– Разумеется. Дома я всегда так одеваюсь. Тогда отец думает, что я серьезная студентка. Если бы он увидел меня такой, какая я сейчас, он бы нанял какую-нибудь уважаемую старую даму мне в сопровождающие.

– А вы, похоже, относитесь к этому довольно спокойно.

– Почему бы и нет? – Она подошла и опустилась в кресло. – У моего отца было три жены: две из них всего на два года старше, чем я сейчас, а третья – так и вовсе моложе. Всем им я была нужна как рыбе зонтик. Я люблю жить самостоятельно и очень весело провожу время.

Глядя на нее, я верил, что она действительно очень весело живет, возможно, даже веселее, чем нужно.

– Вы ведь совсем еще ребенок, такая жизнь не для вас.

Она засмеялась:

– Мне двадцать четыре, и я не дитя, и такая жизнь меня вполне устраивает.

– Зачем вы все это мне рассказываете? Что может помешать мне послать телеграмму вашему отцу и сообщить ему, что тут творится?

Она покачала головой:

– Вы этого не сделаете. Я говорила о вас с Джузеппе Френци. Он очень высокого мнения о вас. Я бы не привела вас сюда, если бы не была уверена в вас.

– Ну, и зачем же вы привели меня сюда?

Она уставилась на меня таким взглядом, что у меня перехватило дух.

– Вы мне нравитесь, – сообщила она. – Итальянцы такие настойчивые. Я попросила Джузеппе привести вас на вечеринку, и вот мы здесь.

Все это выглядело слишком уж по-деловому, и такое отношение со стороны девушки обескураживало меня. Кроме того, на карту была поставлена моя работа, место значило для меня гораздо больше. Я встал:

– Все ясно. Уже поздно, мне надо еще поработать перед сном. Я пойду.

Она сжала губы, глядя на меня.

– Не можете же вы так вот просто взять и уйти. Вы же только что пришли.

– Простите. Я должен идти.

– Значит, остаться вы не хотите?

– Хочу или не хочу, но я этого не сделаю.

Она подняла руки и провела пальцами по волосам. Это, вероятно, самый притягательный жест, который может сделать женщина. Если у нее соответствующие формы, да еще когда она смотрит на мужчину, как смотрела на меня Хелен, устоять очень трудно. Но я все же устоял.

– Я хочу, чтобы вы остались.

Я покачал головой:

– Мне действительно надо идти.

Она посмотрела на меня долгим, изучающим взглядом, безо всякого выражения, затем пожала плечами, опустила руки и встала.

– Ну что же, раз вы так решили… – Она подошла к двери, открыла ее и шагнула в холл.

Я последовал за ней и взял шляпу, которую оставил там на стуле. Она открыла входную дверь, выглянула в коридор и отступила в сторону.

– Может, как-нибудь вечерком вы не откажетесь пообедать со мной или сходить в кино?

– Было бы очень мило, – вежливо ответила она. – Спокойной ночи.

Она одарила меня какой-то отрешенной улыбкой и закрыла дверь.

В последующие пять или шесть дней я думал о ней постоянно. Я не сказал Джине, что повстречал Хелен на вечеринке, но Джина обладает каким-то умением верно угадывать, о чем я думаю, и я несколько раз замечал, как она озадаченно и пытливо смотрит на меня. На шестой день я решил немного снять напряжение и, вернувшись к себе домой, позвонил ей.

Трубку не снимали. В течение вечера я звонил трижды. Сделал четвертую попытку часа в два ночи. Трубку наконец сняли.

– Алло?

– Это Эд Досон, – сказал я.

– Кто-кто?

Я улыбнулся в трубку. Это было уже слишком. Я понял, что она интересуется мною не меньше, чем я ею.

– Позвольте мне освежить вашу память. Я тот парень, который заправляет римским корпунктом «Вестерн телегрэм».

Тут она засмеялась:

– Привет, Эд.

Это уже было лучше.

– Мне одиноко, – сказал я. – Могу ли надеяться, что мы куда-нибудь сходим завтра вечером? Если у вас не намечается ничего лучшего, мы, наверное, могли бы пообедать у Альфредо.

– Подождите минуточку, ладно? Мне нужно заглянуть в свою записную книжку.

Я подождал, зная, что меня хотят проучить, но мне было все равно.

