Будды всё равно что различить цист во мраке ночи. Говорят, что обретение природы Будды позволяет покончить с двумя типами невежества: невежеством неуловимого знания и невежеством в высшей степени неуловимого знания.

Если сможешь пройти через три этапа — начального, промежуточного и высшего добра, — они более не будут сдерживать тебя. В этом смысле учение Будды подобно оленю, прыгающему трижды, чтобы освободиться из сети. Тогда тебя назовут «пробужденным, которого ничто не сдерживает»; ничто не сможет ни поймать, ни привязать тебя. Ты стал одним из будд, унаследовавших Светильник Будды. Это высшая колесница, высшее знание; это пребывание на Пути пробуждения. Ты стал Буддой, природа твоя озарена; ты — поводырь, способный задействовать неограниченную степень влияния. Повсюду беспрепятственно разливается великий свет.

Пробудившийся способен беспрепятственно использовать причинность добродетели и знания; он построил повозку, на которой можно везти причинность. Пребывая в жизни, он не задерживается в жизни; смерть не препятствует ему. Даже находясь в средоточии психических и физических элементов, пребываешь в таком состоянии, словно широко распахнулись двери, так что всё множество психических и физических элементов не сдерживает тебя. Ты волен покидать или оставаться, без малейших усилий выходить или входить. Если сможешь стать таким, не существует ни этапов, ни шагов, не существует ни высшего, ни низшего; псе, вплоть до тел муравьев, есть земля незагрязненных чудес. Это непостижимо.

Всё, сказанное выше, имеет одну только цель — освободиться от пут привязанностей. Как сказано в сутрах: «Они цельны сами по себе; не вреди им». Даже такие слова, как «Будда» и «пробужденные существа», приносят вред. Пока вообще говоришь о чём-либо, вне зависимости от того, существует оно или не существует, приносишь вред самому себе. «Существует это или не существует» относится ко всем вещам.

Пробужденные существа, пребывающие на десятой ступени, по-прежнему барахтаются в загрязнённом потоке; они создают учение о чистом потоке, определяют черты чистоты и разъясняют привязанности не-чистоты.

В древности все десять великих учеников Будды обладали индивидуальностью и характером; благодаря Пробужденному они один за одним избавлялись от ошибок. На четырёх ступенях медитации и восьми ступенях сосредоточения даже пристрастия святых распространяются на восемьдесят тысяч вечностей; цепляясь за то, что они практиковали, они были опьянены вином чистых вещей.

Поэтому ученики могут слышать учение Пробужденного, но не способны постичь дух высшего Пути. Вот почему говорят, что люди, отсекающие корни доброты, не обладают природой Будды. В сутрах говорится, что это — глубокая яма, ужасающее место; если сознание отступает хоть на мгновение, оно стрелой летит прямо в ад.

Мы не вправе говорить только об «уходе» или «не-уходе», поскольку даже такие божественные существа, как Маньджушри, Авалокитешвара и Махастхамапрапта возвращаются к порогу вступления в поток и смешиваются с различными типами людей, чтобы вести их за собой.

Пока мгновенно отражающее понимание ничем не озабочено — ни существующим, ни не-существующим и способно пройти сквозь три этапа и сквозь все вещи — и приятные, к неприятные, — то тогда даже если услышишь, что сто, тысяча или даже сто миллионов будд явились в мир, это всё равно, как если бы ты ничего не слышал. И при этом ты не пребываешь в не-слышании, и не задумываешься о не-пребывании. В таком случае нельзя сказать, что ты ушёл; ни измерения, ни расчёты не применимы к тебе. Вот что подразумевается в словах о том, что Будда всегда пребывает в мире, но при этом не привыкает к мирским вещам.

Говорить, что Будда поворачивает колесо Дхармы и потом уходит, — значит клеветать на Пробужденного, Дхарму и Сангху. Говорить, что Будда не поворачивает колесо Дхармы и не уходит, — значит точно так же клеветать на Пробужденного, Дхарму и Сангху. Как писал Сэн-чжао: «Путь пробуждения невозможно измерить: он настолько высоко, что ничто не пребывает выше; он настолько широк, что его ничто не может ограничить; он настолько глубок, что не имеет дна; он настолько всеобъемлющ, что его невозможно измерить. Даже просто говорить о нём подобно устанавливанию мишени с. тем, чтобы вызвать на себя стрелу.

Когда мы говорим об отражающем понимании, даже это на самом деле неправильно. Различай чистоту посредством не-чистоты. Если говоришь, что мгновенно отражающее понимание истинно или что если есть ещё что-либо за пределами отражающего понимания, всё это — заблуждения. Если цепляешься за мгновенно отражающее понимание, это также равносильно заблуждению; это то, что называется с ошибкой естественности».

Если говоришь, что мгновенно отражающее понимание — это Будда в тебе самом, ты произносишь слова измерения, слова расчитывания; они подобны вою шакала. Это значит, что ты застрял в воротах, всё равно что увяз в клею.

Поначалу ты не признавал, что внутреннее знание и понимание есть Будда в тебе самом, и блуждал повсюду в поисках Будды. Поэтому ты нуждался в наставнике, который поведал бы о внутреннем знании и понимании, как в лекарстве, которое бы излечило тебя от болезни безумного поиска вовне.

Теперь, когда ты больше не ищешь вовне, болезнь эта вылечена и необходимо отказаться от лекарства. Если будешь фиксировать сознание на внутреннем всепостигающем понимании, знай, что это дзэнская болезнь, которой страдают фанатичные и слепые ученики. Это подобно превращению воды в лёд: лёд тоже вода, но им невозможно утолить жажду. Эго смертельно опасная болезнь, перед которой бессильны обычные лекари.

Никогда не было такого существа, как «Будда», поэтому не следует воспринимать его как Будду. «Будда» — это лекарство для погрязших в чувственных привязанностях людей; если ты не болен, не стоит принимать и лекарство. Когда и лекарство, и болезнь растворились, это подобно чистой воде; природа Будды подобна стеблям сладкого растения, тающим в воде, подобна мёду, растворённому в воде, самому сладкому и вкусному. Но при этом сама чистая вода не затронута.

Дело не в том, что там ничего нет, ибо оно всегда было там. Истина эта изначально присуща каждому. Всех будд и пробужденных можно назвать существами, указывающими на драгоценность. В принципе, это не вещь; не нужно ни знать, ни понимать, не нужно ни утверждать, ни отрицать. Просто покончи с двойственностью, покончи с предположениями о существовании и не-существовании, о не-существовании и не не-существовании.

Когда не останется и следа от той или иной крайности, не будет ни недостатка, ни достатка; это не мирское и не священное, не свет и не тьма. Это не обладание знанием, но и не отсутствие знания. Это не зависимость, но и не освобождение. Это вообще не имя и не категория. Разве это не истинные слова? Как можно вырезать и полировать пустоту, чтобы вылепить образ Будды? Как можно говорить, что пустота синяя, жёлтая, красная или белая?

Сказано: «Реальность несравнима ни с чем, ибо нет ничего, чему её можно было бы уподобить; тело реальности не создано и не может быть выражено никаким понятием». Вот почему сказано: «Реальность пробудившихся безымянна и не может быть выражена в словах; невозможно обитать у пустых врат истины, как она есть». Точно так же, как насекомое может сесть куда угодно, но только не на языки пламени сознание людей, погрязших в чувственных ощущениях, может устанавливать связь с чем угодно, кроме запредельного понимания.

Когда в поисках знания и понимания посещаешь разных учителей, значит, тебя обуял демон учителей, ибо появляются разговоры и суждения.