Литмир - Электронная Библиотека
A
A

– А на чем основывается ваше так называемое предположение?

Сделав вид, что он не заметил язвительного тона, Мэрфи серьезно ответил:

– После смерти вашего друга в отсутствие его жены, когда она находилась в Нью-Йорке, мы, как и полагается в таких случаях, произвели на вилле Колливуда тщательный обыск. Результаты были самые поразительные. Кроме нескольких килограммов героина, нашли и другие сильнодействующие наркотики…

– Но зачем ему надо было заниматься контрабандой наркотиков, если он был чертовски богат?

– Джордж – не знаю, а вот его жена действительно очень богата.

– Но Джордж, может быть, и не занимался распространением… Эти наркотики, скажем, были предназначены, если можно так выразиться, для личных нужд.

Мэрфи задумался.

– Если бы это было так и только так, что, между прочим, тоже противоречит закону, мы, то есть полиция, смотрели бы снисходительно… В конечном счете, семья Колливуд – миллионеры, а закон в таких случаях становится податливее. Герой войны, деловой человек предается невинным забавам – невелика беда. Но данные нашей картотеки свидетельствуют об обратном, то есть о том, что контрабанда и распространение наркотиков велись в самом широком масштабе.

Слова Мэрфи буквально ошеломили меня. Я чувствовал себя преданным. Джордж… Наркотики? Ну а зачем же он тогда позвал меня? Чтобы помочь в распространении наркотиков? И все же мне не верилось…

– Вы знаете, лейтенант, во время войны он был тяжело ранен. Гранатой ему вспороло брюшину так, что все внутренности вывалились наружу. Он чудом выжил. Но такие ранения имеют разные тяжелые последствия… вы понимаете, о чем я говорю?

– Да… – пробормотал лейтенант, а затем повернулся к своим помощникам, возившимся возле тела Лизы Гордон, и тихо спросил: – Ну как, ребята, нашли что-нибудь?

Сержант ответил отрицательно, а затем добавил, что Лизу Гордон убили отравленной пулей в затылок. Хотя ранение такой пулей даже в ногу все равно было бы смертельным.

Я пересилил себя и взглянул на тело. Оно было черным и неподвижным. Все повторялось с удивительным однообразием: руки, поднятые вверх со сжатыми кулаками, лицо сведено судорогой, в остекленевших глазах застыл ужас и предсмертные муки. Я нарочно промолчал про смерть Вилли Шутника. Пусть сами ищут, ведь им за это платят.

– Ну, как вы оказались в этом доме, Бакстер?

– Зашел навестить знакомую, а что? – спросил я невинно.

– В самом деле? Но, насколько мне известно, покойная была дамой специфической профессии и славилась своими скандальными связями с женщинами. Плюс употребляла наркотики и была весьма необузданной персоной во всех сферах своей деятельности. Самое печальное в этой истории то, что в юности она хотела стать актрисой и имела к этому призвание и…

Я посмотрел на мертвую женщину, лежавшую на полу, и представил себе, как она ужинала с режиссерами, пытаясь устроить свою карьеру, как мечтала сниматься в кино, будучи молоденькой и невинной девушкой. Затем судьба распорядилась с ней по-своему, и она погибла, как мой друг Джордж, Мелисса Нельсон, Вилли Шутник, как все – от кураре.

Я почувствовал себя одиноким и несчастным. Под насмешливым и недоверчивым взглядом Мэрфи у меня возникло ощущение полного ничтожества. Мне представилась Грация Колливуд в своей уютной дорогой вилле, окруженная прислугой и защищенная своими капиталами, как и большинство богатых людей этого города, которые могут себе позволить многое, на что закон слегка прикрывает глаза, чтобы не беспокоить их лишними подозрениями. Они могут многое, они могущественные люди, в их руках часто оказываются судьбы многих маленьких людей, которые тоже стремятся выбиться в большой и могущественный мир, который часто просто растаптывает их или уничтожает. У меня не было красоты, чтобы сделать карьеру киноактера, а уж тем более таланта для создания киносценариев. Я был нуль и от этой мысли бессильно раздражался.

– Хорошо. – Я встал. – Мне можно возвратиться домой?

– Вы все еще проживаете у прекрасной вдовы Колливуд?

