Стас хочет, было, почесать в затылке, - нет, - хочет, было, что-то мне ответить, - нет, - просто мне кивает, - и говорит зеленоглазому:

- И всё-таки, Илья, ты скотина! Иногда ты такая скотина… Слов нет. Как так можно-то?

- Возраст, Стас, у меня такой… - уныло отвечает «скотина», во, расстроился!

По-настоящему, расстроился, не притворяется, - ну, и хорошо, полезно… И жалко мне Илюху, но я решаю проявить твёрдость:

- Да! Возраст! А у меня, что, - не возраст, что ли? Ни за что, ни про что, понимаешь! Я же просил тебя, - не говори никому… ну, что я там курю… иногда… С.С., я так просто, балуюсь, честное слово!.. А ты, гад, просто так, в шутку, - так нельзя. Вот.

Я решаю, что хватит. И просто подхожу к Илье, - он всё так же уныло отщипывает крошки от куска хлеба и уныло их поедает, - и щипаю его под рёбрами, - сильно, с вывертом щипаю, - получилось! Тема! Первый раз я его подловил! Он орёт от боли, - и подпрыгивает на табурете, на столе подпрыгивают тарелки, я ору от восторга, - и отпрыгиваю подальше!.. Мир, кажись, хвала всем Богам…

- Нет. Я так хочу: сначала сладкое, а потом голубцы… - Илюха капризно надувает губы, и так они у него ещё красивее делаются.

- Ил, это… блин, изврат это какой-то, застольный!

- Стас! Я бы попросил! В нашем доме! Чтобы в нашем доме, ты такие выражения не использовал, - «изврат»… Ещё и при Грише Тихонове, да и меня в краску вгоняешь, - чо-то не наблюдаю я, чтобы ты в краску… это, вогнался, думаю я, а Илюха притянув к себе профитроли, продолжает: - «В моём доме»… «попросил бы», - блин, знакомое что-то, - а, да, - «Собачье сердце». Во-от, а начинать обед с самого вкусного, - какой же в этом изврат? Был же разговор уже… Кстати, в Японии тоже так принято, со сладкого начинать обед, - ну, традиционный обед, - и вообще, заглядывать в чужие тарелки, это… неэтично. М-м… Поехали на весенние каникулы в Японию? Я соскучился, - поедем, Ста-ась…

- Илюшка, сам же всё знаешь, тоже был уже разговор! Летом поедем…

Илья жуёт профитроль, - и как только он его разом, целиком умудрился? - смотрит поверх моей головы куда-то… в пространство, прожёвывается, наконец, слизывает с пальцев крем, и заявляет:

- Это моя самая первая хокку, неплохо для двенадцати лет, столько мне тогда было… Летом? Deal! Что ж, сакура и умэ цветут из века в век, а мы летом в Секи!.. Да и то… А если мне Барсук-сан рекомендацию даст!.. Обещал ведь он… Воще! Посмотреть бы в Секи Токэн их коллекцию!.. Там  у них Ватанабэ до хрена есть, подлинного, - последний из великих!.. Да и других тоже, - да, песня… И в Токио… храм Ясукуни… Тоже, я скажу, - коллекция!.. Интересно… у них своя такара сохранилась? Ни разу плавильню не видел, кузню видел, а плавильню… А что, - очень даже запросто… я же Барсуку тогда, с Тишей… м-м… Ладно.

С.С. задумчиво, - даже вилку отложил! - наблюдает, как Илья вперемешку сметает с тарелок всё, что оказывается в пределах его досягаемости: сыр-сулугуни, шоколадные пряники, голубцы, профитроли, ветчину, копчёные брюшки форели, - всё это запивается фантой, - и Стас, вздохнув, спрашивает меня:

- Гриша, ты хотел бы в Японию съездить?

Хотел бы! Мало ли, чего бы я хотел!..

- Да ну, Станислав Сергеич, мало ли, чего я хотел бы…

- А Илья вот утверждает, что «хотеть, значит мочь»! Ил, я ничего не путаю?

Илья смотрит на Стаса, и в его зелёных глазах столько… столько всего, потом переводит взгляд на меня, тихо говорит:

- Хотеть, - значит мочь, самурай! Я это утверждаю, и Стас ничего не путает. Я хочу, чтобы ты летом поехал с нами в Японию. Я хочу, Стас хочет, - поедем?

- Ты… вы серьёзно, что ли?! Бли-ин… а как? Ведь… А как, С.С? И мама же, и Егорыч… Ну, мама ладно, это ничего, она бы рада была, она бы отпустила, - но как? Нет, Станислав Сергеич, не получится, наверно… И вообще, дорого ведь!

