Все присутствующие молчали, зная, что лучше не спрашивать Тэппи об источнике такой информации.

Зал, находившийся рядом гудел от голосов, можно было различить возбужденные крики ожидающих на площадке около Белого дома телевизионщиков. Потом одному из помощников Юджина Дэйзи разрешили войти, и он передал ему записку. Руководитель штаба президента прочитал ее.

– Это подтверждается? – спросил он у помощника.

– Да, сэр, – ответил тот.

Дэйзи посмотрел в упор на Фрэнсиса Кеннеди.

– Господин президент, – произнес он, – у меня экстраординарные новости. Убийца Папы Римского схвачен здесь, в Соединенных Штатах. Арестованный признает, что он убийца Папы, что его подпольная кличка Ромео, а свое настоящее имя он назвать отказывается. Мы связались с чинами итальянской службы безопасности и выяснили, что арестованный сообщает детали, подтверждающие его вину.

Артур Викс взорвался, словно незваный гость на семейной вечеринке:

– Какого дьявола он здесь делает? Я в это не верю!

Юджин Дэйзи терпеливо объяснил ситуацию. Итальянская служба безопасности уже схватила кое-кого из группы Ромео, они признались и назвали Ромео своим вожаком. Глава итальянской службы безопасности Франко Себбедичье славится своим умением добывать признания, но он не мог выяснить, почему Ромео улетел в Америку и почему его так легко поймали.

Фрэнсис подошел к застекленной створчатой двери, выходящей в Розовый сад, и увидел, как военные команды патрулируют Белый дом и прилегающие к нему улицы. Он ощутил знакомое чувство страха: в его жизни ничего не бывало случайным, вся жизнь представляла собой смертельный сговор не только между людьми, но и между верой и смертью. В этот момент параноидального озарения он понял весь замысел, с такой гордостью и хитростью придуманный Ябрилом, и впервые испытал страх за безопасность своей дочери.

Кеннеди отвернулся от окна и вернулся к столу заседания. Он оглядел залу, в которой собрались самые высокопоставленные в стране люди, самые умные, самые интеллигентные, специалисты по планированию и прогнозированию, но никто из них по-настоящему не знал, что происходит.

– Ну что, ребята, на что будем держать пари, что сегодня похитители предъявят нам свои требования? И одним из требований будет освобождение убийцы Папы Римского.

Все с удивлением уставились на Кеннеди.

– Господин президент, – сказал Отто Грей, – это уж слишком. Это будет возмутительное требование, которое не подлежит обсуждению.

– Разведывательные данные, – осторожно вставил Теодор Тэппи, – не обнаруживают никакой связи между этими двумя акциями. Невероятно, чтобы одна террористическая группа осуществила две такие сложные операции в одном и том же городе, в один и тот же день, – он сделал паузу, потом обратился к Кристиану Кли: – Господин генеральный прокурор, как вы захватили этого человека? – И добавил с отвращением: – Ромео.

– С помощью информатора, которого мы используем в течение ряда лет, – ответил Кристиан Кли. – Нам это казалось невероятным, но мой заместитель Питер Клут провел всю широкомасштабную операцию, и она оказалась успешной. Должен сказать, что я поражен, в этом отсутствует всякий смысл.

– Давайте прервем наше совещание, – спокойно произнес Фрэнсис Кеннеди, – до тех пор, пока похитители не предъявят свои требования. Но мои предварительные инструкции таковы: мы отдадим все, что они захотят. Государственный секретарь и генеральный прокурор будут уклоняться, когда итальянцы потребуют передать им Ромео. Викс, вы, министр обороны и госсекретарь будьте готовы оказать давление на Израиль, если требования будут включать освобождение арестованных арабов. А вы, Отто, подготовьте конгресс и всех наших друзей в нем к тому, что противники будут называть полной капитуляцией.

Потом Кеннеди обратился непосредственно к руководителю своего штаба:

– Юдж, скажите пресс-секретарю, что я не вступлю в контакт со средствами массовой информации, пока не будет покончено с этим кризисом. И все сообщения для прессы будут просматриваться мною, а не вами.

