Русалка Заключительная сцена к пушкинской «Русалке» Берег. КНЯЗЬ: Печальные, печальные мечты вчерашняя мне встреча оживила. Отец несчастный! Как ужасен он! Авось опять его сегодня встречу, и согласится он оставить лес и к нам переселиться… Русалочка выходит на берег. Что я вижу! Откуда ты, прекрасное дитя? {1}РУСАЛОЧКА: КНЯЗЬ: Где ж терем твой? Отсюда до теремов далече. РУСАЛОЧКА: КНЯЗЬ: Вот так мы в детстве тщимся бытие сравнять мечтой с каким-то миром тайным. А звать тебя? РУСАЛОЧКА: КНЯЗЬ: В причудливом ты, видно, мастерица, но слушатель я слишком суеверный, и чудеса ребенку впрок нейдут вблизи развалин, ночью. Вот тебе серебряная денежка. Ступай. РУСАЛОЧКА: Я б деду отнесла, да мудрено его поймать. Крылом мах-мах и скрылся {2}. КНЯЗЬ: РУСАЛОЧКА: КНЯЗЬ: Будет лепетать. Да что ж ты смотришь на меня так кротко? Скажи… Нет, я обманут тенью листьев, игрой луны. Скажи мне… Мать твоя в лесу, должно быть, ягоду сбирала и к ночи заблудилась… иль попав на топкий берег… Нет, не то. Скажи, ты — дочка рыбака, меньшая дочь, не правда ли? Он ждет тебя, он кличет. РУСАЛОЧКА: КНЯЗЬ: РУСАЛОЧКА: Не верю я. Мне говорила мать, что ты силен, приветлив и отважен, что пересвищешь соловья в ночи, что лань лесную пеший перегонишь. В реке Днепре она у нас царица; «Но, говорит, в русалку обратясь, я все люблю его, все улыбаюсь, как в ночи прежние, когда бежала, платок забывши впопыхах, к нему за мельницу». КНЯЗЬ: мне памятен. И это все безумье — и я погибну… РУСАЛОЧКА: Ты погибнешь, если не навестишь нас. Только человек боится нежити и наважденья, а ты не человек. Ты наш, с тех пор как мать мою покинул и тоскуешь. На темном дне отчизну ты узнаешь, где жизнь течет, души не утруждая. Ты этого хотел. Дай руку. Видишь, луна скользит, как чешуя, а там… КНЯЗЬ: Ее глаза сквозь воду ясно светят {6}, дрожащие ко мне струятся руки! Веди меня, мне страшно, дочь моя {7}… Исчезает в Днепре. РУСАЛКИ: (поют){8}
Всплываем, играем и пеним волну. На свадьбу речную зовем мы луну. Все тише качаясь, туманный жених на дно опустился и вовсе затих. И вот осторожно, до самого дна, до лба голубого доходит луна. И тихо смеется, склоняясь к нему, Царица- Русалка в своем терему. Скрываются. Пушкин пожимает плечами. Примечания Русалка Заключительная сцена к пушкинской «Русалке» Впервые: Новый журнал. 1942. № 2. Сцена была написана предположительно в 1939 г., в Париже, как сочинение Федора Годунова-Чердынцева, которое должно было войти составной частью во второй том «Дара» (Б01.[1] С. 597); переехав в США, Набоков переработал сцену и опубликовал как самостоятельное произведение. В сохранившихся набросках неосуществленного Набоковым продолжения «Дара» Федор Годунов-Чердынцев признается Кончееву: «Меня всегда мучил оборванный хвост „Русалки", это повисшее в воздухе, опереточное восклицание „откуда ты, прекрасное дитя". <…> Я продолжил и закончил, чтобы отделаться от этого раздражения» («Дар. II часть. И „Русалка"». Цит. по: А.Долинин. Загадка недописанного романа // Звезда. 1997. № 12. С. 218). Как не раз отмечалось исследователями, образ Кончеева в «Даре» построен во многом из черт В. Ф. Ходасевича, который в своем «Романсе» (1924) развил и закончил пушкинский набросок «Ночь светла; в небесном поле…» (Х96.[2] С. 307). В. Ходасевич и В. Брюсов, предпринимавшие попытки окончить пушкинский текст, упоминаются в конспекте продолжения «Дара». Во второй главе «Дара» приводится завершение пушкинского наброска «О, нет, мне жизнь не надоела…» (Н5.[3] С. 282; см. также комм. А. Долинина — с. 665–666). По замыслу продолжения «Дара», Федор должен был читать завершение «Русалки» Кончееву в Париже. Таким образом, это чтение явилось бы во втором томе «Дара» своего рода ответом на вопрос Кончеева в его «беседе» с Федором о русской литературе в главе первой «Дара»: «Но мы перешли в первый ряд. Разве там вы не найдете слабостей? „Русалка"…», на что Федор отзывается кратко и категорично: «Не трогайте Пушкина: это золотой фонд нашей литературы» (Н4.[4] С. 257). вернутьсяБ.Бойд. Владимир Набоков. Русские годы: биография. М.; СПб.: Независимаягазета, Симпозиум, 2001. вернутьсяВ.Ф.Ходасевич. Собр. соч.: В 4 т. М.: Согласие, 1996. Т. 1. вернутьсяВ.Набоков. Русский период. СПб.: Симпозиум, 2000. Т. 5. вернутьсяВ.Набоков. Русский период. СПб.: Симпозиум, 2000. Т. 5. |
