Пока их не одергивает настоящий Крестный Отец.

Большой Поли Калабрезе присылает гонца и требует, чтобы они приехали в Квинс и объяснили ему лично, отчего, первое, они не мертвы и, второе, отчего мертв его друг и партнер Мэтти Шихэн.

– Я сказал, – объясняет Персик, – что это вы, парни, замочили Шихэна.

Они сидят в кабинке таверны «Лэндмарк», и Персик пытается проглотить гадостную баранью котлетку с картошкой, политую жирным коричневым соусом. По крайней мере, на встрече с Большим Поли их угостят приличной едой.

Может, эта еда будет последней в их жизни, но хотя бы вкусной.

– Господи! Зачем? – удивляется Кэллан.

– У него были причины, – вмешивается О’Боп.

– Отлично, – говорит Кэллан, – какие?

– Скажи я ему правду, он с ходу убил бы меня, без вопросов, – старательно объясняет Персик.

– Шикарная причина, – кидает Кэллан О’Бопу и снова поворачивается к Персику. – Зато теперь он прикончит нас.

– Ну, не обязательно, – тянет Персик.

– Не обязательно, значит?

– Нет, – пускается вновь в объяснения Персик. – Вы, парни, не в Семье. Вы не мафиози. Не подчиняетесь нашей дисциплине. Понимаете, мне следовало бы спросить разрешения Калабрезе убить Мэтта, а он его ни за что бы не дал. Так что с этим убийством я влип бы по-крупному.

– Да, новость просто отличная, – говорит Кэллан.

– Но вам-то, парни, разрешения не требуется, – продолжает Персик. – Вам нужна только основательная причина. Ну и правильное отношение.

– Какое еще отношение?

– К будущему. Дружелюбное. Сотрудничество и братство.

О’Боп возбудился не на шутку. Будто у него на глазах сбывается мечта.

– Калабрезе хочет нанять нас? – О’Боп чуть не падает со стула.

– Не знаю, – говорит Кэллан, – хочу ли я, чтоб меня нанимали.

– Но это ж наш шанс! – вопит О’Боп. – Это ж Семья Чимино! И они хотят с нами работать!

– Есть еще кое-что, – замечает Персик.

– Ну-ну, – откликается Кэллан. – А то я было расстроился, что все радостные новости закончились…

– Блокнот, – рубит Персик.

– И что?

– Запись про меня. Сто тысяч. Калабрезе ни за что не должен узнать про долг. Если узнает, я покойник.

– С чего это? – удивляется Кэллан.

– Эти деньги – его, – объясняет Персик. – Шихэн утаил пару сотен от Поли. Я их у Мэтта занял.

– Значит, ты обдирал Поли Калабрезе, – делает вывод Кэллан.

– Мы, – поправляет Персик.

– О господи боже!

Даже О’Боп чуть подувял.

– Ну, не знаю, Джимми, – тянет он.

– Какого хрена? – вопрошает Персик. – Чего ты там еще не знаешь? Мне был приказ шлепнуть вас, ребята. А я его не выполнил. Меня только за одно это могут убить. Я спас ваши поганые шкуры. Два раза. Сначала не убил вас, а потом убрал Мэтти Шихэна за вас. А ты еще чего-то там не знаешь?

Кэллан уставился на него.

– Значит, эта встреча, – говорит он, – сделает нас или богатыми, или мертвыми.

– Ну, что-то в этом роде, – соглашается Персик.

– Вот так хрен! – заключает Кэллан.

Богатый или мертвый.

Что ж, бывает выбор и похуже.

Встреча назначена в задней комнате ресторана в Бэнсонхерсте.

– Гнездо мафии, – комментирует Кэллан.

Да, очень удобно. Если Калабрезе решил убить их, ему только и требуется выйти и захлопнуть за собой дверь. Он выйдет через парадную дверь, а наши тела вынесут через черный ход, думает Кэллан, пока перед зеркалом пытается соорудить узел галстука.

– Ты вообще когда-нибудь раньше надевал галстук? – спрашивает О’Боп; голос у него прерывается, ладони вспотели.

– А то. На первое причастие.

– Тьфу, дерьмо! – О’Боп пытается помочь и просит: – Ты повернись. Я так не могу завязывать, со спины.

– У тебя руки дрожат.

– Да еще как!

На встречу они идут «голенькими». Стволы полагаются только людям босса. А значит, прикончить их будет еще легче.

Не то чтобы они собираются отправиться на встречу совсем уж беззащитными. Прихватывают с собой Бобби Ремингтона и Толстяка Тима Хили. А еще одному парню из квартала, Биллу Боэну, приказано патрулировать на машине около ресторана.

