– Перри, какие у тебя проблемы?

– Я пытаюсь сделать признание, но меня все время перебивают.

– Ты хочешь сказать, что делаешь письменное признание в уголовном преступлении и твоя секретарша стенографирует? – озадаченно спросил О’Мэлли.

– Когда я закончу, – устало сказал Перри Мейсон, – если мне дадут закончить, признание само за себя скажет…

– Кто этот парень? – О’Мэлли повернулся к Брэдбери.

– Дж. Р. Брэдбери, – ответил Мейсон. – Он нанял меня представлять Маджери Клун и доктора Дорэя. Он платит.

– Продолжай и заканчивай свое признание, – обратился сержант к Перри Мейсону.

– Я хочу объяснить мою связь с… – начал было Брэдбери, но О’Мэлли властно оборвал его:

– Заткнитесь.

Перри Мейсон возобновил свой рассказ:

– Очевидно, Фрэнка Пэттона убили ножом. Дубинку в этом случае не использовали вовсе. Но, возможно, убийца после преступления просто отбросил ее в угол. После того как переговорил с Маджери Клун, я узнал от нее, что доктор Дорэй подвозил ее к отелю Пэттона. Дорэй купил нож. Он все грозился убить Пэттона, поэтому Маджери Клун не сказала ему, где конкретно обитает ее киношный патрон. Она отправила доктора в кондитерский отдел, зашла в дамскую комнату, подозвала горничную и попросила ее передать Дорэю, что вышла из здания через заднюю дверь. Она терпеливо выжидала там, пока Дорэй уйдет, потом направилась к Пэттону. Маджери уверяет, что обнаружила Пэттона уже мертвым. Я видел, как она выходила из здания отеля.

Я съездил и к Тэльме Бэлл, ей нужно было скрыться. Я купил для нее билет в Колледж-Сити. Она уехала туда и остановилась в отеле.

Но в комнату Тэльмы Бэлл я вернулся. Я осмотрел все углы и нашел коробку из-под шляпы, где лежали белые сапоги, чулки и юбка, недавно отмытые, еще влажные. На каждой вещи были пятна крови, их пытались смыть. Белые сапоги принадлежат Маджери Клун, остальное – Тэльме Бэлл. Я отправил коробку в камеру хранения в Колледж-Сити, и у меня есть жетончик на нее. Потом я отдал Тэльме Бэлл билет. – Перри Мейсон полез в карман, достал пластмассовую карточку и протянул ее сержанту О’Мэлли. – Это из камеры хранения, где стоит коробка, – пояснил он.

– И сапоги принадлежат Маджери Клун? – спросил О’Мэлли.

– Только сапоги.

– Это она утверждает? – спросил О’Мэлли.

– Это утверждаю я, – ответил Мейсон.

– Вы идиотский адвокат, – заявил Брэдбери. – Выдаете тайны своих клиентов, разглашаете то, что не подлежит разглашению. Вы…

– Если он не заткнется сам, – обратился О’Мэлли к Райкеру, – вы можете его заткнуть.

Райкер вразвалку направился к стулу, на котором сидел Брэдбери.

– У тебя что-то со слухом, приятель? – сказал он, показывая кулак.

Брэдбери встретил его бесстрашным взглядом колючих, насмешливых глаз.

– Не думайте, что вы меня хоть чуточку напугали, – дерзко сказал он.

Мейсон продолжал рассказывать, изредка поглядывая в сторону Брэдбери и Райкера:

– Я проверил алиби Тэльмы Бэлл: выяснилось, что его просто не существует. Непрофессиональное алиби, из тех, что придумывают на ходу. Тэльма Бэлл принимала ванну, когда Маджери Клун пришла к ней. По всей видимости, в ванной она смывала следы крови.

Наступила тишина.

– Вы думаете, убила Тэльма Бэлл? – спросил О’Мэлли.

Перри Мейсон жестом попросил О’Мэлли не перебивать его.

