернулся и вошел в турбулентный след «Мессершмитта». Ему не удалось нанести удар по кабине, он упустил возможность сокрушить врага. Мясник до сих пор жив.

— Аматэрасу! — завопил Мацухара. — Где ты?! Он должен быть мертв!

В зеркале он обнаружил, что Розенкранц и Ватц не собираются делать новый заход. Воспользовавшись своей излюбленной шакальей тактикой, они уходят в пике на юго-запад. Видимо, Розенкранц больше вести бой не может: ранен, или боеприпасы кончились. Скорей всего, ведь боекомплект «Зеро» почти израсходован, да и горючее на пределе.

Небо, как по волшебству, очистилось. Все самолеты, кроме машины Йорка и двух «мессеров», уходящих к горизонту, куда-то исчезли. Странное явление, виденное уже не раз. В одно мгновение небосвод «ломится» от машин, рвущих друг друга на куски, а в следующее их уже вымела оттуда метла разгневанного Бога. Невероятно, но факт: небо принадлежит им двоим — ему и Йорку. Лодки тоже не видно. Может, затонула и Брента Росса уже нет в живых? Йоси вздохнул и проглотил горькую слюну, скопившуюся в горле. Много хороших людей погибло в этот день. Он возвел глаза кверху и взмолился: