Николь быстро подошла к книжному шкафу и потянула на себя знакомый том в пыльном золотистом переплете. Она с замиранием сердца ждала, когда откроется потайной ход, и торопила механизмы. Она боялась, что колебания вновь овладеют ею, и у нее не хватит смелости дойти до конца.

Медленно шкаф отодвинулся в сторону. Николь устремилась в узкий проем. Ее каблучки звонко цокали по каменным плитам, но девушка не беспокоилась о том, что ее может кто-нибудь услышать. Эта часть замка безраздельно принадлежит Джеральду, и она может никого не опасаться… Коридор показался ей бесконечным. Один раз Николь упала и ушибла колено, но вскочила и побежала дальше, не чувствуя боли. Где-то впереди, в огромном пустом зале с высокими окнами и серебристыми лунными дорожками на полу, ее ждет мужчина, к которому она шла всю свою жизнь…

Николь влетела в столовую, даже не догадываясь о том, что волосы ее в ужасном беспорядке, платье перекрутилось, а на коленях светло-серые следы пыли. Она застала Джеральда именно там, где представляла себе, – у камина, только он не сидел в кресле, а стоял, положив руку на каминную доску.

Заслышав торопливые шаги Николь, молодой человек повернул голову и улыбнулся одними уголками рта. Он не думал, что она придет, но не удивился ее появлению. Николь застыла на пороге, тяжело дыша. Вся ее решимость испарилась, и она была готова с большей радостью пуститься в путешествие по темным коридорам замка, чем смотреть в непроницаемые глаза Джеральда.

Но он не позволил ей уйти. Прежде чем девушка опомнилась, Джеральд подошел к ней.

– Ты совсем замерзла, – еле слышно сказал он и, подняв ее на руки, понес к камину.

Он второй раз нес Николь на руках в этой комнате. Но если в первый раз девушка была без сознания, то сейчас могла в полной мере оценить силу и нежность его рук. В его объятиях она ощущала себя невесомой пушинкой, и когда Джеральд опустил ее на кресло возле камина, Николь даже взгрустнулось. Но он тут же сел рядом и обвил рукой ее талию. Она опустила голову и блаженно потерлась о его плечо. Все, как она мечтала. Но в своих мечтах она не предусмотрела одного – что Джеральд не будет спокойно созерцать пляшущие язычки огня, а будет ласкать ее плечо и целовать ее…

– Николь, дорогая моя, – шептал Джеральд между поцелуями, – единственная… моя прекрасная девочка…

Николь задыхалась от восторга. Он говорил именно то, что она жаждала услышать. Дорогая, единственная, прекрасная – как ей не хватало этих слов, чтобы ощутить уверенность в себе и понять, что нужна ему. Страхи, предрассудки, предубеждения Николь таяли от каждого прикосновения Джеральда. Как она могла подумать, что он причинит ей боль и заставит ее сожалеть о чем-либо? Как она могла бояться своей неопытности? Разве можно совершить ошибку, когда тело само подсказывает, что надо делать?

Николь соскользнула с кресла на пол и прижалась лицом к коленям Джеральда. Нельзя было объяснить словами охватившее ее чувство. Она наконец нашла свое место в мире. Она больше не была никому не нужной сиротой, ребенком, запертым в комнате подальше от посторонних глаз. Она была женщиной, любящей и любимой, и теперь ей никто не был страшен…

Джеральд гладил рассыпавшиеся волосы Николь, пропускал их сквозь пальцы, мягко массировал ее затылок, заставляя девушку жмуриться от удовольствия. Он никуда не торопился, впереди была вся ночь. А затем еще одна и еще одна. День, ночь, какая разница для человека, который привык закрывать окна тяжелыми ставнями и прятаться в сумраке от яркого дневного света? У него есть целая вечность, чтобы насладиться неожиданным подарком, посланным ему провидением. Эту тоненькую бледную девушку с огромными, широко распахнутыми, словно удивленными глазами привела к нему судьба как раз тогда, когда он отчаялся… Она, как и он, сторонится людей и света, она спрятана в неприступной темнице собственных страхов и разочарований. Просто чудо, что она – американка, и он – англичанин встретились в сердце таинственной Трансильвании и обрели любовь…

Джеральд опустился на колени рядом с Николь, привлек девушку к себе и осторожно опустил ее на пушистый ковер перед камином. В дрожащих отблесках огня ее лицо казалось розовым. Джеральд целовал ее губы, щеки, глаза, шею, а его руки исследовали все изгибы девического тела, разжигая в нем неугасимое пламя. Мрак обступил их со всех сторон, но они не сознавали этого, как не сознавали и того, что в своем стремлении к темноте внезапно сами стали сосредоточением света. Глаза сверкали как звезды в ясную ночь, губы пылали огнем, тела источали жар, способный расплавить даже мертвый камень. Они тонули в любви, и не было ничего прекрасней этой сладкой муки…

Дрова в камине постепенно догорали, и в комнате становилось прохладно. Но разгоряченная Николь не могла пошевелить ни рукой, ни ногой. Она раскинулась на ковре, ничуть не стесняясь своей наготы. Джеральд любовался ею, и она черпала силы в его глазах.

– Ты изумительна, – говорил он, проводя рукой по мягкому животу девушки. – Я не могу поверить, что все это происходит на самом деле…

Николь испытывала нечто похожее. Она казалась себе героиней фильма или книги. Романтическая ночь в объятиях таинственного графа, чьи волосы черны как вороново крыло, а губы нежнее шелка, слишком прекрасна, чтобы быть правдой.

Но Николь стоило лишь протянуть руку, чтобы дотронуться до мускулистой груди Джеральда, почувствовать его горячую упругую кожу, ощутить биение сердца… Это не игра воображения, не призрак. Он мужчина из плоти и крови, разве она только что не убедилась в этом?

– Пойдем в спальню, – тихо проговорил он, наклоняясь к уху девушки. – Здесь скоро станет холодно.

Не без сожаления Николь покинула свое первое ложе любви. Такое больше никогда не повторится, потому что невозможно снова испытать этот трепет и желание, страх перед неизвестным и блаженство…

Но в спальне Джеральда, на необъятной кровати под балдахином Николь убедилась, что недооценила себя. Как только она ощутила тело Джеральда рядом с собой, так ее словно мощным магнитом потянуло к нему. Она таяла от легких касаний его рук, приходила в неистовство от его жгучих поцелуев, впадала в транс, когда волосы Джеральда падали ей на грудь или живот.

Сознание собственной неопытности давило на Николь – она жаждала доставить Джеральду такое же удовольствие и казалась себе слишком неловкой и неумелой. Девушка не догадывалась, что Джеральду достаточно находиться рядом с ней и что ее тело приносит ему гораздо более сильное наслаждение, чем самые изысканные ласки опытной любовницы…

Утром Николь открыла глаза и потянулась как кошка. Она чувствовала себя и отдохнувшей, и уставшей одновременно. Она отлично выспалась, но все тело ломило, как будто накануне она весь день занималась спортом. Девушка припомнила события прошлой ночи и улыбнулась. Когда в последний раз она просыпалась в таком радужном настроении? А все благодаря Джеральду…

Николь перевернулась на бок лишь для того, чтобы обнаружить, что Джеральда рядом нет. Девушка зарылась лицом в подушку, чтобы вновь ощутить пьянящий запах его волос. Она не спрашивала себя, куда он ушел. Она вообще ни о чем себя не спрашивала и ни о чем не волновалась, потому что в такое блаженное утро не было места ни вопросам, ни сомнениям…

Николь снова задремала. Разбудил ее скрип открываемой двери. Она встрепенулась и увидела Джеральда у изголовья кровати. Он был полностью одет, и лицо его, вопреки всем ожиданиям, было мрачно как никогда.

– Доброе утро, – произнесла Николь с фальшивой бодростью.

Ей казалось, что если она притворится, что все в порядке, то хмурое выражение исчезнет из глаз Джеральда.

– Доброе утро, – сказал он и присел на край кровати.

Николь чувствовала, что вот-вот заплачет. Не так она представляла себе первое утро после ночи любви. Где его вчерашняя нежность? Почему сейчас он избегает ее взгляда, как будто ему стыдно смотреть ей в глаза? Неужели он раскаивается в том, что произошло между ними?