- Дорого ведь! Вот я такой один магазин на Харуми-дори в Гинзе знаю, - лавка, точнее, - там старые гравюры продают, - вот это, в натуре, дорого! А репродукции ничего, не очень дорогие. Хотя, тоже, смотря какие, - довоенные, например… Бр-рядь! Деньги правят миром! Так, надо будет тебе, Стаська… Нет, я сам позвоню. Пусть дядь Боря приедет, - документы, то-сё. У Гришки день рожденья 9-го июня, надо будет всё форсировать, чтобы и российский паспорт, и иностранный сразу. Тебе же четырнадцать будет?

- Это… Мне? Да…

- Во, Стас, видал, я не перепутал! - гордо говорит Илюха. - А то вечно я забываю всё, путаю, - и с Гришкой тоже вот, - что-то мне как-то так казалось, что тебе лет где-то так… ну, девять-десять, - а ему! - четырнадцать! - летят наши годы, как птицы летят… м-м, а что, сыру больше нет? - и некогда нам оглянуться…

Певец, ёлки, исполнитель!..

- Да ну, Илья! Погоди! Ты что, не шутишь?

- Он не шутит, Гриша. Илья, я удивлён, почему ты сам этого не предложил, - странно…

- А зачема, брядь? Карма, Стаська-сан. Со дэс ка? - пришла пора, пришёл разговор, это случилось предложить тебе, у тебя же не только большое сердце, ты ещё и умный, - а я дурак и покемон! Но не безнадёжный. И я не скотина! И всё у нас будет… Всё, я наелся! А давайте так, давайте «морской закон», - кто последний, тот и посуду моет! Или за борт можно. А что, - море, море, мир бездонный…

Песенки ему!

- Илюх, ну хорош! С песенками своими, - ведь серьёзно же я тебя спрашиваю! Ты не шутишь? А деньги?

- Я не шутишь! А деньги? Деньги, как я уже отметил, правят миром, - значит, мы короли! Есть деньги, Гришка, - это мне приятно будет, - ты даже и не представляешь, как! И даже не вздумай! Не хочу даже ничего слушать! Я! Про деньги. А хочу я слушать весёлые, радостные и жизнеутверждающие песенки. М-м… sing, sing, sing a song! For the sun a rising! For the sun a shining! For a love and happiness, for a joy and tenderness! В такой, приблизительно, тональности. Не Вэйтс, конечно, - но тембровая индивидуальность в голосе присутствует. Блин, а кто именно, - не помню, разумеется…

Последнее своё замечание Илья сообщает нам, - С.С., мне, и Улану, - уже из коридора, - пошёл выяснять автора того, что он сейчас нам тут исполнил, не иначе! А посуда? Что ж, «морской закон», мыть посуду нам со Стасом, доедим мы только, - спокойно, вдумчиво, вдвоём… Да-а, Япония, это же я и мечтать не мог… Магазин гравюр? Интересно…

“House Where Nobody Lives”

- Да блядь, да сколько это может продолжаться?! Стас!

- Ну что ты орёшь? Видал, Гриша, - орёт, и орёт! Илья, это же работа, что ж я теперь…

- Что ж ты теперь?! Меняй ты её, нахуй, - теперь! Заебала твоя работа! У-у… Гришка, уши заткни! Блядь, блядь и снова, - блядь! Это же на всю ночь! Гришка, хочешь, поспорим, - на всю ночь обормот учешет! Не надо спорить, проспоришь. Блядь, Стаська…

- Илюшка…

- Пятнадцать лет уже… Стас, ну почему обязательно ты? Пусть Юрич твой, - вы же партнёры, - равноправие же! Блядь и блядь…

- Так вот именно! Равноправие! И справедливость, - Сергей в прошлое воскресенье весь день корячился.

- Он весь день, а ты всю ночь. У-у…

Я сижу тише мышки, думаю… А что? Очень даже может быть, - это бы такая тема бы была бы!..

- С.С., а вы что, и правда, на всю ночь?

- Да, Гриша, наверное, на всю.

- Наверное! У-у…

- Илюшка…

- Пятнадцать лет уже…

- Илюха, погодь! Станислав Сергеич, Илья, а может… Нет, ничего, извините.

- Этот ещё! Говори! Раз начал, то говори.

- Да ну, я так…

- Он так! И этот так! А я как? Стас, у нас дом, блядь, или я не знаю что? Половину всех выходных тебя не бывает! Блядь, пора McMillan мне…

- Илюшка…

- Пятнадцать лет… Слушай, самурай, ты мне щас лучше нервы не трепи лучше, ты лучше говори, чего хотел!