Дарвин регулярно употреблял и, может быть, даже злоупотреблял широким спектром опиатов, которые английские врачи использовали в те времена. Это облегчало течение множества его необъяснимых болезней, которые современные биографы склонны считать психосоматическими. Болезненность Дарвина обычно объясняют психологическим давлением его исключительной сексуальной робости и общественной застенчивости. Кеннет Берк пошел дальше, предположив, что великий эволюционист
— сын священника и муж набожной методистской леди
— очень хорошо осознавал боль, гнев и ярость, которые его научная работа вызывала в нервных системах христиан. Его болезни, таким образом, были следствием самобичевания за «богохульство» и драматической неуверенности в себе.
Опиум и его производные вызывают переживания «маленькой смерти» и затягивают того, кто их принимает, в волокнистые, змеящиеся вегетативные реальности.
Такое глубокое проникновение Дарвина в темные глубины вегетативного сознания можно объяснить тем, что он был хроническим наркоманом, регулярно принимавшим опиум. Большинство великих поэтов викторианской эпохи также принимали опиаты, и их произведения изобилуют схожими вегетативными образами смерти-возрождения-метаморфоз. Тем же готическим ужасом, который Дарвин так блестяще и старательно организовал в Теории эволюции путем естественного отбора.
Чарльз Дарвин был фанатичным ученым, обладавшим поистине героическим трудолюбием и выносливостью. Известен случай, когда он, не удовлетворившись некоторыми деталями разработанной им же интерпретации эволюции ракообразных, отложил всю остальную работу и без всяких колебаний сосредоточился на ракообразных примерно на семь лет. Его младший сын решил, что это — нормальное занятие взрослого мужчины, и однажды спросил у соседского ребенка: «Какой вид ракообразных изучает твой отец?»
В момент смерти, или критического состояния, или наркотической псевдосмерти, в сознании часто возникают обширные эволюционные перспективы. Мы определяем это как седьмой контур нервной системы. И мы предполагаем, что нейрогенетические видения седьмого контура Дарвина играли в его работе не меньшую роль, чем тщательное научное исследование. Большинство биографов уделяют особое внимание его любви и симпатий ко всем формам жизни. Его книга о червях, несмотря на объективный стиль, написана со всей нежностью детской книжки о собаках.
СПРАВКА:
Это синергетическое сочетание боли-и-наркотиков послужит хорошим объяснением инфо-психологическим биографам и историкам.
В дополнение к Дарвину можно вспомнить Ницше, который в борьбе с хронической мигренью употреблял столько патентованных лекарств, что Стефан Цвейг сравнил его крошечную комнату с аптекой. В этой связи нам стоит вспомнить Гурджиева, который описал свое «видение» эволюции от механистического роботизма к Космическому Сознанию, страдая от резкой боли, причиняемой ему военными ранениями, и глуша ее кокаином и гашишем; и Джеймса Джойса, который лечил кокаином заболевание глаз, в конце концов приведшее его к слепоте, и который создавал свою собственную веселую неевклидову вселенную по мере того, как зрение его ухудшалось.
