— Ах, ТЫ не одна, — с наигранным смущением остановилась она перед Леной.
— Да, познакомьтесь, — радостно откликнулась Лена. — Это мой Петя.
— Ну, и отлично. Нина. — Она сильно, по-мужски, пожала Петру руку и заторопилась. — Пойдемте. Нас ждут.
Они прошли немного назад, в сторону проспекта. У тротуара стояли два «Жигуленка». Лена сразу узнала Нинин. А из второй машины им навстречу появился худощавый элегантный человек в кожаном пиджаке и легком свитере. Большие выразительные глаза, седеющие виски. «Тот самый», — подумала Лена.
— Сева, — представился новый знакомый, пристально взглянув на Лену, и ой стало неприятно от этого взгляда.
— Ну, что же, поехали, — предложила Нина. — Вы, Петя, садитесь к Севе. А мы с Леночкой заедем еще за нашими девушками.
— Прощу, — сдержанно сказал Сева, обращаясь к Петру. — У нас тоже имеются дела по пути.
— Не забудьте Витика-Шпунтика, — смеясь, крикнула им вслед Нина.
Всю дорогу болтали о пустяках. Подарок Лены, большого плюшевого медведя, Нина посадила на заднее сиденье и то и дело с улыбкой поглядывала на него в зеркало. На Плющихе в машину подсела разбитная, сильно надушенная девица по имени Катрин в коротком «леопардовом» жакете и смешной шапочке с пером. Потом, уже где-то в районе Сретенки, в одном из переулков, к ним присоединилась пышная брюнетка Жанна, громкоголосая и прокуренная, называвшая Нину «коллега». После этого, как выразилась Нина, они, наконец, «легли на курс».
Прислушиваясь к болтовне женщин, Лена пыталась разобраться и определить, куда же они сейчас едут.
Нина вела машину, как и в тот раз, уверенно и быстро. Вскоре они очутились на проспекте Мира и устремились к кольцевом дороге. Всю эту часть пути запоминать не было необходимости. Далее путь лежал уже по кольцевой дороге. Ехали по ней довольно долго. И тут Лена не какое-то время отвлеклась-Катрин сунула ей в руки свою изящную и дорогую французскую сумочку, — и Лена не заметила, на какое шоссе они неожиданно свернули, А дальше, уже в сгустившихся сумерках, потянулись совсем незнакомые места-перелески, поля, деревеньки в некоторых домиках мерцали огоньки.
Они ехали уже около двух часов.
Дачи, мимо которых лежал, их путь, были погружены в темноту: дачный сезон еще не начался.
Но вот машина наконец сбросила скорость, свернула с шоссе, и они вскоре оказались в поселке. Медленно подъехали к ограде одной из дач, В доме всюду горел свет, на улицу доносились даже слабая музыка и чьи-то голоса.
Нина трижды громко просигналила.
Тут же сбоку дачи распахнулась дверь, полоса света упала во двор, выхватив из темноты часть высокого крыльца, грязную землю и стену кустарника, Раздался мужской возглас: «Сейчас, сейчас!» — и чья-то тень метнулась с крыльца. Человек подбежал к воротам и без усилий распахнул их деревянные створки. Машина медленно вползла на участок. Лена отметила про себя, что второй машины пока на было.
Женщины, оживленно переговариваясь и смеясь, стали выбираться из машины, здоровались с хозяином. Нина подвела его к Лене.
— Знакомьтесь: наш дорогой хозяин. А это Леночка.
— Вова, — представился высокий бородатый молодой мужчина и белозубо улыбнулся, — Милости прошу к нашему шалашу.
Все поочередно поднялись на крыльцо и вошли в дом.
В большой комнате, куда, миновав прихожую, попала Лена, было тепло, просторно и уютно. В камине ярко полыхало пламя, от него трудно было оторвать глаза. Посередине комнаты стоял стол, уставленный закусками, бутылками, тарелками, в большой вазе горой лежали редкие в это время года фрукты.
Из кресла у камина поднялся навстречу приехавшим рыжеватый человек в добротном, хорошо сшитом костюме и в модных очках. Лисья его физиономия с острым носом и маленьким скошенным подбородком в отсветах пламени казалась чеканно медной и как бы пылающей.
— Валерий, ты уже здесь! — воскликнула Нина, Глинский аккуратно затормозил недалеко от перекрестка возле табачного киоска на улице Горького и попросил сидевшего рядом с ним Шухмина:
— Петя, купи пару пачек сигарет, а? Вот тебе общественная сумма… — Он вытянул из внутреннего кармана своего кожаного пиджака бумажник и достал деньги. — Я бы сам, но видишь, какая тут обстановка, — Он кивнул на сгрудившиеся у тротуара машины.
