– Возьмешь? – недоверчиво усмехнулся Зайцев.

– А куда же я денусь, Дима? Ты же братишка мой!

Прозвучало это искренне и даже с небольшим удивлением. А как же, мол, может быть иначе?

– Ладно, брат, приезжай скорее!

– Давай, жди! – в голосе бывшего офицера КГБ проступали искренние радостные нотки. После чего связь прекратилась.

– Спасибо, брат! – прошептал расчувствовавшийся Зайцев и отложил аппарат. Поискал глазами и нашел нужное: стакан и полупустую бутылку. Проглотил очередной «дринк» и тяжело плюхнулся на диван. Обхватил руками голову и некоторое время так и сидел, пребывая в полной прострации, лишь иногда приходя в себя для очередной дозы. Взгляд его стал более-менее осмысленным только тогда, когда опустела бутылка. Он посмотрел на нее с видимым сожалением, затем аккуратно поставил у столика и полез под диван, кряхтя. Зайцев вытянул новенький кожаный чемодан и занялся пряжками. Распахнув его, мужчина несколько секунд просто смотрел. И было на что! Внутри ровными рядами лежали пачки стодолларовых банкнот. Всего таких пачек было триста штук. По десять тысяч в каждой. Три миллиона долларов. Простенько и со вкусом!

Беззвучно шевеля губами, от нечего делать Заяц принялся перекладывать их с места на место, бережно равняя.

Лифт не работал, но это не слишком огорчило нашу симпатичную скрипачку. В семнадцать лет на такие мелочи плюют, особенно если ты идешь со свидания и твой избранник тебя поцеловал на прощание прямо около подъезда, что, конечно, не осталось незамеченным противной соседкой с пятого этажа.

«Понятное дело, – стуча каблучками по лестничным пролетам, Катерина улыбалась своим мыслям, – для Антона это в порядке вещей – проводил и поцеловал. Ему же тридцать пять! Естественно, я у него не первая! Такой красивый! Что он во мне нашел? Ой! Я ведь до сих пор не спросила, был он женат или нет! А вдруг… вдруг он женат, а со мной… ой!»

Первая юношеская любовь. Она теснила молодую грудь и вызывала легкий стыдливый румянец на щеках. Все мысли заняты только им, вытеснив из головы остальную жизнь совершенно.

Катерина и не заметила, как добралась до своего этажа. Она покопалась в сумочке, пытаясь разыскать ключ, но Григорий опередил ее, отворив входную дверь.

– Ой, ты дома, дядечка, – закономерного вопроса в возгласе Катюши не прозвучало, зато вплеснулась поневоле изрядная доля радостных интонаций. Девушка готова была сейчас расцеловать весь белый свет – до того ей было хорошо!

– Обедать будешь? – буркнул дядя, пропуская девушку в прихожую.

– Ой, сейчас что-нибудь приготовлю. Только переоденусь! Ты давно?..

– Не лукавь! – строго заметил дядя. – Ты же видела меня в парке десять минут назад, когда мы с Василием проезжали. Сиганула аж на два метра! Ты чего это? Меня, девица красная, стесняться начала?

– Да я не стеснялась вовсе, – щеки девушки заалели, доказывая совершенно обратное.

Требовательное «мяу» прервало разговор на самом интересном месте. Энергичное царапанье в дверь ванной комнаты и повторное мяуканье подтвердили, что заявка сделана совершенно серьезная и проигнорировать ее не удастся ни в коем случае!

– Мурку выпусти и руки мой. Об обеде я позаботился, пока ты у подъезда целовалась, мамзель! – буркнул Григорий и отправился на кухню.

– Ты что, подглядывал за мной? – вспыхнула девушка. Уши ее зашлись малиновыми пятнами. Катерина никак не предполагала, что Крытый увидит… Впрочем, ему и на балкон-то для этого выходить не нужно было, достаточно вовремя посмотреть в окно кухни.

Григорий полностью проигнорировал вопрос племянницы, разделывая курицу гриль. Заметив у парка племяшку, он велел водителю остановиться у торгового павильончика и купил пару штук.

Царапанье и очередное «мяу» с изрядной долей требовательности и нетерпения заставили скрипачку быстренько отворить защелку и выпустить пленницу.

