Для углубленной проработки этого контура, связанной с некоторым риском в личных отношениях, можно предложить такие игры, как «задирание» кого-либо, если вы никогда не делали этого прежде, проявление подчинения и покорности, если вы никогда не делали этого прежде, и овладение умением должным образом проявлять свой гнев и избавляться от него, когда в нем исчезает необходимость.
Читатель наверняка заметил, что каждый «ярко выраженный» тип на сетке Лири представляет собой один из четырех секторов круга:
Конечно, идеально «уравновешенная» – то есть нероботизированная и умеющая приспосабливаться к возникающим обстоятельствам – личность не должна быть столь однобокой. Такая личность будет способна слегка входить в каждый квадрант «сообразно обстоятельствам и временам года», как говорят китайцы, но в основном будет занимать центральное положение. Это можно изобразить в виде круга:
Темный внутренний круг представляет несокрушимую индивидуальность этой идеально свободной от роботических импринтов личности. Серый круг представляет способность сдвигаться в каждый квадрант, когда это необходимо.
Такие круги, называемые мандалами, широко применяются в буддизме для медитации. Часто на них изображаются четыре демона, которые, как и западные Лев, Бык, Ангел и Орел, символизируют крайности, которых следует избегать.
Упражнения
1. Каждый раз, встретив молодого человека (молодую женщину), сознательно спрашивайте себя: «Если дело дойдет до рукопашной, смогу ли я победить его (ее)?» Затем попытайтесь определить, насколько ваше поведение основано на бессознательном выяснении этого вопроса при помощи невербального «языка движений».
2. Напейтесь в доску и опрокиньте стол, громко объявив всем присутствующим, какие они тупые задницы[31].
3. Найдите книгу по медитации, позанимайтесь по ней в течение месяца по пятнадцать минут два раза в день, затем встретьтесь с теми, кто всегда умудряется расстроить вас или заставить вас защищаться. Посмотрите, удастся ли им надавить на ваши кнопки территориального отступления.
4. Проведите уик-энд в клубе знакомств. В течение первой половины дня попытайтесь интуитивно определить, к какому квадранту принадлежит каждый член группы. В конце определите, удалось ли кому-нибудь из них стать менее роботизированным. Определите, удалось ли вам стать менее роботизированным.
5. Отправьтесь в зоопарк, в павильон львов. Изучайте львов до тех пор, пока не поймете их туннель реальности.
6. Возьмите напрокат видеокассету с комедией из тех, которые обычно нравятся маленьким детям. Внимательно просмотрите ее и подумайте, какую функцию выполняет этот юмор; заодно используйте возможность всласть посмеяться.
7. Проведите все воскресенье у телевизора, смотря программы о животных. На следующий день, придя в офис, внимательно, как ученый-зоолог, понаблюдайте за иерархией стаи приматов.
Глава 5. Диккенс и Джойс: двухконтурная диалектика
НАШИ ЛЕГЕНДЫ И НАША ЛИТЕРАТУРА НАСЕЛЕНЫ МИЛОСЕРДНЫМИ БОГИНЯМИ И УЖАСНЫМИ ВЕЛИКАНАМИ
В «Дэвиде Копперфильде» Диккенс с большим мастерством передает шок и страх ребенка, когда строгость туалетных процедур вводит в его континуум орально-матристского блаженства анально-патристские ценности второго контура. Трудно поверить, что это было написано за полвека до клинических исследований Фрейда.
Диккенс описывает идиллическое детство, в котором Дэвид живет с овдовевшей матерью, образ которой вполне можно охарактеризовать как воплощение bona dea (древней «доброй богини», воспоминанием о которой является «фея» – персонаж современных детских сказок). В эту счастливую картину вмешивается ужасный отчим мистер Мэрдстон с его «комплексом Иеговы», воплощение карающего Бога-Отца. Невозможно соблюдать все правила Мэрдстона – их слишком много и, кроме того, большинство из них даже не сформулировано как следует. Дэвид подвергается стеганию по ягодицам (для его же блага, безусловно, хотя Диккенс совершенно по-фрейдистски акцентирует внимание на очевидном удовольствии, которое Мэрдстон получает от этого процесса). Совершенно естественно, что Дэвид начинает интернализировать эту анальную систему ценностей и представлять себя маленьким преступником, в полной мере заслуживающим подобного издевательства. Затем Диккенс приводит сцену возвращения Дэвида домой после года пребывания в школе:
…Я вошел тихими, робкими шагами. Бог весть какие далекие, младенческие воспоминания могли пробудиться у меня при звуках голоса моей матери, доносившихся из старой гостиной, когда я вошел в холл. Мать тихонько напевала. Должно быть, давным-давно, когда я был еще младенцем, я лежал у нее на руках и слушал, как она мне поет… Напев показался мне новым и в то же время таким знакомым, что сердце мое переполнилось до краев, как будто старый друг вернулся после долгого отсутствия.
Одиноко и задумчиво звучала эта песенка, и я решил, что мать одна. Я тихо вошел в комнату. Она сидела у камина, кормила грудью младенца и придерживала у себя на шее его крошечную ручонку. Ее глаза были опущены и устремлены на личико ребенка, и она пела ему. Но больше никого с ней не было – отчасти моя догадка оказалась правильной.
Я заговорил с ней, а она встрепенулась и вскрикнула. Но увидев, что это я, она назвала меня своим дорогим Дэви, своим родным мальчиком, пошла мне навстречу, опустилась на колени, поцеловала меня, положила мою голову себе на грудь рядом с маленьким существом, приютившимся там, и поднесла его ручонки к моим губам.
Почему не умер я тогда? Как хотел бы я умереть в ту минуту, когда мое сердце было переполнено! Больше чем когда-либо я достоин был в эту минуту быть взятым на небеса[32].
Мечта о возврате к оральной биобезопасности здесь слишком очевидна и не нуждается в комментариях.
Подобным образом в монументальном романе Джойса о сознании спящего человека – «Поминках по Финнегану» – Отец и Бог-Отец всегда ассоциируются с войной и экскрементами, как заметил исследователь Джойса Уильям Йорк Тиндэлл. В громовом слове из ста букв, которое повторяется десять раз в сновидении, всегда чувствуются смысловые оттенки отцовства, угрозы, испражнения и войны. Так, в первом появлении на странице 1 это слово имеет вид:
bababalalgharaghtakamminaronnkonnbronnton
nerronntounnthunntrovarrhounawnskawn
toohoohoondenthurnuk
Здесь можно разглядеть (или расслышать) такие слова: арабское baba («отец»), еврейское Abba (с тем же значением), Canbronne (имя генерала, который так кстати произнес: «Дерьмо!», когда его попросили уступить территорию), гаэльское scan (звук, исходящий из ануса), германское Ronnen (экскреция), внушительное orden, ассоциирующееся как с орденом за заслуги, так и с английским ordure[33]. Ужасный Бог-Отец повсюду «Проводит свои маневры в разомкнутом строю»[34] и проповедует анально-авторитарные ценности: «Нет никаких богов, кроме меня! Не поклоняйтесь идолам! Любите только меня!» Он – злодей джойсовской goddinpotty (то есть garden party, вечеринки в саду), бог-плут, поставивший ловушку в Эдемском саду; эго, интернализуемое в обучении туалету (potty[35]); бог грома и гнева (god-din[36]).
