— Добрый Джой, — сказал он, — извини меня за то, что я был груб с тобой. Ты ведь не знал, что моя бедная змейка только искала что-нибудь поесть. Госпожа Вуд заколола мои карманы, и змея не выйдет больше оттуда. Знаете, госпожа Вуд, как моя змейка попала ко мне?

— Нет, — отвечала хозяйка, — вы мне не рассказывали этого.

— Прошлым летом я катался по реке и захотел отдохнуть. Я пристал к берегу в тенистой бухточке и привязал лодку. Вдруг до меня донеслись крики мальчиков из чащи деревьев. Я вышел посмотреть в чем дело. Оказалось, что несколько мальчиков, члены нашего союза, спорили с деревенским парнем, который бил змею. Они убеждали его, что есть змеи, которые не только вредны, но и полезны человеку, как истребители вредных для полей зверьков, вроде полевых мышей и других. Но парень упрямился: он говорил, что он поймал змею, что она его и что он имеет право ее убить. Я кончил их спор тем, что попросил змею себе. Мне показалось на первый взгляд, что она уже мертва. В надежде, что она оживет, я наложил травы в корму своей лодки, опустил на нее змею, после чего поплыл домой. Посредине реки я обернулся посмотреть на змею, а ее уже не было. Она выползла на борт, упала в реку и поплыла к берегу, откуда я ее взял. Я поплыл следом за ней. Видно было, что змея с трудом подвигается, поминутно высовывая голову из воды, озираясь, куда она плывет. Достигнув берега, она свернулась, выкидывая изо рта воду с кровью. Я тихонько поднял ее, привез домой и выходил. С тех пор я ее очень полюбил.

После чая госпожа Вуд и Лора помогли Адели убрать посуду. Потом все собрались в гостиную. День простоял жаркий, а к вечеру собрались тучи, и подул свежий ветер. Госпожа Вуд посоветовала затопить камин; вскоре вспыхнуло веселое пламя, вокруг которого расположились все.

Господин Макевель держал на ладони змейку перед огнем и старался завязать дружбу между нею и мной. Я, пожалуй, был готов познакомиться с ней по-приятельски теперь, когда я узнал ее историю, но она все отвертывала от меня свою смешную голову и грозила мне длинным языком.

Скоро послышался шум хлопавших об окна капель дождя. Госпожа Вуд предложила Макевелю остаться у нас ночевать.

Ему приготовили комнату рядом с комнатой Гарри.

Господин Вуд дал мне в этот вечер на прощанье вкусную баранью кость. Все разошлись спать. Я улегся на бараньей шкуре, служившей мне отличной постелью.

Не помню, долго ли я спал, но когда я проснулся, дождя не было слышно, луна ярко светила. Я выбежал во двор; было светло как днем, и можно было далеко все разглядеть. Я обошел двор и зашел с той стороны, куда выходило окно Лоры. Я каждую ночь по нескольку раз ходил дозором под ее окно. Только что я повернул в этот раз к месту моего ночлега, как увидел двигающихся по аллее двух маленьких белых зверьков.

Когда они подошли ближе, то я увидел, что это были кролик и курица. Мне показалось очень странным: зачем они в ночную пору забрели к нам? Ведь они были не здешние. Я выбежал на дорогу и стал перед ними.

Курица закудахтала и, раскрыв крылья, налетела на меня. Я посторонился, вспомнив мою недавнюю ошибку со змеей. Надо сказать, что по запаху зверей я догадался, что они принадлежат Макевелю. «Верно, они его разыскивают», сообразил я.

Увидав, что я не страшен, кролик и курица прошли мимо меня — кролик впереди, а курица за ним; она была совсем сонная и еле двигалась. Кролик пресмешно двигался: он то и дело останавливался, становился на задние лапы и нюхал воздух, быстро шевеля во все стороны носом.

Странные посетители обошли вокруг дома; кролик все нюхал и останавливался, пока не очутился подле комнаты Макевеля; дверь из нее была приотворена на балкон; кролик пролез в щель двери и исчез за нею. Курица постояла, постояла, потом, видя, что кролик не возвращается, вспорхнула на спинку кресла, стоявшего на балконе, и тотчас сложила голову под крыло.