Однако, вскоре оказалось, что дарвиновский британско-империалистический подход к эволюции как к безжалостному соревнованию не объясняет всех, или даже большинства, фактов. Потребовалось еще полстолетия, чтобы вновь открыть работы в равной мере застенчивой и робкой личности, монаха Грегора Менделя, и наконец понять генетический механизм. Современные генетики заметили, что есть что-то неправдоподобное в том, что Мендель выбирал для своих экспериментов только те виды горошка, генетические шаблоны которых можно было выразить при помощи простейшей арифметики. В самом деле, вероятность такого «везения» астрономически мала. Некоторые даже предположили, что Мендель слегка «подтасовал» результаты. Другие, не желая оскорблять подобными подозрениями великого ученого, предположили, что «подтасовку» выполнил один из помощников Менделя. Истина заключается в том, что, в соответствии с теорией вероятности, Мендель обязательно должен был выбрать какой-либо из тысячи других видов, генетические шаблоны которых невозможно было бы выразить математическими средствами, доступными в то время. (Возможность выразить их появилась только в наше время с изобретением английским математиком-биологом Дж. Б. С. Хелдоном генетической системы счисления.) Где и как Мендель получил это откровение Высшего Разума? Не забывайте, что Грегор Мендель был монахом аскетического ордена. Он был обучен католической форме йогической медитации. Современные ученые называют подобные состояния «сенсорной или социальной депривацией» и отмечают, что нейрологические эффекты этого состояния подобны эффектам воздействия ЛСД и мескалина.[1] Возможно, Мендель пережил нейрологическую «маленькую смерть» — отключение импринтов путем медитации — и был способен воспринимать сигналы от нейрогенетических архивов (Седьмой Контур). Это философское значение открытий Дарвина и Менделя (точнее, те контуры мозга, какие были задействованы во время открытий) не было в должной степени оценено даже «интеллектуальными» классами.
Энергетические законы, лежащие в основе дарвинизма и менделизма, стали понятнее, когда Уотсон, Крик и Франклин открыли двойную спираль молекулы ДНК.
Теперь нам известно, что ДНК программирует эволюцию почти так же, как человек программирует компьютер. Код ДНК — это код Игры Жизни.
Генетический код — это аминокислотный «чертеж», задающий течение эволюции. ДНК любого живого существа содержит сведения обо всех предыдущих и обо всех будущих формах жизни. С предыдущими формами понятно: каждое человеческое существо начинается с одноклеточного организма (в момент зачатия) и последовательно повторяет все ранние формы эволюции в период развития эмбриона (жабры и т. д.).
А почему мы говорим, что ДНК содержит информацию о будущих формах жизни? Дело в том, что значительная часть кода ДНК блокирована структурными белками, которые называются гистонами. Причем заинтересованный читатель может более подробно ознакомиться с этой темой в работах Джона Лилли, который провел множество углубленных и смелых экспериментов на себе как с ЛСД, так с социальной депривацией, что отражено в его книгах Программирование и метапрограммирование человеческого биокомпъютера, Центр циклона, Модели Бога. Определенные гистоны могут не только блокировать (отключать) проявление определенных генов, но и активизировать (включать) проявление других генов. Это, собственно, и происходит по мере развития индивидуальных организмов. Но некоторые части ДНК остаются незадействованными на протяжении всей индивидуальной жизни. Эти участки генетического кода могут содержать программы дальнейшей эволюции, которые ждут реализации в будущем!
В ДНК новорожденного младенца содержатся инструкции, следуя которым, примерно через 14 лет он станет сексуально активным взрослым человеком. В ДНК четырехмозговой Одомашненной Обезьяны (homo sapiens) может содержаться проект следующих мутационных стадий — постчеловеческих, т. е. протекающих за пределами Муравейника.
Но вернемся к донаучным, метафизическим октавным принципам.
В попытке разобраться, наблюдается ли в других послепифагорейских системах энергетической классификации эта восьмиконтурная тенденция от земного к внеземному, от евклидовой приземленности к фуллеровской эфемеризации, проведем их исследование, опираясь на знание Периодической таблицы элементов.
Как уже упоминалось, при поиске такой взаимосвязи первыми приходят на ум восемь нот музыкальной октавы. Пропойте их вслух и услышьте этот переход от мрака и тяжести к космическому свету.
До, ре, ми, фа, соль, ля, си, до!
Как пишет в «Белой Богине» Грейвс, египетские жрецы каждое утро встречали восход солнца пением этой октавной гаммы вслух. На то, что это могло быть частью нейрологической системы обучения, указывают попытки некоторых современных «оккультных» направлений (претендующих на египетское происхождение) связать восемь нот октавы с восемью чакрами в системе кундалини-йоги. Перед вами известные положения чакр и предположительно соответствующие им ноты:
