Луиза все прижимала к уху телефон, а Руби снова и снова спрашивала: «Что происходит?» Сейчас Джеймс Хэммонд вынесет приговор… Роберт переводил глаза с Черил на Руби. Вы должны ощутить связь. Вы ведь одна плоть и кровь, так почувствуйте свое родство!
Луиза вернулась в дом. Она распустила волосы. Роберт пристально смотрел на нее. Руби в очередной раз дернула его за руку:
— Пап, ну сколько можно?! Пойдем!
Ребенок опять заплакал, и Черил тут же отозвалась колыбельной.
Роберт был совершенно измотан. Он попал в самый эпицентр бури: куда ни глянь, нигде ни просвета в тучах, ни лучика солнца.
Луиза покачала головой. Безмолвно и мрачно.
— Пап, я ухожу! — Руби решительно повернулась к двери.
Роберт, повергнутый в ступор жестом Луизы, очнулся и медленно соединил холодные пальцы Черил с беспокойными пальцами Руби.
Луиза его не остановила.
Глава XXXIV
Роберт стащил с дивана плед и укутал Черил. Он невольно кривился от боли в сердце и, кажется, вслед за Черил терял ощущение реальности, но держался, должен был держаться — ради Руби.
— Черил, это ваш ребенок? — Роберт присел на корточки рядом с несчастной женщиной, коснулся ладошки малыша. Надо же — ему и в голову не приходило, что у Руби может быть братик или сестричка.
— С ней что-то не так, правда? — прошептала беременная красавица, с видимым трудом опустившись на ковер. Шелковистые черные волосы окутывали ее как шаль, живот мешал сидеть, и она неловко ерзала, пытаясь найти удобное положение.
Роберт покачал головой:
— Да уж. А вы не в курсе, что с ней случилось?
— Я каждую неделю прихожу на ее сеансы. Уже давно. С ней всегда все было в порядке, — ответила девушка с мягким акцентом. — А в прошлые выходные я не смогла прийти — дома были разные… проблемы. — Она приложила ладонь к животу. — Сегодня заглянула — никто не открыл, ну я и вошла со стороны сада, а Черил наверху, в гостевой комнате, в жутком виде. И ребенок кричит. Я не знала, что делать.
— Но вы все же что-то сделали? — Роберт погладил влажные от пота волосы Черил и хотел забрать малыша, но безуспешно: Черил вся напряглась и запела еще громче.
— Пошла домой и все рассказала старшему брату. Он обещал сюда прийти, как только сообщит в полицию. Я бы раньше вернулась, но мне тяжело ходить… — Девушка снова погладила свой живот. — Скажите, она поправится? Она такая добрая, столько для меня сделала.
Роберт кивнул:
— Надеюсь. Думаю, это просто шок.
А причина этого шока — он сам. Обрушил на бедняжку новость о ее девочке, без всякого предупреждения! Если бы не его безответственность, Черил не сбежала бы из паба, они поговорили, подготовили бы ее встречу с Руби — в присутствии консультантов, да и врача, если на то пошло. А теперь… теперь в любую секунду можно ожидать воя полицейских сирен и синих бликов мигалок.
— Это ведь не твой ребенок? — Девушка обняла Черил за плечи. — Ну же, скажи Саре. Я тебе столько всего рассказывала, теперь твоя очередь.
Черил ее не услышала, лишь притиснула малыша к груди, и тот затих.
— Наташа! — прошептала она, прильнув губами к лысой головке.
— Нет-нет, это не Наташа! — не выдержал Роберт. Пора уже все объяснить. — Вот она, Наташа! — Он поймал руку возмущенной Руби — та не успела спасись бегством.
— Что за бодяга, Роберт! Оставь меня в покое! — Глаза Руби метали молнии.
Роберт внутренне съежился — и от ее резкого тона, и от «Роберта» вместо «папы», и от ненавидящего взгляда. Он уже теряет эту девочку. Первая стадия предстоящего полного разрыва.
— Руби, это твоя…
— Нет! — От визга Черил, казалось, остолбенел даже ветер, что веял в открытую дверь и гулял по комнате. Звонкий и ясный, голос Черил как ножом полоснул по сердцу каждого.
Дочка в колодце, колодец в саду.
Бросила мама, гореть ей в аду.
Лопнет веревка, дитя упадет.
Крошку в колодце никто не найдет.
