– Не травите душу, Кирилл Матвеевич! Поверьте, околоточные сделали все, что могли, чтобы спасти жизни тех, кто оказался в тот злополучный день в ресторане. А Андрей Дмитрич действительно большая утрата для всех нас. Каждый из служащих в полиции теперь почтет своим долгом Мартынова этого изловить. Так-то!

– Да, батюшка. – Кирилл Матвеевич проводил полковника до двери. – Ну, не прощаюсь с вами. На поминках увидимся. Желаю вам всего наилучшего, Петр Лазаревич. Уж мы с вами не должны лицом в грязь-то перед столичными ударить. Уж постарайтесь, что до вашего ведомства касаемо, все дела уладить. А что до городских дел, то здесь уж мы постараемся, чтоб все в лоске было.

– Будьте покойны, Кирилл Матвеевич. Все уладим, не будь я Пороховицким!

Полковник вновь поклонился и перешагнул порог кабинета. Лакей затворил за ним дверь.

Пороховицкий облегченно вздохнул, оказавшись в просторном коридоре, и поспешил по ступеням вниз. Покидая резиденцию градоначальника, он думал только об одном: как бы побыстрее оказаться в своем кабинете. Пора ожидалась жаркая. Комиссия из Петербурга, так не вовремя спущенная из столицы, не пощадит никого.

Мартынов с трудом разлепил веки и осторожно огляделся по сторонам. Первое, что пришло Арсению в голову, было то, что он оказался уже в раю. Белый потолок, белые стены с длинными бесформенными тенями на них, отбрасываемыми пляшущими огоньками свечей.

Общее впечатление рая, такого, каким его и представлял себе Арсений Мартынов, усиливало склоненное над ним ангельское личико с ниспадающими белокурыми локонами и бездонно-голубыми глазами. На подбородке ангела красовалась выразительная ямочка, и почему-то именно на ней Мартынов остановил свой все еще заметно блуждающий взгляд в первую очередь. И только после этого заглянул ангелу в глаза.

Пришло воспоминание. Мартынов понял, что ему уже доводилось прежде видеть это ангельское лицо. Всего один раз, но… Не запомнить его было нельзя. Девушка сидела в той самой пролетке, куда он вспрыгнул раненый после перестрелки в «Славянском базаре». А потом что? Кажется, он потерял сознание, отключился. А теперь…

Арсений усилием воли заставил себя оторваться от лица девушки и повел глазами по всей комнате. Кроме них двоих, тут никого больше не было. И место Мартынову определенно не казалось знакомым.

– Где я? – сухими потрескавшимися губами произнес он.

Однако девушка, вместо того чтобы ответить на поставленный вопрос, помогла Мартынову приподнять голову и поднесла ему стакан с водой. Арсений сделал несколько неторопливых глотков и почувствовал, как живительная влага возвращает ему привычную трезвость мысли. Он вспомнил все. И как они вошли в «Славянский базар», и как нарвались на заранее подготовленную засаду. Носатый полицейский, гибель одного из подельников, собственное ранение… Ему удалось спастись. И, скорее всего, благодаря этой самой девушке, с улыбкой сидевшей сейчас у изголовья его ложа. А что стало с Егором? Этого Мартынов не знал.

Он слегка повернул голову и обнаружил, что его плечо искусно перебинтовано. Пятен крови совсем не было видно. О нем надежно позаботились.

– Где я? – повторил свой вопрос Мартынов.

– Среди друзей, – улыбнувшись, ответила девушка с ангельским личиком.

– Друзей? Каких друзей? Кто вы?

Легким взмахом руки, украшенной сапфиром на безымянном пальце, девушка отбросила со лба прядь белокурых волос. Мартынов уже был не в силах оторвать от нее глаз. Ему казалось, что никогда в жизни он еще не встречал создания более прелестного и обворожительного.

– Меня зовут Елизавета Вайсман, – представилась она. – Полагаю, с учетом вашего образа жизни, молодой человек, вам приходилось слышать это имя?

Мартынов чуть не задохнулся. Он предпринял немедленную попытку сесть на кровати, но острая боль под лопаткой заставила его вновь откинуться на подушки.

– Вайсман? – переспросил он. – Вы хотите сказать, что вы?..

