– Ты отстоял меня тогда, Джис. Если бы не ты и Чак, я бы вряд ли выжил в тюрьме. Вы оба рисковали ради меня карьерой. Вы сделали это, не думая о благодарности. Дружба выше благодарности.
Они шагнули друг к другу и обнялись. Их суровые детство и юность прошли на улицах, где не принято проявлять излишние эмоции. Сегодня вечером, столько доверив друг другу, они уже не боялись показаться чересчур сентиментальными.
– Что вы так на меня смотрите? – По обилию солнечного света, заливавшему кухню Дигена, Мари поняла, что проснулась довольно поздно. Бенни и Джис были уже на ногах, одетые так, как будто собирались куда-то отправиться. Она встретилась взглядом с Джизусом и почувствовала, что краснеет. Воспоминание о прошедшем вечере, полном страстной любви, искрами промелькнуло в их глазах.
– Не каждый день такие очаровательные женщины появляются на моей кухне, – пошутил Диген. – Этим утром ты выглядишь очаровательнее, чем когда-либо, дорогая.
Девушка снова залилась краской, глядя на Джизуса, и только потом улыбнулась Бенни.
– Спасибо. – Она налила себе кофе.
– Мари, у нас появилась зацепка в твоем, деле. Диген и я хотим разузнать все сегодня. – Голос Джиса был настолько спокоен, будто он объявил, что собирается сходить купить газету.
– Какая зацепка? – Она положила ложечку и посмотрела на них.
– Один человек опознал того, кто изображен на рисунке. И мы, кажется, знаем, где он живет.
– Где? – Девушка плотно зажмурила глаза и вцепилась в край стола.
– Приблизительно в трех кварталах от бара «Красный бык». – Джизус встал, подошел к Мари и обнял ее за плечи. – Не бойся, дорогая. Все будет хорошо.
– Не ходи туда, милый. Лучше вызови полицию. Пусть они этим занимаются.
– Так нужно. Чак появится в участке только вечером. Мы вызовем его.
– Вас могут убить!
– Мы так просто не поддадимся. – Неосознанно Джизус, ослабив объятия, стал поглаживать нежную кожу ее шеи, проскальзывая пальцами за край блузки. – Мы уходим сейчас. Запри за нами дверь. Ты не успеешь и оглянуться, как мы уже вернемся.
Теперь кровь отхлынула от ее щек. Мари побелела как полотно. Казалось, на ее лице остались только одни беспокойные глаза.
– Пожалуйста, не ходи. – Она все еще отчаянно пыталась удержать его.
– Нет. – Бертон прижал ее к себе. – Один поцелуй на прощание, – потребовал он. – И запри дверь.
Губами и всем телом, приникшим к нему, она попыталась передать любимому, как боится за него, но он был непреклонен.
– Как только сделаем все что нужно, мы сразу же вернемся.
Стоя на крыльце, Мари смотрела, как фургон Дигена отъезжает от дома. Когда он скрылся за углом, она заперла за собой дверь. Ее мысли метались в поиске каких-нибудь действий, которые она могла бы предпринять. Ничего стоящего не приходило в голову. Если даже она сможет найти ключи от машины Бертона, вряд ли разыщет место, куда они поехали. А если и разыщет, от нее, вероятно, будет мало пользы. У нее не было и друзей, к которым она могла бы, в крайнем случае, обратиться; ей оставалось только ждать.
Мари мерила шагами гостиную. Почему Бенни и Джизус хотели сначала сами опознать того человека? Как они выманят его из дома? Он трижды пытался убить ее, поэтому с ним опасно разыгрывать сыщиков. Джис и Бенни, пусть даже физически крепкие и имеющие опыт уличных драк, вряд ли могли соперничать с его коварством.
А вот Чак смог бы. Меньше всего девушке хотелось снова подвергнуться издевательским насмешкам Чака Лоуча. Она знала, что думает о ней сержант. Он убежден, что она пытается самым подлым образом поймать на крючок его лучшего друга. Однако если он сможет защитить Джиса и Бенни, пусть думает о ней все что угодно, лишь бы только спас их. Чак оставался для нее единственной надеждой. Она остановилась, закрыв глаза. Самое отчетливое и яркое видение ее преследователя предстало перед ней. Человек на портрете, сощурив глаза, смотрел на нее в упор. Он протягивал к ней грязные, пожелтевшие от табака пальцы. За пояс у него был засунут пистолет, в руке шарф.
