Весь гардероб Скотта Кейт отдала одной благотворительной организации. Некоторые личные вещи предназначались для родителей, остальное было безжалостно выброшено.

В среду вечером Кейт отсидела на обязательном обеде у родителей Скотта, где они снова оговорили детали похорон. Шейла Эндрюс проливала обильные слезы над фотоальбомами и спортивными трофеями Скотта, которые ей привезла Кейт. Гарри Эндрюс выразил озабоченность будущим Кейт, не сделав, однако, ни единого дельного предложения. Кейт не обращала на это внимания. Единственное, чего она хотела, – порвать любые контакты с семьей погибшего мужа. Скотт оставался для родителей милым голубоглазым мальчиком, и Кейт давно уже утратила всякую привязанность к ним.

Сами похороны стали кошмаром. Отпевание, к счастью, было коротким, но поездка в крематорий, излияния соболезнующих друзей и родственников Скотта подвергли испытанию выдержку Кейт. Их слова были пусты и неискренни. Гарри Эндрюс назвал ее мужественной маленькой женщиной – да, ее глаза оставались сухими, но совершенно по иной причине. По правде говоря, за спокойной внешностью Кейт скрывалось вскипающее нетерпение: она не могла дождаться, когда все это кончится.

Оказавшись одна дома, она вздохнула с огромным облегчением и внезапно в порыве непокорности сбросила с себя вдовий наряд и надела джинсы и тенниску. Гладкая старомодная коса распущена, и ее волосы заструились по плечам, свободные от заколок. Отныне Кейт забудет о любых оковах – ее жизнь будет принадлежать только ей самой.

Проглотив назло всему свету большой бокал шерри, Кейт спокойно села и задумалась о будущем. Она не относилась к карьеристкам. Единственное, чего она всегда хотела, – выйти замуж и завести детей. Ее не очень-то привлекала перспектива провести остаток жизни за пишущей машинкой. Кейт обвела взглядом гостиную, зная, что весь этот комфорт ненадолго. Дом придется продать, чтобы погасить долги, с мебелью по большей части тоже надо будет расстаться – иначе ей не внести очередную плату за купленное в кредит.

Кейт собиралась налить себе еще шерри, когда звякнул звонок у входной двери. От неожиданности бутылка едва не выпала из руки. Никаких посетителей – похоронный спектакль окончен, но звонок продолжал заливаться. Рассерженная внезапным вторжением, Кейт раздвинула портьеры, чтобы выглянуть наружу. Знаменитая «ламборджини» Далтона стояла у тротуара. Кейт вздохнула с облегчением – по крайней мере с Алексом не надо притворяться. Смирившись с мыслью, что он все равно не уйдет, Кейт пошла открывать.

Алекс оглядел ее с нескрываемым удивлением.

– Очевидно, похороны уже состоялись.

– Вы на них не присутствовали, – сказала она, криво усмехнувшись.

– Вы можете называть меня кем угодно, но только не лицемером, Мери Кетлин.

Алекс вошел в дом, после чего Кейт закрыла дверь и жестом пригласила его в гостиную.

– Я тут выпивала, когда вы позвонили.

– Присоединяюсь к вам.

Он устроился в кресле, наблюдая, как она орудует с бокалами.

– Знаете, ваша фигура словно создана для спортивной одежды, – одобрительно заметил он.

Кейт вспыхнула, с опозданием вспомнив, что вместе с траурным нарядом сняла и лифчик.

– Я не ждала гостей. Зачем вы приехали, Алекс?

– Чтобы пригласить вас на ужин.

Строгий деловой костюм придавал ему еще большую респектабельность. Глядя на него, Кейт видела само олицетворение солидности и надежности – у Скотта эти качества напрочь отсутствовали, – и Кейт внезапно поняла, что если когда-либо снова и выйдет замуж, то за человека именно с такими чертами.

– Вы все еще хотите жениться на мне? – спросила она довольно бесцеремонно.

Его взгляд не оставлял сомнений в готовности.

– Этим желанием было продиктовано приглашение на ужин.

– Мы заключаем соглашение. Так? Мы принимаем обязательства, условия, которые готовы выполнять? – медленно говорила Кейт, намеренно растягивая слова, подбирая самые нужные.

– Совершенно верно, – кивнул он.

– Ну, хорошо. Мы поедем ужинать и выработаем наши условия, но одно я должна оговорить уже сейчас. Я не потерплю никаких попыток затащить меня в постель до того, как мы поженимся. Или женитьба, или ничего. Вы меня понимаете, Алекс?

