— Полагаю, это дом Черил? — спросила Луиза.

Роберт приложил палец к губам. Они вломились в чужой дом — правда, воспользовались ключами и пришли не грабить, а вернуть похищенное.

Все трое топтались на свободном пятачке посреди крохотной гостиной. Луиза ждала дальнейших действий Роберта. Руби же кривилась и вздыхала, демонстрируя недовольство всей этой дурацкой затеей.

— Черил? — позвал он. — Вы дома? Я привез вашу сумочку.

— А другим рот затыкаем, — прошипела Луиза.

— Ничего не трогайте!

Приказ Роберта опоздал: Луиза уже взяла в руки серебряную рамку с целой коллекцией маленьких снимков.

— Посмотри-ка, — сказала она, и Роберт заглянул поверх ее плеча. — Кто это?

Хорошенькая, восточного типа девушка, сильно беременная. И снимали в основном ее живот. Роберт пожал плечами и перевел взгляд на окно. Снаружи все еще солнечно, а в мире Черил властвует сумрак.

— Подождите меня здесь, — произнес Роберт, а в душе поблагодарил Луизу — та взяла Руби за руку, погладила, успокаивая. Он двинулся к задней двери дома, а когда вдруг затормозил, Луиза и Руби налетели на его спину: они и не подумали остаться в гостиной. — Тсс! Слышите?

— Кто-то плачет, — прошептала Луиза.

— Нет, поет, — возразила Руби.

Роберт прислушивался, склонив голову набок.

— Наверху? — выдохнула Луиза.

Роберт кивнул и первым начал восхождение по крутой лестнице. Луиза поднималась следом, не отпуская руку Руби.

Звук усиливался, раздражающий, как вой мартовского кота в ночи. На маленькой площадке окон не было — темнота хоть глаз выколи.

Но уже через миг Роберт упал на колени и подполз к дальнему от лестницы углу. Кто-то забился в этот угол и тянул тоскливую мелодию, время от времени прерывая ее всхлипами.

— Черил! Что случилось?! — хрипло выдавил Роберт. Такого он никак не ожидал.

Луиза щелкнула выключателем, и все зажмурились, ослепленные.

Роберт успел проглотить изумленный возглас, зато Луиза так и ахнула. Зрелище было душераздирающее. Черил свернулась на ковре, обняв колени, согнув спину, как младенец в утробе матери, и раскачивалась взад-вперед в монотонном ритме унылой песни. Роберт отвел спутанные черные волосы с лица — мокрого, в потеках туши, перекошенного от ужаса. Женщина не видела ни Роберта, ни его спутниц. Она утонула в океане собственного горя.

— Что вообще происходит, Луиза? — не выдержала Руби.

Роберт заметил, как в ответ шевельнулись губы Луизы: «Все в порядке». Какое там, подумал он. Черт знает что творится.

— Черил, послушайте. Я — Роберт Найт, мы с вами встречались в пабе.

Он попытался поставить ее на ноги, но она оттягивала ему руки, как напитавшийся водой перьевой матрац. Луиза шагнула было вперед — помочь, но Роберт замотал головой. Черил и без того в кошмарном состоянии, не дай бог испугается чужого человека.

— Давайте пойдем вниз, Черил. Выпьете чаю, успокоитесь.

Черил подняла голову, медленно, с видимым трудом, словно бремя ее горя было слишком велико даже для такого жеста. Взгляд ее остановился на Роберте, затем на Луизе и, наконец, на Руби. Но она никого не видела: глаза смотрели в даль, не имеющую ничего общего с реальностью. А губы все еще шептали скомканные слова оборванной колыбельной.

И вдруг ее словно подбросило. Черил оказалась на ногах — вспугнутый зверек, почуявший опасность. В глазах вспыхнул огонь безумия.

— Где мой ребенок? — рявкнула она. — Что вы сделали с моей малышкой?

Роберт невольно отшатнулся, когда Черил прыгнула к нему: зубы оскалены, пальцы скрючены, в уголках рта пузырится пена. Голова ее моталась из стороны в сторону, а потемневшие глаза блестели, как омытые водой прибрежные камни.

— С вашей малышкой все хорошо. — Роберт притянул к себе озадаченную Руби. — Вот, видите? С ней все хорошо. — Он обращался к Черил, как к трехлетней, и, судя по ее виду, сейчас Черил ровно столько и было.

— Ну-ну… Ну-ну… — Луиза захлопотала над Черил: усадила, погладила по голове, плечам, зашептала что-то ласковое.

Роберт осторожно подтолкнул падчерицу — хотя теперь у него уже не было права так ее называть — в сторону Черил. Он возвращал Руби родной матери, а казалось — сдирает кожу с живой Эрин. Его затрясло от собственного предательства.

Он не учел желания Руби, а девочка не собиралась идти у него на поводу.