Когда Мари открыла глаза, все ее тело содрогалось от дрожи, она бросилась к телефону.
Прошло несколько долгих минут, прежде чем она убедила дежурную в отделении полиции, что связаться с сержантом Лоучем для нее вопрос жизни и смерти. В конце концов, та обещала позвонить по нескольким телефонам и попытаться разыскать его. Но девушка не была уверена, что, даже если его найдут, он станет перезванивать ей. Когда телефон наконец зазвонил, она схватила трубку, прежде чем прозвучала вторая трель сигнала.
– Что у тебя там случилось? – сразу спросил Чак, игнорируя предварительное расшаркивание.
От радости девушка даже почувствовала слабость в ногах.
Однако на Лоуча ее мольбы не произвели никакого впечатления. Он был в клубе и собирался выиграть партию в теннис; он не любил, когда нарушали его планы. Наконец что-то в тоне сказанного задело, его за живое. Он попросил ее успокоиться – ему не нравились истеричные женщины. Мари заявила, что ее не волнует, нравится она ему или нет, а просто просит его исполнять обязанности. Еще раз она повторила в отчаянии, что Джизус и Бенни в опасности.
Она рассказала ему то немногое, что ей было известно. Нет, она не знает номер фургона Дигена. Нет, она не может дать его точное описание. Да, она, конечно, смогла бы узнать его, если бы только увидела, но у нее вряд ли есть возможность сделать это, если Чак не потрудится поднять свое большое грузное тело со стула и не соизволит приехать за ней. В трубке раздался сильный шум, и она поняла, что, кажется, совершила невозможное. Она заставила сержанта Лоуча откликнуться на свою просьбу.
Машина, которая через пятнадцать минут остановилась перед домом Дигена, не имела опознавательных знаков, а Чак и его напарник были одеты в шорты и обычные рубашки. Мари оказалась рядом и, прежде чем Чак опомнился, уже открывала заднюю дверцу машины.
– Я не знаю, по какую сторону от бара они находятся, – сказала она, забираясь на заднее сиденье и захлопывая дверцу. – Они, наверное, нарочно не сказали мне этого.
– Они оба тратят на тебя слишком много сил.
– Да, и я знаю, что вы этого не одобряете, но меня это мало беспокоит. – Мари почти выкрикнула эти слова. – Забудьте на минутку о своем отношении ко мне и давайте, скорее, поедем туда.
Впервые она заметила на его красивом лице что-то вроде одобрительного восхищения.
– Пушистый маленький котенок показал коготки.
– Да, если это необходимо. – Она откинулась на спинку сиденья. – Как вы собираетесь их искать?
– Мы будем кругами прочесывать улицы вокруг «Красного быка», начиная с каждого седьмого квартала от него и постепенно приближаясь к бару. Когда я предупрежу, что заметил фургон, будьте наготове.
– Я думаю, это не понадобится. – Мари сосредоточенно смотрела в окно.
– Что-нибудь из окружающего тебе знакомо? – В том, как Чак задал вопрос, не ощущалось обычного сарказма.
Девушка задумалась.
– Не знаю, – сказала она, наконец, в ее голосе сквозила полная растерянность. – Что-то всегда мешает моим воспоминаниям. Как будто я смотрю сквозь колышущуюся занавеску. Только мелькнет что-то значимое, и вот уже ничего не видно.
Она ожидала, что Чак в ответ усмехнется, но ошиблась.
Мари чувствовала, что еще немного – и ее нервы не выдержат. Страх все нарастал. Возможно, в этот момент Джизус стоит перед ее преследователем. Она опасалась за его жизнь в такой степени, что ни о чем другом больше не могла думать. Медленно, один за другим, в ее сознании стали возникать образы.
Бертон, пытающийся найти ее преследователя стоящий лицом к лицу с вооруженным преступником. Это видение настойчиво сверлило ей мозг. На преступнике была маска… Маска гориллы. Он навел пистолет на Джиса. Нет! Это был не Джизус. Это был пожилой человек среднего роста, у него волнистые каштановые волосы. Он протягивал ей руку, а она пыталась подойти к нему. Но не могла… Человек в маске удерживал ее, однако его маска стала постепенно исчезать. Это был не тот тип из прачечной.