Я ничего не ответил. Мучила неудержимая злоба… Кроме того, болел низ живота… Ныло колено… Но больше всего меня бесило то, что я не видел никакого просвета в цепи кошмарных бессмысленных убийств. Лейтенант сказал, что скоро явится в дом Грации и разрешит мне уехать.

2

Добравшись до виллы Колливудов, я понял, что за мной следят. Клер открыла мне сразу, как только услышала мой голос. Она заметила, что я чувствую себя паршиво, и уложила меня в постель. Поинтересовавшись о здоровье Грации, я сразу же успокоился.

– Она спит. Ей прописаны успокоительные таблетки и полный покой.

Клер спросила меня, где я был все это время, и получила ответ в самых общих чертах, как продвигается следствие. Мне просто не хотелось даже мысленно переживать еще раз все то, что мне пришлось пережить за эти несколько часов. Поэтому я вдруг спросил:

– Мара и кухарка здесь?

– Да, здесь. Может, вам что-нибудь приготовить?

– Нет, – ответил я, вставая с постели. – Мне надо позвонить.

Подойдя к телефону, я увидел, что справочник по-прежнему открыт на букве К и фамилия Кастелло подчеркнута красным. Найдя номер гаража на улице Всех Святых, я устало набрал его и спросил, там ли еще Сэм Берроу, но мне ответили отрицательно, правда, поинтересовались, кто я такой и что передать Сэму. Я с раздражением бросил трубку на рычаг.

– Ты, наверное, соскучился без нас? – раздался голос за моей спиной.

Повернувшись, я увидел черную физиономию Сэма. Он стоял, прислонившись к косяку двери, и ухмылялся во весь рот, заложив руки в карманы.

– Мальчики, идите сюда, – позвал он кого-то. – Ты посмотри, какой сюрприз. Гервин, поздоровайся со своим лучшим другом. Ведь ты так хотел его видеть, проказника и шалунишку Бакстера.

За спиной Сэма появилась гигантская фигура Гервина Гранта, а за ним смешно протиснулась лысая голова Красавчика Китаезы. На Гервина страшно было смотреть: под здоровым глазом расплылась чернота, а выбитый правый закрывала окровавленная тряпка… Была перевязана и разорванная щека… Оба держали пистолеты, а здоровый глаз Гервина прямо-таки пылал ненавистью. Я сделал знак Клер, чтобы она ушла, но Сэм серьезным тоном сказал:

– Она тоже останется.

Клер остановилась, глядя на него испуганными глазами.

– Слушай, дорогой наш друг, – обратился ко мне Сэм. – Ты не слишком удачно пошутил с Гервином, и доктор сказал, что в ближайшие две-три недели он не сможет разговаривать. Но то, что он думает о тебе, я знаю и с удовольствием буду переводить. Так ведь, Гервин?

У того от злости, казалось, вот-вот выскочит единственный зрячий глаз, и он сжимал свой пистолет так сильно, что суставы на руках побелели. В ответ на вопрос Сэма он промычал что-то невразумительное, размахивая пистолетом.

– Я понял, понял, – снова заулыбался Сэм. – Теперь тебе хочется его прикончить.

Гервин утвердительно кивнул.

– Конечно, ты это сделаешь. Успеешь, успеешь, – заверил его Сэм. – Пусть он только ответит на пару вопросов, а потом отведешь душу. А мы тем временем разберемся с милой девушкой, так, Красавчик?

– И ее пустим в расход? – спросил молчавший до сих пор Красавчик.

Чтобы подбодрить Клер, я улыбнулся:

– Не бойтесь… Вы не имеете никакого отношения ко мне…

– Решать буду я, – перебил меня Сэм, – имеет она отношение или нет. И потом, – он внимательно осмотрел с ног до головы дрожащую от страха Клер, – после того, что мы с ней сделаем, ей вряд ли захочется жить. Так что мы ее прикончим сами, Красавчик большой специалист по этой части. Но ты в любом случае умрешь раньше, так что тебя совесть мучить не будет…

– Слушай, Сэм, что это ты вдруг решил убить меня? Ведь у тебя было столько возможностей… Ты что, забыл, как спас мне жизнь?

– Да нет, почему же? Но теперь я вижу, что совершил глупость… Хотя Джордж говорил, что тебе можно доверять.

– Вот видишь. Интересно, по какому поводу…

15
{"b":"109818","o":1}