– Да, сэр, – отозвался Юджин Дэйзи.

Фрэнсис Кеннеди почти сурово обратился ко всем собравшимся:

– Никто из вас не будет что-либо комментировать журналистам. Я надеюсь, никакой утечки информации не произойдет. Это все, джентльмены. Прошу вас находиться там, где с вами можно связаться по телефону.

Требования Ябрила поступили в конце понедельника через центр связи Белого дома. Их передал султан Шерабена, очевидно, пожелавший быть полезным. Первое требование заключалось в выкупе самолета за пятьдесят миллионов долларов, второе – в амнистии шести сотен арабов, заключенных в израильских тюрьмах, третье – в освобождении недавно схваченного убийцы Папы Римского Ромео и переправке его в Шерабен. Если эти требования не будут приняты в течение двадцати четырех часов, один из заложников будет застрелен.

Президент, его штаб и специальные советники немедленно встретились для обсуждения требований Ябрила. Фрэнсис Кеннеди постарался поставить себя на место террористов, он всегда обладал такой способностью. Их главная цель состояла в том, чтобы унизить Соединенные Штаты, разрушить представление об их мощи в глазах всего мира, даже в глазах дружественных народов. Кеннеди видел в этом мастерский психологический удар. Кто всерьез будет воспринимать Америку после того, как несколько вооруженных людей и маленький, богатый нефтью султанат ткнули ее носом в грязь? Кеннеди знал, что вынужден пойти на это ради спасения своей дочери, но он предчувствовал, что сценарий еще не закончен, что его ждут новые сюрпризы. Он молчал, предложив высказаться собравшимся в Правительственной зале.

Государственный секретарь изложил рекомендации своего департамента, предлагавшие переправить убийцу Папы в Рим и предоставить итальянским властям распутывать сложившуюся ситуацию. Похитители вынуждены будут обратиться со своим требованием об освобождении Ромео к итальянскому правительству. Было заметно, что Кеннеди не приемлет это предложение.

Все советники не сочли заслуживающей серьезного внимания угрозу похитителей убить одного из заложников, если их требования не будут приняты в течение двадцати четырех часов. Срок можно продлить, эта угроза – обычная уловка.

Один из лидеров конгресса предложил президенту Кеннеди самоустраниться от принятия решений по этому делу, так как здесь замешана его дочь, и он может оказаться эмоционально неспособным принять эффективное решение.

Это предложение исходило от Альфреда Джинца, ветерана республиканской партии, уже двадцать лет заседавшего в конгрессе. За три года администрации Кеннеди он был из тех, кто активнее всех блокировал все законопроекты о социальной защите, предлагавшиеся Белым домом. Как и большинство конгрессменов, делающих в первые сроки своей деятельности в конгрессе все, в интересах крупных фирм, Джинц автоматически переизбирался на новые сроки.

Кеннеди не стал скрывать своего отвращения и к этому предложению, и к самому конгрессмену. За три года своего президентства Фрэнсис Кеннеди научился презирать законодательную власть. Обе ее палаты – и палата представителей, и сенат – оказались несменяемыми. В палате представителей, несмотря на то, что ее члены переизбирались каждые два года, их позиции, особенно в качестве представителей комиссий, обеспечивали им практически пожизненную власть. Раз уж конгрессмен дал понять, что верит в добродетель и необходимость большого бизнеса, миллионы долларов передаются на его избирательную кампанию, на оплату необходимого времени на телевидении, и все это обеспечивает его переизбрание. Среди 435-ти членов палаты представителей не было ни одного, кто бы работал. В сенате, куда избирают сроком на шесть лет, сенатор должен оказаться уж очень глупым или слишком большим идеалистом, чтобы не переизбраться на третий или четвертый срок. Кеннеди считал такое положение предательством демократии.

В настоящий момент Фрэнсис Кеннеди испытывал холодную ярость по отношению к Джинцу и ко всем членам палаты представителей и сената.