ЭРИК: Я был прельщен болотным огоньком: твоя душа мертва… В ней два провала, где очи ангела блистали встарь… Ты жалок мне… Да, видно, я — звонарь в стране, где храмов нет… РОБЕРТ: Зато есть славный кабак. Холуй, вина! Пей, братец, пей! Вот кровь моя… Под шкурою моей она рекой хмельной и своенравной течет, течет, — и пляшет разум мой, и в каждой жиле песня. ЭРИК: Боже, боже! Как горестно паденье это! Что же я расскажу, когда вернусь домой? РОБЕРТ: Не торопись, не торопись… Возможно, что ты — простак, а я — свидетель ложный и никого ты дома не найдешь… Возможно ведь? ЭРИК: Кощунственная ложь! Хозяин, повели закладывать… Не в силах я дольше ждать! (Ходит взад и вперед)
РОБЕРТ: Подумай о могилах, которые увидишь ты вокруг скосившегося дома… ЭРИК: Заклинаю тебя! Признайся мне, — ты лгал? РОБЕРТ: КОЛВИЛ: (возвращается) ЭРИК: (К Роберту.) Последний раз прошу тебя… а впрочем, — ты вновь солжешь… РОБЕРТ: Друг друга мы морочим: ты благостным паломником предстал, я — грешником растаявшим! Забавно… ЭРИК: Прощай же, брат! Не правда ль, время славно мы провели? Колвил и кучер выносят вещи. КОЛВИЛ: (в дверях) ЭРИК: (выходит за ним) Жемчужный щит сияет над туманом. В комнате остается один Роберт. ГОЛОС КУЧЕРА: Пауза. Колвил возвращается. КОЛВИЛ: РОБЕРТ: КОЛВИЛ: Я — так, я — сам с собой. РОБЕРТ: Охота же болтать тебе с болваном!.. КОЛВИЛ: Да с кем же мне? Одни мы с вами тут… РОБЕРТ: КОЛВИЛ: Над ней давно цветут сны легкие… РОБЕРТ: (задумчиво) Когда бы с бурей вольной меня в ночи сам бес не обвенчал — женился б я на Сильвии… КОЛВИЛ: РОБЕРТ: Ты лучше бы молчал. Я не с тобой беседую. КОЛВИЛ: А с кем же? Не с тем же ли болваном, с кем и я сейчас болтал? РОБЕРТ: Не горячись. Не съем же я Сильвии, — хоть, впрочем, дочь твоя по вкусу мне приходится… КОЛВИЛ: РОБЕРТ: Да замолчи! Иль думаешь, ничтожный, что женщину любить я не могу? Как знаешь ты: быть может, берегу в сокровищнице сердца камень нежный, впитавший небеса? Как знаешь ты: быть может, спят тончайшие цветы на тихом дне под влагою мятежной? Быть может, белой молнией немой гроза любви далекая тревожит мою удушливую ночь? Быть может… КОЛВИЛ: (перебивает) Вот мой совет: вернитесь-ка домой, как блудный сын, покайтесь, и отрада спокойная взойдет в душе у вас… А Сильвию мою смущать не надо, не надо… слышите! РОБЕРТ: Я как-то раз простил тебе, что ты меня богаче случайно был… теперь же за совет твой дерзостный, за этот лай собачий убью тебя! КОЛВИЛ: Да что-то пистолет огромный ваш не страшен мне сегодня! Убийца — ты, а я, прости, не сводня, не продаю я дочери своей… |
