Литмир - Электронная Библиотека
A
A

3

К концу недели близнецы начали замечать, что в семье что-то не так. И первой попыталась выяснить причину этого наблюдательная и любопытная Кейт.

– Мама, почему ты спишь в комнате Джеми? – спросила она утром в воскресенье, когда вся семья собралась за завтраком.

Ее новое спальное место было обнаружено близнецами из-за того, что Джеми сегодня спал дольше обычного, и Алекс неосмотрительно проспала вместе с ним. В течение нескольких бессонных ночей, ворочаясь на узкой кровати, вновь и вновь переживая случившееся, она совершенно вымоталась и вчера вечером, едва забравшись под одеяло с изображением медвежонка, погрузилась в глубокий, без сновидений сон, который продолжался до тех пор, пока ее не разбудил зашедший в комнату Сэм.

Долгий сон не принес ей душевного облегчения: ни боль в сердце, ни гнев, ни приступы горечи и отвращения к себе самой не исчезли. Она как бы впала в забытье, жизнь вокруг нее потеряла краски и четкие очертания, и все представало в приглушенных серых тонах.

Дэйв выглядел не лучше, напряженное выражение не сходило с его лица. Теперь, после того как их уютный мир взорвался, он стал возвращаться с работы точно в половине седьмого. Алекс подозревала, что причиной этого стали ее упреки по поводу его отцовских чувств, а вовсе не желание доказать, что он покончил со своей любовной связью. Она знала, что задела его за живое.

Итак, теперь Дэйв приходил домой достаточно рано, чтобы взять на себя купание и укладывание детей, пока Александра готовила ужин. Внешне все выглядело абсолютно нормальным – они оба предпринимали усилия, чтобы скрыть от детей свои проблемы. Им удавалось это, но только до тех пор, пока в доме не стихали детские голоса и не воцарялась тишина.

Они ужинали в тягостном молчании. Редкие попытки Дэйва начать разговор не находили у Алекс поддержки. Поэтому он при первой же возможности скрывался в своем кабинете, а она убирала тарелки с почти нетронутой едой и шла в комнату Джеми, чувствуя себя с каждым днем все более подавленно и одиноко.

Она все еще находилась под впечатлением разрушительного удара, несмотря на свое отрешенное состояние. А Дэйв только наблюдал мрачно и молчаливо, выжидая, как ей казалось, того момента, когда она сломается под этой тяжестью.

И вот сейчас ей надо было что-то ответить на вопрос дочери. Лихорадочные поиски правдоподобного ответа заполнили ее сознание, сгоняя с ее и без того бледного лица последние остатки краски, наконец ей удалось выдавить из себя:

– У Джеми опять режутся зубки.

Угол воскресной газеты, которую читал Дэйв, дернулся. Алекс знала, что он слушал, может быть, даже наблюдал за ней поверх газетного листа, но не повернула головы, чтобы проверить это. Ее не интересовало, что он делал.

Светловолосая, синеглазая, поразительно похожая на мать, Кейт понимающе кивнула. Зубки младшего брата и раньше были причиной бессонных ночей мамы, хотя тогда она не перебиралась спать в его комнату. Но, видимо, Кейт не вспомнила об этом, уже переключив внимание на своего дорогого папочку.

– Конечно, папа, ты скучал без мамы, некому было тебя приласкать, убаюкать, – посочувствовала Кейт, слезая со стула и забираясь на колени к Дэйву. Она беззаботно отпихнула газету и уютно устроилась у его сильного, надежного плеча, точно зная, что он рад ей. – Ты бы сказал мне, – лукаво продолжила она, – я бы пришла и убаюкала тебя вместо мамы.

– Спасибо, моя принцесса. – Дэйв отложил газету в сторону. – Но я думаю, что могу потерпеть некоторое время, не чувствуя себя полностью отвергнутым.

Последнее замечание явно предназначалось Алекс, но она проигнорировала его. Она пила кофе маленькими глоточками, стараясь не показать, каких усилий ей стоило просто находиться здесь.

Дэйв сидел, одетый в синий махровый халат, между запахнутыми на груди полами которого виднелись темные курчавые волосы. Он с такой нескрываемой любовью коснулся поцелуем нежной щеки дочери, что внутри у Алекс что-то сжалось и оборвалось. Незнакомое ранее чувство ревности пронзило ее насквозь, заставив вскочить на ноги в ужасе перед тем, что творилось в ее душе.

