Трэгг вставил карандаш в дуло ствола, открыл свой портфель, осторожно положил револьвер в металлическую коробку и уже хотел задвинуть крышку коробки, как вдруг Бергер произнес:

– Посмотрите номер.

Трэгг вновь сунул карандаш в ствол, поднял револьвер и прочитал номер:

– С четыреста восемьдесят восемь ноль девять.

Бергер посмотрел в свою записную книжку.

– Хорошо, – сказал он. – Это первый револьвер, который купил Хастингс. – Затем он задумчиво посмотрел на Мейсона. – Хочу сказать вам, мистер Мейсон, что, если произведена замена револьверов, я привлеку вас к ответственности по закону.

– Что вы имеете в виду, говоря о замене револьверов?

– Гейрвин Хастингс купил два идентичных револьвера тридцать восьмого калибра, – сказал Бергер. – Мы подняли реестры и выяснили, что один револьвер был приобретен два года назад, другой – около четырнадцати месяцев назад. При покупке второго револьвера он сказал продавцу, что хочет купить револьвер для своей жены.

– Револьвер, который находился в моем столе, куплен последним?

– Нет, первым.

– Тогда я не понимаю, что вас так взволновало? – сказал Мейсон.

– Отвечу вам, – холодно сказал Бергер. – Вы все любите запутывать и подменять – оружие, свидетелей, улики. И мне кажется, что ваша клиентка имела доступ к обоим револьверам. Вы поменяли оружие. Вы просто произвели два выстрела из револьвера, из которого в Хастингса не стреляли. Готов держать пари десять к одному, что когда мы проведем баллистическую экспертизу изъятого у вас оружия, то окажется, что пули, убившие Хастингса, выпущены не из этого револьвера.

– В этом случае вы не можете возбудить дело против Аделлы Хастингс, не правда ли? – спросил Мейсон.

– Я теряю терпение при разговоре с вами, мистер Мейсон, – сердито сказал Бергер. – Меня выводит из себя ваша тактика. Мы можем завести дело, связанное с убийством, и на Аделлу Хастингс, и на Перри Мейсона. Если вы подтасовывали улики, я привлеку вас к ответственности как соучастника преступления. Как вам известно, в нашем штате ликвидировано различие между преступником и соучастником преступления. Другими словами, я арестую вас за убийство.

– Это вы можете сделать только в том случае, если из этого револьвера совершено убийство человека.

– Именно так.

– А если преступление с помощью этого револьвера не совершено?

– Я привлеку вас…

– За что? – с невинным видом спросил Мейсон.

– Прежде чем продолжить разговор на эту тему, я хочу знать, почему в первый раз этот револьвер не оказался на месте.

– Хорошо, – вздохнул Мейсон. – Я расскажу вам. Аделла Хастингс сообщила об украденной у нее сумочке и револьвере Симли Бейсону, менеджеру фирмы Гейрвина Хастингса. К сожалению, Бейсон подумал, что револьвер является обвинительной уликой и он сможет помочь Аделле Хастингс, если спрячет его. Сегодня в шесть часов утра он пришел в мой офис и убедил убиравшую помещение женщину, что является Перри Мейсоном. С собой у него был «дипломат». Он смело вошел в офис, открыл ящик моего стола, взял револьвер и унес его к себе на работу. На работе у него есть шкаф. Он завернул револьвер в папиросную бумагу, затем в плотную коричневую обертку. Приклеил бирку, на которой указал, что револьвер был взят из офиса Перри Мейсона, расписался на ней, прикрепил к упаковке и заклеил ее с помощью липкой ленты.

– Для чего он это сделал? – спросил Трэгг.

– Он хотел защитить Аделлу Хастингс, – ответил Мейсон. – Он боялся, что ее могут обвинить в том, что она сама взяла револьвер из своей квартиры.

Трэгг и Бергер обменялись взглядами.

– Продолжайте, – сказал Бергер. – У вас почти всегда правдоподобное объяснение. Я слушаю, хотя верится с трудом.

– Я знал, что кто-то украл револьвер, – продолжал Мейсон. – Причем этому человеку было хорошо известно, где искать оружие. Я считал, что кража могла быть совершена только в то время, когда убирают кабинет. Дрейк проверил журнал, в который записывают фамилии посетителей, приходящих в это здание в нерабочее время. Я получил описание внешности приходившего к нам человека. Проработал ряд других версий и вышел на Симли Бейсона. Попросил его прийти ко мне в офис, обвинил его в краже. Уборщица, пришедшая сюда по моей просьбе, опознала его. Он во всем сознался.

