С верхней палубы раздалась команда Моржега:

— Первые гарпуны!

Несколько воинов размахнулись и с силой метнули тяжелые пики в чудовище, нацелившееся на нас своими громадными рогами футов пятнадцати длиной.

Несколько гарпунов пролетело мимо цели. Немного поплавав, они ушли на дно. Другие же вонзились в гигантскую тушу, но ни один не попал в голову оленя. Зверь взвыл от боли и попытался еще раз атаковать корабль.

Раздалась новая команда:

— Вторые гарпуны!

И снова полетели копья. Две пики ударились о рога и с силой отскочили от них. Две другие попали в тело, но зверь резким движением стряхнул их и ударил рогами в морскую колесницу. Раздался треск, корабль закачался и чуть не опрокинулся, но благодаря своему плоскому днищу все-таки устоял. Один рог скользнул вдоль поручня, и несколько гарпунщиков упали за борт. Послышались пронзительные вопли. Спасти их было невозможно — они уже шли ко дну, засасываемые морем как зыбучими песками.

Мне это показалось ужасным, особенно от того, что сам Белфиг, затеявший охоту, находится в верхней части корабля в относительной безопасности.

Но размышлять было не время — над нами угрожающе нависла голова зверя с кровоточащей раной. Увидев зубы размером в половину человеческого роста и красный извивающийся язык, я отшатнулся, почувствовал себя карликом рядом с великаном. Но в тот же момент выпрямился и, что есть силы размахнувшись, метнул копье в разинутую пасть. Острие вонзилось в глотку, и пасть моментально захлопнулась. Зверь отпрянул назад и судорожно заработал челюстями, пытаясь прожевать или выплюнуть чужеродный предмет.

Из носа чудовища хлынула темная кровь, и один из гарпунщиков одобрительно похлопал меня по спине.

Сверху раздался заискивающий голос епископа:

— Отлично, Победитель!

И я пожалел, что мое копье пронзило зверя, во владения которого мы вторглись, а не сердце Белфига.

Я схватил выроненный кем-то гарпун и, прицелившись, еще раз метнул его в голову зверя, но гарпун, ударившись о левый рог, отскочил и упал в воду.

Монстр кашлянул, выплюнул обломки копья на нашу палубу и приготовился к нападению.

На этот раз один из гарпунщиков, вдохновленный моим успехом, метнул в оленя копье, попал чуть ниже правого глаза. Зверь издал страшный вопль и, признав себя побежденным, поплыл прочь.

Я с облегчением вздохнул, но тут же услышал крик епископа:

— Он плывет в свое логово! За ним!

Погонщики заставили зверей всплыть на поверхность и, натянув поводья, повернули в сторону, куда уплыл олень.

— Это безумие! — закричал я. — Оставьте его!

— Что? Вернуться в Ровернарк без трофея? — завопил епископ. — За ним! За ним!

Вновь закрутились колеса, и началось преследование жертвы.

Один из гарпунщиков взглянул на меня и сказал с насмешкой:

— Говорят, наш духовный владыка убивать любит не меньше, чем распутничать.

Он провел рукой по лицу и стер брызги крови.

— Я не уверен, что он видит разницу между этими занятиями, — ответил я. — Но скажите, куда поплыло чудовище?

— Морские олени живут в пещерах. Кажется, недалеко отсюда есть небольшой остров, и скорее всего, зверь поплыл именно туда.

— Олени собираются в стада?

— В определенные периоды. Но сейчас не сезон. Поэтому охотиться на них сейчас сравнительно безопасно. Даже небольшое стадо одних только самок давно бы уже нас прикончило.

Пара колес по правому борту была плохо укреплена, и наша колесница мчалась по морю, сильно накренившись. Слевы, очевидно, обладали даже большей силой, чем морской олень, раз им удавалось не только прорезать эту вязкую воду, но еще и тянуть за собой тяжеленное судно.

Во мраке виднелись рога плывущего оленя, а перед ним — пик обсидиановой скалы, такой же, из которых был высечен Ровернарк.

— Там! — показал рукой гарпунщик и мрачно взялся за зубчатую пику.

Я тоже поднял валявшийся гарпун.

Раздался далекий голос Моржега:

— Приготовиться!