Я вернулся на свою постель, уверенный, что эти звери не сделают ничего дурного.

Утром, когда я гулял около дома, я услыхал громкий смех из комнаты Макевеля. Оказалось, что он и Гарри сейчас только заметили пришедших ночью гостей. Гарри позвал мать полюбоваться на необыкновенную парочку, отыскивающую своего хозяина.

Он дразнил Макевеля, говоря, что этак, пожалуй, с ним в гости придет целый зверинец. Господин Макевель рассказывал про эту хорошенькую белую курочку, его давнишнюю любимицу: она приехала с ним из Бостона, где с ней случилось следующее происшествие. Сидела она раз с цыплятами на дворе, когда вбежал маленький кролик, преследуемый собакой; он прямо сунулся под крылья, и с тех пор они стали неразлучными друзьями, так как Макевель взял и кролика и курицу на свое попечение.

Кролик проспал эту ночь на постели Макевеля.

Госпожа Вуд говорила, что в Макевеле есть какое-то особое очарование для зверей, и я этому не удивился: мне тоже он очень нравился.

— Не знаю, почему так, — сказал он, — я, кажется, ничем не стараюсь их очаровывать.

— Вы любите их, — отвечала госпожа Вуд, — а звери это всегда понимают.

Долго боялся я лошадей на ферме господина Вуда, но у них были такие добрые морды, они так ласково на меня смотрели, что я перестал испытывать страх. Больше всего меня привлекала лошадь Гарри — Флитфут. Эта была еще совсем молодая лошадка, на положении жеребенка. Раз я пошел к ней с Гарри и Лорой. Флитфут каталась по траве в тени дерева, но, завидев Гарри, она весело заржала, подбежала к нему и начала тыкать мордой в его карманы.

— Постой, — сказал Гарри, дай мне сперва представить тебя этой барышне. Поклонись ей. — С этими словами он сделал какой-то знак, по которому лошадь наклонила голову, роя землю передними ногами.

— Прекрасно! — сказал Гарри смеясь. — Ну, теперь познакомься с ее собакой. Я хочу, чтобы вы были друзьями. Поди сюда, Джой!

В присутствии Гарри я почувствовал большую смелость и стал прямо перед Флитфут, глядя ей в глаза. Хотя она была всеобщим баловнем жеребенком и считалась всеми еще молоденькой, но это была уже взрослая статная лошадка прекрасной гнедой масти, с красивой головой и чудными карими глазами. Они смотрели на меня, как человеческие глаза. Флитфут, по-видимому, хотела узнать, добрая ли я собака или задорная, как Бруно.

Я встал на задние лапы и потянулся к ней с самым ласковым выражением; она понюхала меня и довольно тряхнула головой. С этой минуты мы сделались друзьями. Я полюбил Флитфут, как любил своих старых друзей Джима и Билли.

Гарри дал Лоре сахару и сказал ей, чтобы она на ладони протянула его лошади. Флитфут осторожно брала сахар и грызла его, внимательно разглядывая Лору.

— Как эта лошадь умно смотрит! — воскликнула Лора.

— Да, она умна, как старая лошадь. Я ее очень заботливо воспитывал. По правде сказать, она привыкла ко мне, как собака, ходит следом за мной, обнюхивает все, что я трогаю, точно хочет понять, что я делаю.

— Твоя мать рассказывала мне, — сказала Лора, — что она прошлым летом нашла вас обоих на лужайке спящими: жеребенок положил голову на твое плечо.

Гарри улыбнулся и обнял лошадь за шею.

— Мы с тобой добрые товарищи, дружище! Да? Мне делается даже стыдно подчас, до того лошадь привязана ко мне. Когда я иду в деревню, она непременно тоже отправляется за мной. Люди смеются. Ведь ей уж четвертый год пошел. Она отлично ходит в упряжке. Мы сегодня поедем на ней в кабриолете.

— Куда мы поедем? — спросила Лора.

— Недалеко. Мне нужно съездить по делу отца. Мы вернемся раньше чая.

— Я очень рада с тобой ехать, — отвечала Лора. — Пойду надену шляпу.

— А мы с тобой отправимся в конюшню, Флитфут, — сказал Гарри и пошел к конюшенному сараю.