Вальяжно, словно не была в заточении и нетерпеливо не рвалась наружу несколько секунд назад, белая пушистая кошулька с васильково-голубыми глазами, изогнув дугой спину и вытянув вверх хвост, шагнула девушке под ноги. Она потерлась о них в знак признательности и с большим достоинством прошла на кухню.

– Погодь, дармоедка, сейчас придет твоя хозяйка и покормит тебя! – услышала Катерина ворчливый голос. Она вымыла руки и отправилась к себе в комнату, живо переоделась в домашнее и присоединилась к старшему.

Мурка попала в их маленькую семью совсем недавно и успела проявить себя в полной мере, результатом чего и являлось ее заточение в ванной комнате в отсутствие хозяев.

Недели две назад они с дядей от нечего делать завернули в ту часть городского рынка, где продавали животных. Крытый сам был равнодушен ко всей этой прелести. Рыбки имелись почти в каждом «красном уголке» многочисленных колоний, которые Рублев повидал на своем веку, и поэтому от них его воротило с души. Собак, особенно овчарок, он недолюбливал тоже. Лай из питомника, доносившийся даже по ночам в тюремный барак, стоял в ушах до сих пор.

Ну а остальные там крысы, кролики… в общем, Григорий пошел, уступив желанию Катерины и очень надеясь, что экскурсия будет непродолжительной.

– Ой, смотри какой! – услышал он восторженный возглас и переключился на то, что привлекло внимание его племянницы.

– Это не какой, а какая! – серьезно поправила Катю девочка лет десяти, державшая на руках свое чудо природы.

Чудо природы было абсолютно белого цвета, с неестественными для кошек голубыми глазами, которые в настоящий момент были блаженно прищурены.

– Возьмите! – жалобно попросил мальчуган чуть помладше девочки, стоящий рядом с ней.

– Дядя!

– Что – «дядя»! Кто с ней возиться будет?

– Я! Я буду!

– Сколько за это добро?

– Так берите!

– Ладно, вот вам на конфеты.

– Ой, спасибо!

– Погодь… как зовут?

– Не знаем!

– Ладно, сами разберемся.

Так в их чистенькой двухкомнатной квартире появилась кошка Мурка.

Кошуля оказалась еще тем фруктом, с очень своеобразным характером. Неизвестно, где нашли ее молодые продавцы, но чувствовалось, что в жизни ей досталось изрядно. Одиночество кошка переносить не умела совершенно, в первый же день по возвращении Крытый обнаружил в квартире такой кавардак, что готов был немедленно выставить виновницу за дверь, добавив для скорости пинка от избытка чувств. Только заступничество Катерины спасло Мурку от бродячей жизни. Но на семейном совете было решено твердо, что в отсутствие людей пребывать своевольнице в закрытой ванной комнате. Протесты Мурки ни к чему не привели, и кошуля вынуждена была взаперти ждать прихода хозяев. Ей оставляли свет, и Катерина ставила на стиральную машину купленную корзиночку с одеялом внутри.

Катерина прошла на кухню и насыпала в кормушку для своей любимицы «Вискас». Мурка потянула носом в сторону стола и принялась тереться о ноги девушки.

– Как же, держи карман шире, – усмехнулся Рублев, глядя на несколько обескураженную племяшку. – Эта стервь уже курятину учуяла!

– Дай я ей крылышко отломлю! – Катюша подула на кусочек и положила кошке. Затем сама села за стол.

– Так с кем же ты, мамзель, изволила сегодня прогуливаться? – в чуть насмешливой форме полюбопытствовал Григорий, возвращаясь к давешней теме.

Катя некоторое время не могла ответить. Прожевав, нехотя объяснила:

– Знакомый. На концерте познакомились в Питере месяц назад.

– Со знакомыми целуются?

Катя вновь покрылась румянцем.

– Дядя!

– Что «дядя»? Просто интересуюсь моральной нравственностью своей племянницы!

– «Моральной нравственностью» – так не говорят!

– Ты мне зубы не заговаривай, что за хлыщ?

– Почему хлыщ, дядя Гриша? – обиделась за своего избранника девушка. – Вполне приличный человек, юристом работает!

– Вот и расскажи, где этот почтенный человек работает, – не отставал от нее Рублев. – Насколько я успел заметить, он лет на двадцать тебя постарше?