– Хорошо, расскажите нам о револьвере, – сказал устало Бергер. – Мне кажется, что все это ваш старый трюк с запутыванием следов, только на этот раз с новыми поворотами.

– Симли Бейсон, – продолжил Мейсон, – позвонил от меня своей секретарше Розалии Блэкбурн, попросил ее сходить в его кабинет, открыть шкаф, достать из него мешок для клюшек, перевернуть мешок вверх дном, взять упаковку, которая была на дне мешка, и принести ее сюда.

– Продолжайте, – сказал Бергер. – Я хочу знать ваш вариант событий.

– Когда секретарша прибыла сюда и отдала упаковку Бейсону, оказалось, что сверток не запечатан. Бумага была разрезана очень острым ножом или бритвой. Сделавший это человек, очевидно, развернул папиросную бумагу и поменял револьвер.

Глаза Бергера сузились.

– Я сообщаю вам всю информацию, которой я располагаю по данному вопросу, – сказал Мейсон. – Получив револьвер, я сразу же осторожно, чтобы не оставить отпечатков пальцев, положил его в ящик своего письменного стола. После этого я позвонил лейтенанту Трэггу.

– Это весь ваш рассказ? – спросил Трэгг.

– Да.

Трэгг обменялся взглядом с Бергером. Лицо последнего помрачнело.

– Так не пойдет, Мейсон, – сказал окружной прокурор.

– Я ничего не скрываю. Вы хотели услышать эту историю. Я рассказал ее вам.

– Все это очень умно, – сказал Бергер. – Когда будут судить Аделлу Хастингс за убийство и будут предъявлять этот револьвер в качестве улики, вы будете строить защиту на том, что мы не сможем доказать, что именно этот револьвер был в сумочке у Аделлы Хастингс. Вы рассказали нам эту неправдоподобную историю в надежде на то, что мы вызовем в суд для дачи показаний Бейсона и его секретаршу. Вы будете доказывать перед присяжными, что пакет был вскрыт, револьвер, возможно, подменен и он, очевидно, не тот, что находился в сумочке у Аделлы.

– А что вам не нравится? – улыбнулся Мейсон. – Если вы собираетесь выставить этот револьвер в качестве вещественного доказательства против Аделлы Хастингс, вы должны доказать, что именно он был у нее в сумочке.

– Если бы вы записали номер револьвера, когда нашли его в сумочке, – сказал Трэгг, – были бы устранены все сомнения.

– Тогда бы вы заявили, что я слишком много касался револьвера, – возразил Мейсон.

– Полагаю, что вы выбросили бумагу, в которую был завернут револьвер, – сказал Трэгг.

– Напротив, – ответил Мейсон, – упаковку мы сохранили. Мы очень осторожно обращались с ней, чтобы не оставить отпечатков пальцев.

Мейсон кивнул Делле Стрит. Делла достала из шкафа картонную коробку.

– Бумага, – сказал Мейсон, – там.

– Полагаю, – сказал Бергер, – вы были свидетелем всего сказанного Мейсоном, мисс Стрит.

– Да, но не всего, – ответила секретарша. – Когда Симли Бейсон находился в кабинете, Герти была на обеде, и мне пришлось подменять ее у коммутатора. Я не слышала всего разговора, который происходил в кабинете.

– Умно, – усмехнулся Бергер, – исключительно умно. Вот как легко можно осложнить ситуацию, с тем чтобы было трудно связать воедино обвиняемую и оружие, с помощью которого было совершено убийство. Это уже случалось раньше, но больше не повторится.

– Почему не повторится? – спросил Мейсон.

– Потому что вас не будет здесь, – ответил Бергер. – Вы будете находиться в знаменитой тюрьме Сан-Квентин. Я устал от ваших фокусов и намерен положить этому конец. Вы всегда играли с вещественными доказательствами. На этот раз вы разработали этот трюк с двумя револьверами, с тем чтобы попытаться убедить присяжных, что кто-то подменил их.

– Я думаю, что кто-то действительно это сделал, – сказал Мейсон. – Более того, я считаю, что кто-то намеренно пытается ложно обвинить Аделлу Хастингс в убийстве.