Олень исчез, но вдруг перед нами возник крошечный остров с блестящей скалой. Морская колесница резко повернула в сторону, чтобы не врезаться, и мы увидели черную пасть пещеры.

Это было логово чудовища.

Из глубины его доносились громкие стоны.

И снова раздалась команда:

— Приготовиться к высадке!

Я не поверил своим ушам: Белфиг приказывал людям, вооруженным лишь гарпунами, войти в пещеру!

Итак, мы высадились на берег.

Белфиг, его свита и погонщики остались на корабле, а мы направились по мелководью к острову. В одной руке я нес секиру, в другой — зубчатый гарпун. Белфиг смотрел на нас с верхней палубы и махал рукой:

— Удачи, граф Урлик! Если вы убьете оленя, к вашему длинному списку подвигов прибавится еще один.

Хоть и считал, что охота по природе своей — занятие бессмысленное и жестокое, тем не менее я должен был принять в ней участие и либо убить чудовище, либо погибнуть.

С трудом вскарабкавшись на скалу, мы оказались у входа в пещеру. Ужасное зловоние исходило оттуда — будто туша зверя начала разлагаться. Однако уже знакомый мне гарпунщик сказал:

— Это смрад от его помета.

Теперь мне еще меньше захотелось входить в пещеру.

Олень почуял нас и заревел.

Гарпунщики попятились назад, никто не хотел входить в логово первым.

Тогда я протиснулся вперед и, крепко сжимая гарпун, вошел в черную утробу.

Тошнотворный смрад ударил в нос, и я чуть не потерял сознание. В глубине пещеры что-то зашевелилось, и мне показалось, что передо мной мелькнул олений рог. Зверь захрапел и с силой ударил плавниками по земле.

Гарпунщики вошли вслед за мной. Взяв у одного из них факел, я высоко поднял его и разглядел длинное извилистое тело с широким плоским хвостом.

Олень лежал, прижавшись к стене, раны его кровоточили. Он угрожающе наклонил голову, но нападать не спешил, словно давая нам возможность удалиться восвояси без боя.

У меня появилось искушение вывести людей из пещеры, но я не посмел этого сделать: ведь их хозяином был епископ Белфиг, и если бы они не выполнили его волю, наказание могло быть ужасным.

Делать было нечего, и, прицелившись, я метнул гарпун в левый глаз зверя, но именно в это мгновение он повернул морду, и гарпун лишь оцарапал ему морду.

Зверь взвыл и бросился на нас. Люди кинулись в стороны, они кричали, швыряли в чудовище камнями, пытались спрятаться, но напарывались на рога.

Зверь мотал головой, пытаясь сбросить с рогов трех проткнутых насквозь гарпунщиков, но это ему не удавалось. Двое из них были мертвы, третий еще стонал, но я не мог помочь ему.

Олень пригнул голову и снова начал наступать. Я отпрыгнул в сторону и ударил его секирой с длинной рукоятью в верхнюю часть туловища. Кровь хлынула из раны, и зверь, лязгая зубами, повернулся ко мне. Я нанес еще один удар, и он попятился, мотая головой. Одно из разорванных тел упало с его рогов на грязную землю пещеры, и олень неловко отшвырнул его плавником.

Я взглянул на гарпунщиков, столпившихся у выхода из пещеры. Олень находился теперь между ними и мной. Пещеру освещали только два факела, упавшие на камни, и я отступил в тень. Олень увидел людей у выхода и метнулся в их сторону. Гарпунщики в ужасе бросились бежать, и те, кому удавалось спастись от рогов чудовища, с криками и воплями прыгали в вязкую воду.

Теперь я был в пещере один. Морской олень забыл обо мне и все еще пытался стряхнуть с рогов человеческие тела.

Я не сомневался, что это конец. Разве мог я один победить такое чудовище? Его тело перегораживало выход из пещеры — единственный путь к спасению. Рано или поздно он учует меня, и тогда…

Я замер. Из-за жуткого запаха было трудно дышать. У меня не было гарпуна, чтобы обороняться, — только секира, а это не самое подходящее оружие для борьбы с гигантским морским оленем.

Зверь разинул пасть и громко заревел, очевидно, от боли.

У меня вновь появилась надежда. Но тут в пещеру снова полетели гарпуны, и чудовище с ревом стало пятиться назад.