— Пусти! — прошипела Руби, цепляясь за Луизу как за спасательный круг.

Луиза пыталась высвободиться из хватки девочки, Руби уцепилась намертво, Роберт упорно тянул ее к Черил, но внезапно битва прекратилась. Все остолбенели, услышав детский плач. Несколько секунд — и младенец раскричался во все горло.

Роберт отпустил Руби, толкнул дверь за спиной Черил, шагнул в комнату и вернулся с извивающимся, вопящим розово-бархатным свертком. Младенец продолжал кричать во всю мощь своих крохотных легких, и напрасно Роберт тряс его и тер спинку. Впрочем, его опыт обращения с детьми был нулевым, он и держал-то малыша, как куклу.

— Это ваш ребенок? — спросил он Черил, пытаясь перекрыть детские вопли.

Молнией метнувшись к нему, Черил вырвала живой сверток из рук Роберта — лысая головка малютки дернулась, дитя зашлось в визге — и, скатившись по лестнице, исчезла из виду.

— Боже… — простонал Роберт.

Черил они нашли в гостиной. Она держала ребенка на руках и пела, пела, раскачиваясь взад-вперед, вновь в пучине безумия. Младенец умолк и таращил на нее глазенки.

— Роберт, честное слово, нам лучше уйти…

Шепот Луизы оборвал настойчивый стук в дверь. Роберт не оставлял попыток выжать из Черил хоть одно разумное слово, и дверь открыла Луиза.

На пороге стояла беременная восточная красавица со снимков.

— А Черил дома? — спросила девушка и округлила глаза: — О-ой… Кошмар. Что с ней такое, не знаете?

Безжизненная, мертвенно-белая под вуалью своего горя, Черил не замечала собравшихся вокруг нее людей.

— Нет. В таком состоянии мы ее и обнаружили.

Роберт хотел спросить у девушки, что она знает о младенце, но его остановила Луиза:

— Роб, можно тебя на пару слов?

Он вскинул руку: погоди. Колыбельная Черил сменилась словами, которые он пытался и не мог разобрать.

— Роб, мне нужно тебе кое-что сказать! — Входная дверь все еще была открыта, и Луиза топталась на пороге, словно собираясь при первой возможности удрать. — Послушай, Роб. Я хочу позвонить Джеку Хэммонду, узнать результаты теста.

Роберт не заметил, какой тоскливой завистью подернулся взгляд Луизы. Она кожей ощущала нежность Роберта к Руби, заботу о Черил. Казалось, тончайшее стекло отделило эту сцену от мира, но уж очень оно хрупкое — Луиза почти воочию видела блеск осколков на ковре.

— Роб, прошу тебя, подожди минутку, ладно? Я быстро.

Роберт наконец повернул голову к Луизе и медленно кивнул. Ну вот и все. Сейчас он услышит то, в чем уверен безо всякого теста.

Черил сидела на ковер, поджав под себя ноги. Младенец ерзал на ее коленях, но молчал — только кулачок мусолил, причмокивая в такт напеву. Из открытой двери повеяло свежестью, и Роберт подумал, что ветерок очень кстати: общество Черил действовало на него как угарный газ. Горе этой женщины осязаемо. Сорвать бы с нее покров страданий, скомкать и зашвырнуть подальше.

— Привет, Джеймс…

Роберт услышал голос Луизы, но продолжение фразы заглушил рев автомобильного мотора на улице. Потом сиреной взвыл младенец, и телефонный разговор Луизы доносился до Роберта обрывками слов и фраз. Роберт старался вникнуть в их смысл, а видел лишь Эрин с похищенным ребенком на руках.

«Моя жена — преступница», — подумал он и на том же внутреннем вздохе протянул руки и прижал к себе ее бесплотный образ. Он так хотел ее вернуть… если б только можно было изменить прошлое. Но в этот миг образ Эрин рассыпался на тысячи кусочков и исчез.

— Что? Повтори, Джеймс. Ничего не слышу — связь отвратительная.

Скрипнула и хлопнула калитка. В окно Роберт видел Луизу: она шла по улице, пытаясь поймать сигнал. Прочитать что-то по ее губам Роберт не смог, сколько ни напрягал зрение. А вдруг он все-таки ошибся насчет Эрин? Любой мало-мальски приличный адвокат в пыль разнес бы косвенные улики против юной Эрин — Рут Вайстрах — и ткнул бы присяжных носом в эту самую пыль. Подозрения полиции тринадцатилетней давности и его собственная маниакальная мнительность не делают из Эрин похитительницу детей. Доказать, что она была проституткой, тоже никто не может, как и подтвердить слова Бакстера Кинга. Роберт отдавал себе отчет, что полагается исключительно на интуицию. Беда в том, что интуиция его еще не подводила.