– Безусловно, – ответил он с ироничной улыбкой. – Вы мне по-прежнему не доверяете.

Кейт вздохнула.

– Я прошла суровую школу и теперь не принимаю на веру почти ничего. Не хочу, чтобы вы с помощью обмана сделали меня своей любовницей.

Усталая насмешка появилась у него на лице.

– Я преспокойно дождусь, когда вы ляжете ко мне в постель на законных основаниях, но делить ее вам придется со мной каждую ночь нашей супружеской жизни, Кейт. Пусть тут между нами все будет ясно.

– Раз уж семья – наша общая цель, то я едва ли могу спорить с этим, – сказала она ровным голосом, но ее слегка насторожил жесткий тон Алекса.

Кейт совершенно не думала об интимной стороне брака, когда под влиянием момента приняла свое решение. Она просто заглянула вперед: ей почти двадцать восемь лет – время на исходе, если она собирается завести семью, а снова влюбиться – на это надежды не было. Алекс же не только хочет детей, он способен обеспечить их, дать им счастливую жизнь. К тому же заниматься любовью с Алексом – это ничуть не хуже, чем спать со Скоттом, зная о его вечных изменах.

По меньшей мере в наметившемся брачном союзе будет какой-то смысл. Своим детям – ее и Алекса – она сможет отдать всю ту любовь, которую едва не задушили в ее сердце. В этом браке ее ждет безоблачное будущее, а прежние ошибки, когда счастье Кейт зависело от мужа, не повторятся. Алекс не сможет, как это делал Скотт, причинить боль, ибо она его не любит. Быть может, это даже хорошо.

– Отныне объявляю вас мужем и женой.

Кейт чуть вздернула подбородок. Свершилось.

Они поженились.

– Только подпишите здесь, миссис Далтон.

Кейт протянули ручку, она взяла ее и сосредоточенно выполнила последнее условие при заключении контракта, который отныне был узаконен.

– Мистер Далтон, прошу вас.

Алекс сделал росчерк. Чиновники, выполнявшие обязанности свидетелей, добавили свои подписи. Документ, удостоверяющий их брак, аккуратно сложили и передали Кейт, которая убрала его в сумочку. Кейт смотрела на своего нового мужа, стремясь подавить мелкую нервную дрожь.

– Что же, пожмем друг другу руки теперь, когда брачный контракт подписан, скреплен печатью и вручен?

Алекс улыбнулся:

– Я думаю, у тебя сегодня утром не раз сжималось сердце. – Алекс взял Кейт за руку и повел на воздух, к теплым солнечным лучам. – Тебе лучше?

– Неужели было так заметно, что мне не по себе?

– Было ли заметно, что ты собрала все свое мужество?

Она издала короткий нервный смешок:

– Но ведь это был такой шаг.

– И я рад, что твое мужество не подвело тебя.

Она взглянула на него, словно оправдываясь:

– Я бы не отступила. Я держу свои обещания, Алекс.

Они, не отрываясь, смотрели друг на друга.

– Я тоже, Мери Кетлин, я тоже.

До сих пор Кейт не могла пожаловаться на Алекса. Строго соблюдался запрет на секс, чего она так добивалась. Алекс не предпринял ни малейшей попытки нарушить соглашение. Но, может быть, именно поэтому необходимость лечь с ним в постель еще с утра повергла ее в панику?

Такой важный для них обоих контракт подписан. Непринужденное, ровное поведение Алекса успокаивало. Однако мысли Кейт все время возвращались к одному и тому же – к постели. Эта навязчивая идея лишила ее аппетита на праздничном обеде; летела вместе с ней в самолете, доставившем молодоженов в Тасманию; она не отставала от Кейт в такси на пути в отель-казино в Хобарте, выглядывала изо всех комнат их номера и, наконец, устрашающе застыла в зеркале, когда в поздний час Кейт села за туалетный столик расчесывать волосы. Сто движений щеткой, двести, триста… даже тысячи не хватит, чтобы отдалить неизбежное. Кейт знала, что Алекс наблюдает за ней, но у нее не было сил ответить на его взгляд. Глаза ее ускользали от его зеркального отражения с того момента, как он сбросил купальный халат. Она не ожидала, что он ляжет в постель совершенно обнаженным. Кейт продолжала расчесывать волосы в напрасной попытке избавиться от ужаса, останавливающего кровь в жилах. Наконец, набравшись решимости, она отложила щетку.