Сэмпсон, следуя за животом, подался вперед и снова поднял свечу. Одли нельзя было отказать по крайней мере в учтивости: он повернул голову в сторону таким образом, чтобы видны были только его черные как смоль локоны.
— Ты ничтожество, — начал хозяин гостиницы, — преступник, забирающийся в чужие постели. Исчадье дьявола.
В голосе Сэмпсона не было твердости, какая сопровождает сильное искреннее чувство. Точно он заучил это выступление наизусть. Одли продолжал лежать не поворачивая головы, правда, его ягодицы дернулись, словно под ударом невидимой плетки.
— А ты, Элисон, — продолжил владелец «Феникса» свое обвинение, когда увидел, что на исчадье дьявола его речь не произвела никакого действия.
И осекся. Пламя свечи сейчас осветило лицо женщины. Он с недоверием наклонился вперед. Женщина отводила глаза.
— Жена! — пролепетал Сэмпсон. Теперь он в самом деле был потрясен.
— Ой, муженек, — промолвила она в ответ.
В это мгновение над кроватью взметнулась чернокудрая голова Алана Одли. По всей вероятности, он только сейчас осознал, меж чьих бедер он так ловко пристроился. Алан выскочил из постели, будто там лежал зачумленный труп. Длинная ночная рубашка жены хозяина гостиницы комками сбилась на ее больших грудях, а сорочка Алана задралась. Чосер подметил, что сколь бы далеко Алан Одли ни зашел в плотских забавах, его сморщенное мужское достоинство говорило: до кульминации было еще далеко.
— Но я думал… — еле выговорил владелец гостиницы.
— Он думал, — передразнил его Алан, одергивая сорочку, чтобы прикрыть свое хозяйство.
Госпожа Сэмпсон хранила молчание. Возможно, она была единственной из присутствующих, кто понимал, что в подобной ситуации любые слова прозвучат глупо и неуместно и могут обернуться последствиями.
— Пойдемте-ка, господин Сэмпсон, выйдем в коридор, я вам кое-что скажу.
Чосер мягко взял хозяина под локоть и вывел из комнаты. Сэмпсон не возражал. Чем бы ни закончилась разыгранная хозяином гостиницы драма, какие бы сюжетные варианты он ни разучивал, было ясно, что на этот раз все пошло не по сценарию.
Как только мужчины оказались в коридоре, Джеффри заговорил:
— Не знаю, что у вас пошло не так, Сэмпсон, но мне ясно, что для вас это стало неожиданностью.
— Что вы этим хотите сказать? Я нашел свою жену в постели с другим мужчиной. Свою жену!
— Хотя ожидали найти свою дочь.
— Я знаю, кого я нашел.
Из-за спины хозяина гостиницы Чосер видел, как Алан на цыпочках вышел за ними следом и направился в их комнату. Вскоре за ним последовала жена Сэмпсона. Просторная длинная рубашка на этот раз скрывала ее бедра, груди и коленки с ямочками. Она направилась в противоположную сторону, задержавшись на мгновение на верхней ступеньке лестницы. Затем поспешно скрылась внизу. Чосер решил, что лучше перейти в нападение:
— Значит, вы предполагали найти там свою дочь; кажется, ее зовут Элисон? Потому что она имеет привычку принимать по ночам джентльменов из постояльцев?
Ведь Алан утверждал, что «они договорились без лишних слов».
— Вздор.
— Такой же, как и ваша привычка стеречь под этой лестницей, чтобы — ах — начать спектакль.
— Не несите чуши.
— Тогда объясните, почему вы полностью одеты и со свечой в руке?
— В собственном доме каждый может делать, что пожелает.
— В том числе подкрадываться к дверям и врываться в покои к парочкам, разыгрывая из себя возмущенного отца. Ваша дочь служила приманкой. Джентльмены как ястребы слетались на ее яркие перья. Не пытайтесь оправдываться, господин Сэмпсон, это правда.
— Я терпеливый человек, — сказал Сэмпсон.
— Чересчур терпеливый, учитывая вашу заинтересованность. Какую дань вы у них вымогаете таким путем? На какую сумму они готовы раскошелиться, чтобы избежать осложнений? В особенности если они спешат в Дувр и им не нужны лишние неприятности. Не потому ли нынче вы выказали неподдельный интерес относительно наших планов на завтра?
Сэмпсон вздохнул. Словно воздух медленно вышел из проколотого пузыря.
— Не моя вина в том, что я не могу справиться дочерью. Хоть разок-другой я и пробовал поучить ее ремнем.
— Похоже, вы не можете справиться и с женой. Она заняла место, предназначенное дочери, и без вашего ведома запрыгнула в постель к чужому человеку, тем самым ославив вас рогоносцем.
Владельцу гостиницы было нечем ответить.
— А может, и это спектакль, а, господин Сэмпсон? Сводник, который оставляет открытой дверь в собственную спальню.
Тот продолжал отмалчиваться.
— Ваше молчание я принимаю как несогласие с моими доводами. Что ж, если вы стали рогоносцем без договоренности с женой, то это в самом деле ошибка.
— О да. Жена еще узнает, каково так ошибаться. Я ее научу.
— Искренние заблуждения не представляют интереса для закона, если только они не ущемляют прав других. В ином случае придется допустить, что вы занимаетесь сводничеством и превратили «Феникс» в грязный притон. Если так, то ни о какой ошибке речи быть не может, и тогда вами займутся блюстители закона. Подумайте до утра, господин Сэмпсон.
Хозяин гостиницы удалился крадущейся походкой, а Чосер вернулся к себе. Алан Одли постыдным образом заснул или притворился, что спит. Однако теперь бесследно исчез его светловолосый товарищ. Должно быть, пока они выясняли отношения с хозяином, Нед незаметно ускользнул в чью-то спальню. Из другой части гостиницы послышались шаги и звуки голосов — мужского и женского.
Матерь Божья, подумал Джеффри, если и этот попал в передрягу, я не стану его вызволять. Пускай владелец гостиницы застукает его с какой-нибудь из своих женщин и отрежет ему яйца, если доберется до них. Пускай сделает Кэтона евнухом, я и пальцем не пошевелю ради спасения его мужского достояния. Гнев Джеффри на хозяина гостиницы был ничто по сравнению с тем глубоким возмущением, какое вызывало в нем поведение его компаньонов. Пусть этот жеребец переспит хоть с обеими женщинами, мне что, других забот мало? Хотя оказаться между госпожой Сэмпсон и ее дочерью Элисон — все равно что между мельничными жерновами. Джеффри Чосер не без наслаждения представил, как жернова раздавливают Неда Кэтона и медленно превращают в муку. Должно быть, с этой мыслью он и заснул.
Как Чосер и обещал хозяину гостиницы, следующим утром на заре они выступили в путь. Когда он расплачивался, Сэмпсон ни словом не обмолвился о ночных событиях. Ни его жена, ни дочь не подавали признаков своего присутствия. Под глазом толстяка красовался синяк, напомнивший Джеффри о шуме, который он слышал сквозь сон. Похоже, хозяин заведения учил жену больше не ошибаться даже ненароком, но урок обернулся непредвиденными последствиями.
Алана Одли был удручен — настолько, насколько может быть удручен мужчина, которого застигли с голой задницей. В отличие от него Нед Кэтон был оживлен и весел, как весенняя пташка. Он явно упивался конфузом, случившимся с товарищем, и всю дорогу недвусмысленно намекал на свое удачное свидание с Элисон — «молоденькой, а не той старухой; конечно, тебе виднее, чем они различаются. Но молодые разборчивее, не ложатся под первого встречного». Любовное свидание Неда, очевидно, происходило в другой части «Феникса», потому что на оставшейся территории разворачивались уже упомянутые события.
Чосеру не верилось в эти россказни, да они его не особенно-то и заботили. Алан в них верить не желал и наконец в раздражении велел Кэтону заткнуться. Город остался далеко позади. Вскоре и крепостные стены Кентербери скрылись из виду. День выдался чудесный. В небе плыли легкие пушистые облака. Путешественников на дороге было немало, однако Чосер не заметил никого из тех, кого запомнил со вчерашнего дня.
На поклонение к гробнице святого мученика Фомы в кафедральном соборе решили не ходить. Время поджимало. Чосер поклялся, что непременно сходит туда на обратном пути. Однажды он уже бывал у раки святого перед своим первым путешествием во Францию — в девятнадцать лет. Тогда им предстоял военный поход. Монах, показывавший надгробие группе пилигримов, главным образом отбывающим в поход солдатам, сначала подвел их к алтарю и с гордостью указал на следы крови мученика, которая все еще была видна на каменных плитах. Кровь показалась Чосеру свежей, трудно было поверить, что ей двести лет. Ему пришло в голову, что она, быть может, в самом деле свежая, что ее могли время от времени подновлять так же, как торговцы с лотков из переулка Мерсери-Лэйн у храма чудесным образом подновляли мощи и реликвии всякий раз, как начинали падать доходы.