О’Боп раздает четкие и ясные инструкции:

– Если из парадной двери первым выйдет кто-то другой, не мы – убейте их.

И еще одна предосторожность: Бэт и ее подружка Мойра закажут столик в общем зале ресторана. В сумочках у них будут пистолеты: у одной двадцать второго калибра, у другой сорок четвертого. Так, на всякий случай, если дельце стухнет, а у парней появится шанс выскочить из задней комнаты.

Как выражается О’Боп:

– Если мне суждено отправиться в ад, я хочу уехать туда в битком набитом автобусе.

До Квинса они добираются на метро, потому что О’Боп заявляет, что не желает после удачной встречи сесть в свою машину и вместе с ней отправиться на небеса.

– Итальянцы не пользуются бомбами, – старается убедить его Персик. – Это все ирландские фокусы.

О’Боп напоминает Персику о своем ирландском происхождении и отправляется на метро. Они с Кэлланом выходят в Бэнсонхерсте и шагают к ресторану, а когда заворачивают за угол, О’Боп бормочет:

– Да чтоб тебя… Вот дерьмо!

– Что такое?

Перед рестораном топчутся четверо или пятеро мафиози. Кэллан роняет что-то вроде: «Ну и что с того? Перед мафиозными ресторанами всегда толкутся ребятишки. У них работа такая».

– Да тут Сол Скэки! – говорит О’Боп.

Огромный, мощный детина чуть за тридцать, с глазами голубыми, как у Синатры, и серебристыми волосами, слишком коротко для мафиози постриженными. Он и похож на мафиози, думает Кэллан, и в то же время вроде и не похож. На ногах у него тупоносые ботинки, начищенные до того, что блестят, точно полированный черный мрамор. Серьезный крендель, думает Кэллан.

– И кто таков? – спрашивает он у О’Бопа.

– Служит в «Зеленых беретах» дерьмовым полковником.

– Дуришь меня.

– И вовсе нет. И он гангстер. У него тонна медалей за Вьетнам. Если они решат сбросить нас со счетов, то Скэки вычитанием и займется.

Обернувшись, Скэки видит их. Отделившись от группы, он подходит к О’Бопу и Кэллану, улыбается и говорит:

– Джентльмены, милости прошу. Без обид, но мне полагается проверить, что под мышками у вас пусто.

Кэллан, кивнув, поднимает руки. Заученным движением Скэки обхлопывает его до самых щиколоток, потом проделывает то же самое с О’Бопом.

– Хорошо, – заключает он. – Ну что, пошли на ланч?

И ведет их в задний зал ресторана. Зал этот Кэллан видел чуть ли не в пятидесяти обалденных киношках про мафию. Фрески на стенах изображают безмятежные пейзажи солнечной Сицилии. Посередине длинный стол, накрытый скатертью в красно-белую клетку. Бокалы, чашки для эспрессо, маленькие брусочки масла, уложенные на тарелки со льдом. Бутылки красного, бутылки белого.

Хотя пришли они точно – минута в минуту, – парни уже сидят за столом. Персик, нервничая, знакомит их с Джонни Боем Коццо, Демонти и парой других. Потом открываются двери, и входят двое гангстеров-боевиков, грудь у обоих точно коровьи туши в мясной лавке, а за ними появляется Калабрезе.

Кэллан украдкой косится на Джонни Боя, ему кажется, что тот как-то злорадно ухмыляется. Но все обнимаются, целуются по сицилийскому обычаю. Калабрезе усаживается во главе стола, и Персик всех представляет.

Кэллану не нравится, что Персик испуган.

Персик называет их имена, Калабрезе поднимает руку и объявляет:

– Сначала пообедаем, а уж потом и о бизнесе потолкуем.

Даже Кэллану приходится признать: такой вкусной еды он в жизни не ел. Для начала подали щедрые порции закусок: проволоне[54], прошутто[55] и сладкий красный перец. Таких тонюсеньких рулетиков из ветчины и крошечных помидорок Кэллану видеть не доводилось.

Официанты входили и выходили, точно монашки, прислуживающие папе римскому.

Когда с закусками покончили, наступила очередь пасты. Ничего необычного: так, маленькие пиалы со спагетти в красном соусе. Потом подали куриную пиккату – тонкие ломтики куриной грудки в белом вине с лимоном и каперсами и запеченную рыбу. Следом еще один салат и, наконец, десерт – огромный белый торт, пропитанный анисовой водкой.