На нашу долю выпало редкостное счастье (или несчастье) жить в период небывалого разгара Великой мировой войны денег против крови, плутократического порядка против аристократической системы ценностей, низменного против высокого. Выражаясь языком мифологии, вобравшей в себя бесценные сокровища знания и опыта, это война «атлантистского» Левиафана против евразийских отчизн. Поэтому отнюдь не случайностью, а метаисторической закономерностью можно объяснить тот факт, что свое вторжение на евразийский континент во время Второй мировой войны США начали с 12-тысячного десанта, размещенного на захваченном у немцев корабле «Vaterland» («Отчизна»), переименованном ими в «Левиафан».

В сущности, слово «отчизна» непереводимо на английский язык. Наткнувшись на него, переводчики обычно выходят из положения с помощью безликих форм типа «country», "country of origin" или "native country" ("страна", "страна происхождения", "страна, где родился"). Отсутствие таких понятий, как «отчизна» и «пережитое», в языке англосаксонских народов есть малозаметный, но серьезный симптом негативных потенций, что в конечном счете выражается в бескрайней, простирающейся до самого горизонта пустоте, отличительными чертами которой являются, с одной стороны, пресечение силы культурного укоренения и самобытности, с другой же — недостаточная метафизическая приверженность европейскому духу и полное непонимание его сущности. К аналогичной группе симптомов вырождения относится и последовательное вымывание слов «нация» и «джентльмен» из словаря американцев. Как верно заметил Томас Мольнар, "уже в конце прошлого столетия в англиканских церквах Америки формула молитвы "Господи Боже, благослови нашу нацию" была отвергнута и заменена новой:

"Господи Боже, благослови Соединенные Штаты Америки", поскольку слово "нация" подверглось осуждению, как выражение единства, препятствующего проявлению индивидуальной свободы и максимальной открытости по отношению к другим народам, прежде всего тем, кто уже принял американскую веру".

Преисполнившись самоуверенности вследствие видимого могущества количественной цивилизации с ее нигилистическими «достижениями», – разрушать и уничтожать жизнь, как известно, проще, чем строить и созидать ее, — жрецы "нового мирового порядка" стараются распространить свою зияющую пустоту до масштабов всей планеты, повсюду подавляя чувство принадлежности к нации и отчизне, благородные порывы и высокие стремления. С точки зрения психологии, столь рьяный и страстный нигилизм «атлантистов» можно объяснить на примере известных из истории случаев недочеловеческой зависти к здоровым людям со стороны прокаженных. Последние часто стремились заразить первых и таким образом добиться «равенства». Впрочем, и более свежий опыт свидетельствует, что особи, обделенные любовью к добру, красоте и истине, видят спасение от собственного недуга в уничтожении добродетели и культурных ценностей.

Видение современного «атлантистского» человека полностью совпадает с "левиафановым", иными словами, соответствует взгляду островитянина или аэронавта на карту мира. Ему ненавистно и недоступно богатство разнообразия, пестрота расовых и этнических, культурных и цивилизационных, религиозных и духовных форм жизни. Все предметы и явления живой и неживой природы оно стремится подвергнуть «универсальной», монетарной оценке, дабы открыть для своей алчности самые простые, прямые и скорые пути к наживе.

Хрестоматийным примером насилия подобного рода политики над реальностью служат политические карты первых континентов, захваченных силами "атлантизма", — Северной Америки и Африки — с их абсолютно произвольными и абсурдными границами, установленными в соответствии с законами масонской геометрии.

Опираясь на мощь таких институтов, как ООН, СБСЕ, МВФ и Всемирный банк, и столь же расплывчатые догмы ("интеграционный процесс", "свободный рынок", "демократия", "права человека"), стратеги "нового мирового порядка" пытаются сегодня уничтожить остатки государственных суверенитетов, стереть последние следы национальной самобытности. Первыми принимают на себя удар оборонительные рубежи государств, разрушаемых «атлантистами» извне при помощи "интеграционных процессов", а изнутри — путем стимулирования сепаратистского движения меньшинств, которым догма "прав человека" дает огромные привилегии по сравнению с большинством населения. Одновременно стратеги «атлантизма» стремятся увековечить административные границы внутри бывших СССР и Югославии, придав им статус государственных, именно потому, что границы эти произвольны и установлены в ущерб интересам русских и сербов, главных носителей державного начала на данной арене.

Сейчас уже всем ясно, что "новый мировой порядок" не желает останавливаться на границах России и Сербии, поскольку его конечная цель — расчленить обе державы на карликовые псевдогосударства, иначе говоря, на политические автономии, подаренные нацменьшинствам. Сербия сегодня служит стратегам тотального нигилизма своеобразным полигоном для создания правовых прецедентов. Завтра подобная тактика будет применена против России, послезавтра — против стран Европейского сообщества и остального мира. В свете рассмотренных нами религиозных корней «атлантизма» и "нового мирового порядка" хорошим уроком для недоверчивых станут недвусмысленные слова Уильяма Кулдена Денниса, приведенные в его памфлете "Протестантизм как основа американского консерватизма": "С учетом того, что нас отличил Бог, мы вправе требовать от других народов покориться нашей воле!"

Чего же хочет сия воля от народов мира? Год назад тогдашний генеральный секретарь ООН Перес де Куэльяр поведал свету, что хотя проект "нового мирового порядка" еще "недостаточно ясно сформулирован", лично он видит "лишь один возможный порядок в мире: демократический, т. е. такой, при котором не будет больше ни директории, как в прошлые столетия, ни биполяризма, ни тем паче монополизма". С той же трибуны президент США Буш сладкоречиво заверил, что "новый мировой порядок" станет гарантом всеобщей свободы и независимости: "Ни одному народу не придется поступиться даже крупицей своего суверенитета". Но сегодня и слепому видно, что оба государственных деятеля бесстыдно лгали нам, ибо "новый мировой порядок" утверждается в наши дни как ничем не прикрытая тотальная монополия американской псевдоимперии, несущая гибель всем уцелевшим суверенитетам.

Впрочем, давнюю мечту интернационального капитала навязать миру свое сверхправительство и тотальную систему управления подтверждают и многие документы из прошлого. Еще в 1950 году, выступая перед американскими сенаторами, небезызвестный Джеймс Варбург откровенно поведал им о конечной цели жрецов бога Маммоны: "Нравится вам это или нет, но мы создадим мировое правительство. Не кнутом, так пряником". Следует помнить, что угроза прозвучала не просто из уст влиятельного представителя рокфеллеровского "Совета по международным связям", но и отпрыска банкирской семьи, финансировавшей Октябрьскую революцию с целью уничтожения Великой православной империи и последующего геноцида русского народа.

В этом месте нашего изложения уместно будет сделать небольшое отступление и привести одно верное замечание Энтони Саттона, вообще-то довольно робкого и поверхностного исследователя связей большевиковрусофобов с воротилами Уолл-стрита: "Чем был мотивирован союз между капиталистами в большевиками? Лучше всего это можно объяснять усилением глобальных империалистических амбиций у финансистов с Уолл-стрита.

Несколько крупневших банковских магнатов, возглавляющих американские метакорпорации, всегда стремились приспособить для своего обслуживания огромный русский рынок, превратить его в векую разновидность колониального придатка, технологически отсталого и зависимого. Были ли эти банкиры в душе большевиками? Конечно, нет. Тузы финансового интернационала не исповедуют ни одну политическую идеологию. Их действия мотивированы исключительно жаждой безграничной власти над всеми и вся, а посему они готовы использовать любые политические средства для достижения своей цели…