Галя с сыном засобирались за родину. Невзирая на летний сезон, билеты они достали… И прибыли в день похорон. Та же тетя Поля все и организовала. Подключила своих родственников, и снаряжали они соседку в последний путь…

Галя плакала всю дорогу. От жалости к своей любимой бабушке, от накатившей вдруг тоски по родине, от внезапного ощущения своего сиротства. Маму она потеряла давным-давно, с папой связь была утрачена, и все слезы по нему выплаканы в далеком детстве. А бабушка заменяла Гале и мать, и тепло всей семьи.

И ощутила она неожиданно такую грусть и такой стыд… Ну как это она столько лет не была на родине? Почему она ни разу не собралась навестить состарившуюся женщину, заменившую ей мать? Откупалась звонками и денежными подачками. Да, иначе как подачкой и не назовешь такое отношение. К тому же это только последние несколько лет у Гали стабилизировалось материальное положение и появилась возможность помогать близким. Сашка по сто евро высылал своей матери, она – бабушке. Наверное, для их украинской деревенской жизни это вполне приличные деньги. Наверное, они реально помогали жить пожилым женщинам… Наверное, так… Но Галя только сейчас, оказавшись на своей бедной родине, в убого состарившемся бабушкином доме, осознала вдруг, как, должно быть, одиноко и тоскливо жилось бабушке, как она горевала о своей не слишком-то удавшейся жизни… Каково это вообще – остаться в старости одной, когда ни словом, ни взглядом не с кем перекинуться, когда ни на тепло, ни на сочувствие далекой внучки рассчитывать не приходится.

Получает она от нее какие-то бумажки, складывает их… Вон уж стопка целая в буфете скопилась… А Галка сама только и кричит издалека:

– Бабулечка! Как ты там?

Что ответить?

– Хорошо, Галочка! Помаленьку, внученька!

Галя рыдала не переставая. На похоронах сын буквально нес мать на руках, потому что у нее то и дело подкашивались ноги и, казалось, она находится в предобморочном состоянии.

Тетя Поля отпаивала Галю каплями. Сама пила тоже…

И вообще очень тяжелой получилась поездка.

Что-то надо было решать с домом. Но так, сразу, Галя не могла, решила приехать через год. Памятник на могилке поставить, заодно и с домом определиться… А что с домом? Продать такую развалюху, видимо, невозможно… Если только за копейки…

Навестила свекровь. Конечно, та тоже была на похоронах. Но только никого Галя там не видела. Сама была как в тумане, и от слез расплывалось все перед глазами. Только бабушкино лицо в скромном веночке у лба и видела…

Сашкина мать не могла наглядеться на взрослого внука и вытирала слезы умиления. Про внучку свою, маленькую Танечку, которая родилась в Италии, свекровь знала исключительно по рассказам. Видеть не видела, только если на фотографиях. Сашка как-то прислал целую пачку, и она тут же выложила их в альбом, а после частенько разглядывала фрагменты новой заграничной жизни своего непутевого, как она считала, сына. Может, и непутевый, а гляди: обосновался в Италии, работает, семью обеспечивает, мать не забывает.

Спросила Галя у свекрови про Олесю.

– Где она? Давно ли виделись? Что-то мы и с ней, и с Валентиной Петровной потерялись…

– Леська-то? Да нормально вроде… Угомонилась…

– Навестить ее, что ли?

– А их и нет сейчас… Они, по-моему, с сыном в отпуск укатили.

– С сыном?! – Галиному изумлению не было предела.

– А ты не знала?

– Нет!

– Так у нее уж лет десять сыну. Сколько лет прошло, как вы уехали? В скорости и она родила…

– Да? – Галя восприняла новость с большим удивлением. Она помнила о Лесиных проблемах с женским здоровьем, но, видимо, пролечилась… Или мужик подходящий попался. Так бывает… Нет у женщины детей, а потом – раз, смена партнера и пожалуйста, получите беременность в лучшем виде!

Почему-то перестали они общаться тогда… Галя и не пожалела об утраченной связи, и не вспоминала особенно-то про подругу. Слишком напряженный период был, слишком тяжело доставалась Гале ее счастливая жизнь. Не до Леськи ей совсем тогда было… А потом и вовсе… То работа, то выкуп квартиры, то рождение дочери… А сейчас могла бы, конечно, пройтись по подругам… Настроение, правда, не то… С подругами общаться надо, разговаривать, рассказывать о своей жизни, а всего и не расскажешь за один вечер. Никаких сил нет сейчас у Гали для общения.

– Леська-то, как сына родила, так и с мужиками успокоилась, – продолжала свекровь. – Есть у нее кто-то. Но так, приходящий, по-моему. Все тихо-скромно.

Она задумалась ненадолго, подыскивая слова:

– Знаешь, такое впечатление, что всю любовь свою, которую она раньше к мужчинам испытывала, Леська на сына направила. Надышаться на него не может. Мальчик и правда хороший. Вежливый, уважительный. На музыку она его отдала… Говорят, способный он к музыке-то…

Летели с Димкой обратно грустные, подавленные, уставшие. Но надо, надо было возвращаться в привычную жизнь. У Гали наперед все расписано. Она и так неделю пропустила… Димку стажировка ждет. Смог устроиться на лето в неплохую компанию. Хорошо бы его заметили, а там, глядишь, по окончании университета пригласят на работу…

И по Танечке они соскучились. Хорошая у них Танечка. По-итальянски говорит лучше, чем по-русски. Галя ей и книжки русские покупает, и песенки поет из своего детства, стихи Чуковского, Михалкова, Барто… Та, слушает, кивает, повторяет себе под нос. А потом опять сбивается на итальянский. Оно и понятно: дитя Италии.

В этом году уже в школу. Новые заботы. Приятные, правда, но все же.

– Дим, ты папе звонил?

– Да, мам.

– Он нас будет встречать?

– Конечно! И Танюху обещал взять…

– Ну и слава богу! – Галя обхватила руку сына, прижалась к ней, хотела поцеловать, но застеснялась.

– Сынок, а ты мне так и не рассказал, с кем из ребят увиделся, что у них нового?

– Мам, видел Валерку, с Романом по телефону поговорили. Они учатся. А Игорек в армии. Помнишь Игорька?

– Это который из класса или из спортивной секции?

– Из класса.

– Помню, конечно. А из девочек?

– Из девочек? Лену видел, Маришу. Представляешь, она уже замуж вышла. И Олечку.

– Это которую? Соседку, что ли? С четвертого этажа?

– Да…

– Ну и как тебе Олечка? – Галя попыталась заглянуть в глаза сыну, но он почему-то застенчиво отвел взгляд, и щеки чуть зарумянились.

– Хорошая девушка… – спокойно ответил он, но она почувствовала нечто большее в его односложном ответе.

Больше ни о чем спрашивать не стала, просто потерлась щекой о Димкино плечо и улыбнулась сквозь слезы. Впервые за последнюю неделю…