— Его убили сталкеры, — тихо сказала Лара. — Это они завели его туда. И они за это поплатятся…
— Поплатятся. Но не сейчас. Все поняла?
Несколько секунд Лара молчала. Потом медленно кивнула:
— Да…
— Вот и замечательно. А теперь иди отдохни и постарайся больше не делать глупостей.
Не сказав ни слова, девушка поднялась и пошла прочь. Закрыла за собой дверь, взглянула на пустующее кресло секретарши — Нина куда-то ушла. Оглянулась на дверь кабинета Дария.
— Они все равно все умрут, — очень тихо сказал она. — Помяни мое слово.
О том, что в Калину стреляли, мне сообщил Черный.
— Он в больнице, — сказал Антон. — Ничего страшного нет, но пару недель ему придется поваляться.
— Это из-за того, что случилось в зоне? — догадался я.
— Да. Я и не знал, что между Фролом и Ларой что-то было. Фрол погиб, вот Лара и пришла в ярость — выпустила в Калину почти четыре обоймы. Настоящая фурия — чудо, что он вообще остался жив.
— И что теперь будет? — спросил я.
— Ничего. Час назад мне звонил Дарий: все объяснил, извинился за этот инцидент. Сказал, что мы всегда играли по правилам и это досадное происшествие не должно сказаться на наших взаимоотношениях. Пообещал, что Лара будет держать себя в руках.
— Странные все же у вас отношения, — не удержался я.
— Верно. Ну все, бывай. Сейчас у меня запарка с работой, мотаюсь как угорелый. Я тебе перезвоню через пару дней, хорошо?
По голосу Антона было ясно, что он торопится.
— Конечно, — согласился я. — Удачи. Мне тоже бежать пора…
Черный действительно позвонил ровно через два дня. Пригласил вечером следующего дня к себе — посидеть, поболтать. Я поблагодарил его, но отказался, сославшись на командировку. Это была правда — меня командировали на несколько дней в Новгород, я уезжал утром.
— Тогда звони, как вернешься, — предложил Антон.
— Позвоню, — пообещал я.
Из Новгорода я вернулся через трое суток. Со дня на день собирался позвонить Черному, да так и не позвонил. Сначала были дела, потом пропало желание — я отдавал себе отчет в том, что мне снова хочется держаться от мира сталкеров как можно дальше. Не для меня это. Не мое.
Сталкеры меня тоже не беспокоили. Наступил сентябрь, я с головой ушел в работу, вспоминая о Черном и его друзьях все реже и реже. Да, там были какие-то тайны, было что-то волнующее и интересное. Но там была и смерть, там были «серые». Мне хотелось забыть эту страницу своей жизни — и прежде всего потому, что она была неразрывно связана с Викой. Впервые после гибели Ольги я по-настоящему полюбил, но моя суженая оказалась не той, за кого я ее принимал. Если бы за эти месяцы я не успел привязаться к своей новой работе, то обязательно бы ее поменял — там все напоминало о Вике. Ее стол, за которым теперь сидел совсем другой человек. Ее настольная лампа — она сама ее принесла, да так и оставила. Дни шли за днями, а боль от обмана никак не проходила, шрамы на сердце все еще кровоточили. Я очень хотел забыть эту девушку, вычеркнуть ее из своей памяти — и не мог.
Может быть, именно поэтому в октябре в моей жизни появилась Лена — соседка с верхнего этажа. Клин вышибают клином: красивая, стройная, уверенная в себе, Елена вошла в мою жизнь твердой поступью и сразу же начала переделывать ее на свой лад.
Именно на этой почве мы и расстались с ней уже к декабрю — я не любил делать то, что мне не нравится. Последней каплей стало желание Елены устроить меня на работу в престижную торговую компанию: по словам девушки, там у нее были хорошие знакомые, она с ними уже переговорила, поэтому вопрос о моей новой работе можно было считать решенным. Обещала хорошую зарплату, быстрый карьерный рост… Я менять место работы не собирался, что и вылилось в скандал, закончившийся разрывом.
Теперь, после ухода Лены, я отдавал себе отчет в том, что моя очередная попытка наладить семейную жизнь была глупой. Дай не любил я Елену — просто пытался с ее помощью забыть о Вике. Я для нее тоже был просто материалом, из которого она пыталась вылепить себе достойного супруга — такого, с которым было бы не стыдно показаться в приличном обществе. Потому и пыталась тянуть меня наверх, старалась помочь в карьерном росте. Не для меня это делала — для себя. Разрыв наших отношений был неминуем, поэтому я был даже рад, что это случилось так скоро.