Ее не прервали ни словом, ни жестом. Вопросы и объяснения были излишни. Темнота и пронизывающий холод вмиг заполнили дом.
А громадная фигура Джорджа Ламли возникла в дверном проеме, словно старший инспектор уголовной полиции все это время поджидал снаружи, выбирая удобный момент для нападения на свою жертву. Позади Джорджа Ламли выросли еще три офицера полиции, одна из них женщина.
События развивались стремительно, время завертелось волчком, так что под конец никто уже не соображал, сколько часов или суток назад нормально ел, спал и вообще нормально жил.
Роберта, Луизу, Руби и Сару отправили в кухоньку (под надзором единственной женщины среди полицейских, в чине старшего констебля), покидать дом им было запрещено. Из гостиной неслась автоматная очередь голосов — в основном вопросы Джорджа Ламли, который перед тем представился Роберту.
— Давненько мы с вами не встречались, Черил, — сурово начал он, явно рассчитывая грозным тоном выдернуть женщину из транса; не вышло — и Ламли обрушил на нее град вопросов.
Целая вечность прошла, прежде чем инспектор добился первого признания. Не прекращая баюкать малыша и распевать колыбельные, Черил согласилась, что держит на руках чужого ребенка. Следующая песня — и следующее признание, в похищении младенца.
Прибыла «скорая», врачи осмотрели малышку и уехали вместе с ней. Обезумевшая от тревоги мать Джо-Джо — о пропаже дочери она сообщила еще утром — дожидалась «скорой» у больницы.
Но покой не вернулся в крохотный домик Черил. Трещали полицейские рации, соседи высыпали на улицу в предвкушении скандальной сенсации, поток людей в форме не прекращался. Но ощутимее — и страшнее — всего был запах смерти, пропитавший дом.
Выпроводив медиков и сослуживцев из гостиной, Ламли грузно опустился в кресло напротив Черил и приготовился выслушать признание, которого ждал тринадцать лет. Он не желал его ни в детских считалочках, ни в стихах, ни в песнях. Джордж Ламли был намерен услышать от Черил Варни признание на самом что ни на есть простом языке.
— Итак, миссис Варни. — Старший инспектор сделал глубокий вдох. — Вы подтверждаете, что убили свою дочь, младенца Наташу Джейн Варни, четвертого января тысяча девятьсот девяносто второго года, в субботу?
Старший констебль заглянула в кухонные шкафчики, достала чашки и наполнила чайник водой.
— Пока суд да дело, можно и чаю выпить. Никто из четверых ее подопечных согласия не выразил.
— Пап, да что происходит? — Руби бочком притиснулась к Роберту.
Все-таки снова «папа». Хоть что-то хорошее в этом кошмаре.
— Скажем так — я совершил ошибку. Грубую, непростительную ошибку. — Роберт почувствовал на себе ледяной взгляд Луизы. — Ты как, в порядке, Лу?
Щеки у нее запали, скулы еще сильнее проступили под побледневшей до голубизны кожей.
— Да, — отозвалась она рассеянно, — в порядке.
Мысли Луизы были где-то очень далеко. Казалось, она скрывает что-то, лишь ей одной известное.
Приказ обыскать сад старший инспектор Ламли отдал уже глубокой ночью, и вскоре по узкой полоске земли метались лучи мощных фонарей. Сквозь дом, от парадного входа до черного, полицейские носили брезент, лопаты, фотооборудование, а команда судебных медиков привезла металлические контейнеры с приборами для экспертизы. Затаив дыхание, все ждали результатов обыска.
Роберт, Луиза, Руби и Сара по очереди являлись в гостиную для дачи показаний Джорджу Ламли. Роберт уже не застал там Черил — лишь заунывный мотив, казалось, завис в воздухе, как всепроникающий душок от навозной кучи. Роберта старший инспектор допрашивал в присутствии женщины-констебля.
— Черил Варни вы впервые увидели в пабе «Оленья голова», где проходил ежемесячный вечер экстрасенсов. Ну и как? Нагадала она вам… все это! — поинтересовался Ламли с издевкой, неуместной, на взгляд Роберта, в данных обстоятельствах.
— Кое-что из ее слов меня впечатлило. Но повторяю, я искал ее не для того, чтобы узнать свое будущее. Я даже не знал, что Черил Варни занимается гаданием. Просто я считал, что нашел ее похищенную дочь, и…