– Завтра вечером не могу. У меня свидание.

Мне бы следовало сказать, что это очень плохо, и положить трубку, но я уже слишком влюбился.

– В таком случае когда мы можем это устроить?

– Ну, я свободна в пятницу.

До пятницы было еще три дня.

– Хорошо, пусть будет в пятницу вечером.

– Я бы предпочла не ходить к Альфредо. Нет ли какого-нибудь более укромного уголка?

Я опешил. Если я не думал об опасности, что нас могут увидеть вместе, так она точно думала.

– Да, хорошо. Как насчет ресторанчика напротив фонтана Треви?

– С удовольствием. Это было бы мило.

– Жду вас там. В какое время?

– В половине девятого.

– Хорошо. Пока.

До пятницы я тянул время. Я видел, что Джина переживает из-за меня. Впервые за четыре года я был с нею резок. Я не мог сосредоточиться, не мог найти в себе силы заняться своими прямыми обязанностями. Я думал о Хелен.

Обед в ресторанчике был неплох, хоть я и не помню, что именно мы ели. Я обнаружил, что мне трудно говорить. Мне хотелось лишь смотреть на нее. Она была спокойна, холодна и одновременно соблазнительна. Пригласи она меня к себе, я бы плюнул на Чалмерса и пошел, но она этого не сделала. Она сказала, что поедет домой на такси, а когда я намекнул, что отправлюсь с ней, красиво отшила меня. Я стоял у ресторана, глядя, как такси лавирует среди машин по узкой улочке, потом потерял его из виду. Тогда я пошел домой. Мысли у меня путались. Встреча не помогла, стало только хуже.

Три дня спустя я позвонил ей снова.

– Я немного занята, – сообщила она, когда я пригласил ее сходить со мною в кино. – Думаю, ничего не получится.

– Я надеялся, что вы сможете. Через пару недель я уезжаю в отпуск. Тогда я не увижу вас целый месяц.

– Вы уезжаете на месяц?

Голос у нее стал резче, как будто я ее заинтересовал.

– Да. Еду в Венецию, а оттуда в Искию. Я планирую провести там недели три.

– С кем вы едете?

– Один. Но не будем об этом. Так как насчет кино?

– Не знаю. Может, и выберусь… Я перезвоню вам. Сейчас мне надо идти. Кто-то звонит в дверь. – И она положила трубку.

Она не звонила мне пять дней. Потом, как раз когда я уже собирался сделать это сам, она позвонила мне на квартиру.

– Все собиралась звякнуть, да не могла, – сказала она, как только я снял трубку. – Продохнуть некогда было. Вы сейчас не заняты?

Было двадцать минут первого ночи. Я собирался отойти ко сну.

– Вы хотите сказать, прямо сейчас?

– Да.

– Ну нет. Я собирался лечь спать.

– Вы приедете ко мне? Только не оставляйте машину у моего дома.

Я не колебался:

– Конечно. Сейчас буду.

Я вошел в ее квартиру, как воришка, приняв все меры к тому, чтобы остаться незамеченным. Входная дверь была приоткрыта заранее, и мне оставалось только, выйдя из лифта, пересечь коридор и оказаться в холле.

Я нашел ее в гостиной, она раскладывала стопку долгоиграющих пластинок. На ней была белая шелковая накидка, светлые волосы рассыпались по плечам. Она выглядела прекрасно и знала об этом.

– Нашли дорогу наверх? – спросила она, откладывая пластинки, и улыбнулась мне.

– Это оказалось не так уж трудно. – Я закрыл дверь. – Вы знаете, нам не следует этого делать, добром это не кончится.

Она пожала плечами:

– Вам не обязательно оставаться.

Я подошел к ней:

– А я и не намерен оставаться. Зачем вы меня пригласили?

– Ради Бога, Эд! – в нетерпении воскликнула она. – Да расслабьтесь вы хоть на минутку!

Теперь, когда я был с ней наедине, заявила о себе моя осторожность. Одно дело – представлять себя наедине с ней, другое – быть в действительности. Я уже жалел, что пришел.

– Это можно, – произнес я. – Послушайте, я вынужден думать о работе. Если ваш отец когда-нибудь узнает, что я забавлялся с его дочерью, мне конец. Я серьезно. Он позаботится о том, чтобы я, пока живу, не получил работы ни в одной газете.