Поиски себя не принесли успеха — я отдавал себе отчет в том, что снова просто перехожу изо дня в день. Без цели, без направления. Без всяких надежд на будущее. Порой я даже думал о том, как здорово было бы просто заснуть — и не проснуться. Исчезнуть, раствориться. Уйти в небытие, словно меня никогда и не было…
К середине декабря моя хандра мало-помалу начала сдавать позиции. Я не знал, что происходит, но замечал, что все чаще и чаше вспоминаю Антона и его друзей. Все-таки что-то там было. Была жизнь, было какое-то движение. Были цели. С ними, в конце концов, было просто интересно. Так, может, стоит им позвонить?
Я думал об этом в течение всей рабочей недели. Пытался понять, нужно ли мне это. Ложась спать вечером в пятницу, твердо решил, что в моей жизни всем этим аномальным штучкам все-таки места нет. А проснувшись утром, взял телефон и набрал номер Черного.
После дежурного обмена приветствиями я спросил Антона, чем тот занимается.
— На работе сейчас, — ответил он. — Но к полудню освобожусь. Где был все эти месяцы?
— Разбирался в себе.
— Разобрался? — В голосе Антона чувствовалась усмешка.
— А черт его знает, — искренне ответил я. — Не знаю.
— Копание в себе — худшее из всех зол. Уж поверь на слово. Секунду… — Было слышно, как Антон перебросился с кем-то парой слов. — Как насчет того, чтобы подскочить ко мне сегодня вечером? Если хочешь, можно и раньше — я освобожусь к двенадцати, забегу в офис. Можем встретиться там и поехать ко мне. Кто-нибудь еще из наших подъедет. Посидим, поболтаем?
— Хорошо, — согласился я, чувствуя, что в эти секунды решается моя судьба. — Я подъеду вечером, часикам к семи — подойдет?
— Подойдет. Ну все, до встречи, меня зовут… — произнес Антон и положил трубку.
К Черному я подъехал за четверть часа до семи вечера. Встретил меня сам хозяин дома.
— Привет, Егор, — поздоровалась он, — Загоняй машину…
Еще подъезжая к дому Черного, я обратил внимание на стоявший чуть в стороне неприметный фургон. Чем-то он показался подозрительным, поэтому, загнав машину во двор, я сразу спросил Антона об этой машине.
— «Серые», — подтвердил тот мою догадку. — Все пытаются следить за нами, прослушивать. Но у меня здесь хорошая система защиты. Пошли в дом…
Раздевшись в прихожей, я вслед за ним прошел в гостиную.
В одном из кресел удобно устроился Калина. Рядом, у потрескивающего камина, стояло инвалидное кресло, в нем сидела миловидная девушка лет двадцати пяти — русоволосая, с приятной улыбкой. И только взгляд ее был каким-то отсутствующим.
— Привет, Егор! — увидев меня, поздоровался Саша.
— Привет! — Подойдя ближе, я пожал ему руку. Потом взглянул на девушку: — Добрый вечер.
— Добрый вечер, — тихо ответила она.
— Знакомься, Егор, это Маша. — Калина посмотрел на девушку.
— Рад познакомиться, — произнес я.
— Я тоже. — По губам девушки скользнула едва заметная улыбка. Она не смотрела на меня, но каким-то образом я почувствовал, что ее внимание обращено на меня.
— А где Леонид? — поинтересовался я.
— Он сейчас где-то на Карибах, ныряет с аквалангом, — пояснил Антон, усаживаясь в кресло. — Участвует в поисках затонувшего галеона. Садись…
— Круто! — уважительно произнес я и сел на диван. Когда вы все успеваете?
— Не успевает тот, кто ничего не делает.
— Ну так что там дальше? — спросила Маша, взглянув на Антона незрячими глазами.
— Пришли мы, значит, на место, — продолжил Черный свой рассказ, прерванный моим появлением. — Полянка небольшая у реки, на ней охотничья избушка. Замка нет, дверь просто куском проволоки замотана. А над дверью, на вбитом в бревно куске арматуры, висит бычий череп. И рядом корявая надпись чем-то черным: «Не снимать — забодает!» Мы, понятно, посмеялись над этим, да и снимать черепушку никто не собирался — не мы ее вешали, не нам и убирать. До вечера успели в реке накупаться, рыбы на уху наловили. Дэн растопил «буржуйку», Шаман травок всяких для чая насобирал. Собрался пойти воды набрать в чайник, вышел из дома. Тут же возвращается и спрашивает: «А кто череп снял?» Мы, конечно, тут же из домика выскочили. Глядим — арматурина торчит а черепа нету. Я решил, что это Шаман балуется, попугать нас решил. Денис вообще шутить не любит, я череп тоже не снимал. Остается Шаман. А он на полном серьезе говорит, что ничего не снимал, что ему этот череп даром не нужен. Короче, поверили мы ему, веселья у нас сразу как-то поубавилось. Походили вокруг, осмотрелись — тишина, никого нет. Но ведь сама по себе эта черепушка не могла исчезнуть?