– Да. – Лиза адресовала раненому еще одну сногсшибательную улыбку. – Я – одна из сестер Вайсман. Дочь Михайло Вайсмана. И вы, кстати, угрожали мне оружием. Помните?

– Простите. – По лицу Мартынова было видно, что на самом деле он нисколько не мучается угрызениями совести. – Но, боюсь, у меня не было выбора. То, положение, в которое я попал по стечению обстоятельств… Полагаю, теперь настала моя очередь представиться?

– Можете себя не утруждать. Я догадалась, кто вы такой. В последнее время вся Москва только и говорит об отчаянном налетчике Арсении Мартынове. Стрельба у «Славянского базара», а затем ваше появление с огнестрельной раной под лопаткой – красноречивее любых рекомендаций.

– Моя популярность опережает меня самого.

– Вы правы. Только должна вам сказать, – Лиза неспешно вставила в длинный мундштук папиросу и прикурила, – что эта ваша популярность едва не стоила вам жизни. Полиция имеет на вас большой зуб. Как вы думаете, чем бы все закончилось, если бы по счастливой случайности я не проезжала вчера мимо «Славянского базара»?

– Полагаю, меня бы убили, – спокойно ответил Мартынов. – Но до этого я бы успел захватить с собой на тот свет парочку легавых. А то и больше.

– Право, вы абсолютно бесшабашны, – сказала Лиза с небольшим укором.

– Что поделаешь? Таким уж я уродился.

– Вы – дворянин?

Лицо Мартынова на мгновение омрачилось. Лиза заметила это, но тем не менее продолжала выжидательно смотреть молодому человеку в глаза.

– Мне не хотелось бы поднимать эту тему. – Арсений прикрыл, а затем снова поднял веки. – Во всяком случае, сейчас. В моей жизни вообще происходило много такого, о чем вспоминать не слишком приятно. За исключением знакомства с вами. Если мы узнаем друг друга получше, то может быть…

– О! Вы еще и совершенно бестактны! – Лиза пустила вверх тонкую струю дыма.

– А вы обворожительны, сударыня! И я вынужден просить прощения за столь банальный комплимент.

– Я вас прощаю, потому как вы не совсем еще оправились и, вероятно, плохо владеете собственными мыслями.

– Уже гораздо лучше. – На этот раз Мартынов смог приподняться с подушек и принял на кровати полусидячее положение. – Благодаря вам, я ваш вечный должник, Лиза.

– Давайте поговорим об этом позже. – Лиза поспешно поднялась на ноги, и Мартынов не без удовольствия отметил, что ему все же удалось смутить собеседницу. С каждой минутой девушка нравилась ему все больше и больше. – Вам сейчас требуется отдых. Лежите и набирайтесь сил.

– А потом? – Арсений просящее заглянул Лизе в глаза. – Что будет потом?

– Потом мы обсудим ваше поведение. И ваш образ жизни. Что бы вы там ни говорили, но его необходимо менять.

– Я не хочу ничего менять!

– Часто жизнь вносит коррективы, невзирая на наши желания, – проявила философскую рассудительность Лиза.

– И что же это за коррективы?

– Прежде всего нужно быть осторожнее. И осмотрительнее. Для нашей с вами профессии – это первое дело. – Она лукаво улыбнулась при этом. – Подумайте, Арсений. У вас пока предостаточно времени для этого. Я еще навещу вас.

– Не уходите! Прошу вас! – взмолился Мартынов.

Как это ни странно, но сейчас ему казалось вполне естественным, что он вот так лежит на кровати, а Лиза находится рядом. Разговаривает с ним, улыбается, а он внимает каждому ее слову. Мартынову хотелось наслаждаться тембром ее голоса как можно дольше. Что-то подсказывало лихому налетчику, что той встрече у «Славянского базара» суждено было стать переломной в его судьбе.

– Я должна, – твердо произнесла Лиза и вышла из комнаты, мягко прикрыв за собой дверь.

Мартынов остался один. Осторожно ощупал раненое плечо. Тупая ноющая боль под лопаткой не казалась такой уж изматывающей. Арсений был уверен, что при надлежащем уходе не сегодня-завтра он сможет подняться на ноги. А еще через день вновь уверенно держать в руках оружие.

Оружие!

Мартынов повернул голову и не без удивления отметил наличие собственного «нагана» на сиденье сафьянового дивана в противоположном углу комнаты. Рядом покоилась и его верхняя одежда.