Ревность к собственной дочери! Как она могла дойти до такого ожесточения, до такого извращения?

В полном отчаянии Алекс принялась убирать со стола. Дэйв поднял глаза и внимательно посмотрел на нее. Она не удержалась от ответного взгляда, и, должно быть, в ее синих глазах промелькнуло недоброе выражение, потому что Дэйв снисходительно прищурился. Алекс отвернулась и, желая разрушить благодушную атмосферу, стала наводить на кухне порядок, намеренно гремя посудой.

Ее раздражение усилилось, когда она увидела, что ее тактика не приносит результатов. Они просто не обращали на нее внимания. Сэм включился в разговор с Кейт и отцом, и даже Джеми переместился из своего высокого креслица на свободное колено Дэйва, где в полном блаженстве, словно принимая участие в беседе, лепетал что-то, понятное ему одному.

Этого Алекс не могла вынести. Безмятежная сцена терзала ее издерганные нервы. Она чувствовала себя покинутой, лишней из-за того, что не могла переступить через все происшедшее и присоединиться к ним, как сделала бы раньше. Линда встала на ее пути, как неприступная стена, отделяющая ее от семьи, от любви и привязанности, которые, как всегда считала Алекс, принадлежали ей по праву.

Опасаясь, что в таком состоянии она что-нибудь разобьет, Алекс оставила посуду в покое и вышла из кухни, невнятно пробормотав, что надо убрать постель, понимая, что все равно ее никто не услышал, и чувствуя себя от этого еще более одинокой. Александра стояла посредине супружеской спальни, бесцельно глядя в пространство, когда вошел Дэйв. Она поспешно бросилась в роскошную ванную комнату, пытаясь сделать вид, что именно там она наводила порядок.

Когда она вышла, он стоял у окна, засунув руки в карманы халата. Высокий и сильный, Дэйв выглядел дьявольски привлекательным, настолько, что ей захотелось запустить в него чем-нибудь, лишь бы облегчить страшную боль, разъедающую ее изнутри. Заставив себя не обращать на него внимания, Алекс принялась наводить порядок. Она собиралась убрать его постель, но теперь, когда он был рядом, избегала даже смотреть на него. После звонка Мэнди ей стало трудно выполнять эту несложную работу. Каждое утро ей приходилось пересиливать себя, чтобы войти в спальню, взбить подушки и поправить одеяло. Постель хранила запах, пробуждающий в ней чувства, которые она предпочла бы оставить спящими, тем более что верила, точнее, хотела верить, что Дэйв убил их. Но на самом деле ее чувства к Дэйву, какими бы они ни были, скорее, усиливались, чем ослабевали. Предательство вызывало в ней ненависть, гнев рождал желание, а боль не давала забыть о том, что раньше составляло смысл ее жизни.

Дэйв, слегка повернувшись, молча наблюдал за ее беспорядочными действиями, но когда молчание угрожающе заполнило все пространство спальни, он подошел к ней и остановился, преградив путь.

– Алекс, – мягко сказал он, пытаясь поймать ее ускользающий взгляд. – Ты помнишь, что я уезжаю в Бирмингем на всю следующую неделю?

Конечно, она забыла. Но теперь вспомнила. Гнев по поводу того, что и сейчас у него работа стоит на первом месте, трансформировался в холодно-деловой тон:

– Что я должна собрать?

Мучительные вопросы против воли возникли в ее сознании. Собирается ли Линда ехать с ним? Предполагает ли он заказать уютный номер на двоих?

Сердце женщины учащенно забилось. Она было хотела сделать шаг назад, но, не желая уступать, осталась на месте, опустив глаза. Супругов разделяло ничтожное расстояние – впервые за последние дни они находились физически так близко друг к другу. От горького ощущения этой близости у Алекс побежали мурашки по телу.

– Как обычно, – коротко ответил Дэйв.

Алекс всегда сама собирала его чемодан для таких поездок – аккуратно укладывала свежевыстиранные рубашки, носки, белье, носовые платки, галстуки, несколько костюмов. И даже сейчас, когда ей хотелось заявить ему, чтобы он сам упаковывал свой чертов чемодан, она стала составлять в уме список необходимых ему вещей.

7
{"b":"109805","o":1}