— Конечно, куплю. Деньги спрячь, у меня есть.
— Там сосчитаемся. — Глинский нетерпеливо взмахнул рукой. — Давай по-быстрому, пока меня кто-нибудь не двинул.
Мотор он не глушил.
Петр, кивнув, выбрался из машины и торопливо направился к киоску. Почему-то ему не понравились напряженные нотки в голосе этого Севы.
— Только с фильтром, — крикнул ему вдогонку Глинский, теперь уже, как показалось Петру, насмешливо.
Он уже наклонился к окошку, когда за его спиной взревел мотор. Шухмин невольно оглянулся.
Красные «Жигули» Глинского рванулись на зеленый свет светофора и через миг скрылись в потоке машин.
Петр растерянно остановился. Это еще что за номер? Неужели сбежал? Но почему? И Лена? Что ж теперь делать? Он кинулся назад, к краю широкого тротуара, где стояли машины, и еще раз осмотрелся, словно не поверив в случившееся, Что же делать? Преследовать на случайной машине? Нет, это отпадает. Он же не имеет права его задерживать, этого прохвоста.
Рядом какой-то человек, нагруженный покупками, садился в машину. Петр взволнованно обратился к нему:
— Товарищ, прошу вас, срочно подбросьте меня на Петровку. Вот мое удостоверение. Только срочно!
Тот бросил любопытный взгляд на красную книжечку и растерянно сказал:
— Конечно… Пожалуйста…
Через пять минут вконец расстроенный Шухмин пулей пронесся мимо постового, на ходу показав ему удостоверение, и, не дожидаясь лифта, ринулся вверх по лестнице.
Тяжело дыша, он появился в дверях кабинета Цветкова. У того сидел Откаленко, они что-то обсуждали.
— Ты откуда? — встревоженно спросил Цветков, увидев Шухмина.
— Лену увезли!
— Как так увезли? — не понял Цветков. Откаленко напряженно смотрел на Шухмина.
— Говори толком, — процедил он сквозь зубы.
Тем временем Глинский уже подъезжал к высокому дому возле Цветного бульвара, где его поджидал плотный седоватый человек в шляпе и модном пальто.
Глинский лихо затормозил возле него, выскочил из машины и предупредительно распахнул правую дверцу.
— Прошу, Лев Константинович, — произнес он. — Извините, маленькая операция задержала.
— Все с бабами оперируешь? — усмехнулся тот.
— Это попутно. — Глинский блеснул черными глазами. — А главная операция на этот раз с… бухгалтерией ресторана.
Он уже тронул с места «Жигули» и влился в поток других машин, идущих вдоль Цветного бульвара.
— Объясни-ка, будь добр. — Закуривая, Лев Константинович на секунду задержал в пальцах горящую спичку, потом недобро осведомился: — Инициативу проявляешь? Я тебе дам инициативу, красавчик попрыгунчик.
Глинский выговор проглотил как должное, не поморщившись. Только на секунду примолк.
— Ну, объясняй, объясняй, — все тем же угрожающим тоном произнес Лев Константинович. — Чего язык-то прикусил? Было видно, что Глинский его сейчас чем-то раздражает.
А тот, встрепенувшись, услужливо пояснил, не отрывая глаз от дороги:
— Одна девка попалась. Бухгалтер из этого ресторана. А у него большой кондитерский цех. Значит, ресторан должен быть фондодержателем.
— Где эта девка?
— Будет сегодня у нес. Разрешите заняться?
— У самого уже небось кипит?
— Кипит, — нервно засмеялся Глинский, — Нужна только свобода рук, Лев Константинович. Очень прошу. Игра стоит свеч.
… В кабинете Цветкова возникло тяжелое молчание. Шухмин кончил свой доклад и виновато вздохнул.
— Тэ-ак… — произнес наконец Цветков, — И куда они двинулись, выходит, неизвестно?
— Неизвестно, — расстроенно подтвердил Петр.
— И кто должен там быть, на этой даче, тоже неизвестно?
— Нина эта самая, Глинский… Еще две девушки какие-то… Да! — вдруг вспомнил Шухмин. — Нина просила его не забыть заехать за каким-то Витиком… Как это она сказала? — Он помедлил, — А! Витик-Шпунтик!