– Когда Брэдбери появился в конторе, он не знал, где обитает Пэттон, где – Маджери Клун. Когда я оставил Маджери Клун у Тэльмы Бэлл, она намеревалась выйти замуж за доктора Дорэя, поскольку влюблена в него. Когда я встретил ее в Саммервилле, она намеревалась выйти замуж теперь уже за Брэдбери. Это не значит, что она разлюбила Дорэя, нет. На самом деле она собиралась за Брэдбери, потому что действительно любила доктора Дорэя. Она знала, что Дорэй замешан в преступлении. Он купил нож, все грозился убить Пэттона. А нож-то в крови – неопровержимая улика. Она страдала, понимая, что доктор Дорэй в какой-то мере мстил за нее и теперь поплатится свободой, если не жизнью. И она справедливо полагала, что Брэдбери выложит деньги за хорошего адвоката Дорэю, если она согласится выйти за него, Брэдбери, замуж.

Перед тем как я встретил Маджери Клун в Саммервилле, но после того, как она покинула «Бостуик-отель», я встретился с Брэдбери. Он настаивал, чтобы я занимался доктором Дорэем так же, как и Маджери Клун, и чтобы доктора Дорэя непременно оправдали. Потом я позвонил в свою контору и попросил Деллу Стрит связаться с Тэльмой Бэлл, узнать, говорила ли Маджери Клун по телефону до того, как ушла от Тэльмы. Брэдбери прослушивал линию. Он бесцеремонно вошел в мою контору и умело воспользовался коммутатором, до такой степени, что оказался на линии… Он нагло ворвался в наш разговор и настаивал теперь уже, чтобы доктор Дорэй признал себя виновным, поплатившись за это смертной казнью.

Очевидно, у доктора Дорэя не было с собой ножа, когда он пошел в кондитерский отдел за мороженым для Маджери Клун. И очевидно, он не знал тогда, где живет Фрэнк Пэттон. Он ушел из кондитерского отдела, напрасно прождав свою спутницу, зашедшую в дамскую комнату, минут через пять, а потом ушла и Маджери. Можно предположить, что он мог бы вернуться в машину, взять нож, пойти к Пэттону, убить его и исчезнуть, – все это в течение пяти минут. Спрашивается, как он мог найти номер Пэттона за столь краткое время? Маджери Клун думает, что он шел за ней по пятам, но убийство-то было совершено до того, как она пришла, а не после.

Когда Брэдбери вечером в день убийства пришел ко мне в офис, он не знал, где живет Пэттон, понятия не имел, где обитает Маджери Клун. Но после убийства ему вдруг удается связаться с Маджери, и тут же он дает мне распоряжение представлять интересы доктора Дорэя. А причина – Маджери Клун согласилась выйти за него замуж, переступила через мой запрет выходить из отеля и уехала в Саммервилль, чтобы там провести счастливую неделю с любимым человеком. Маджери Клун не знала, где остановился Брэдбери. Но кто-то позвонил Маджери Клун в номер Тэльмы Бэлл. Вот из-за этого-то звонка изменились планы Маджери. Тем не менее этот телефонный разговор мог быть у нее только с Брэдбери. Она отказалась говорить со мной об этом, но думаю, мои догадки вполне справедливы.

Перри Мейсон повернулся к Брэдбери.

– Так Маджери звонили вы? – спросил он у банкира.

– Думаете, я? – изумился Брэдбери. – И что тогда?

– Я просто рассуждаю об обстоятельствах преступления и о том, что же побудило Маджери Клун нарушить мое настоятельное требование остаться в «Бостуик-отеле». Я спрашиваю вас, Брэдбери, прямо и откровенно. Хочу предупредить вас, если вы будете лгать – это зачтется при вашем обвинении…

– Обвинении в чем? – невинно спросил Брэдбери. Перри Мейсон пожал плечами. – О, вы хотели бы, чтобы так и случилось, не правда ли? – спросил Брэдбери.

– Мне совершенно наплевать на ваши умозаключения, – ответил Мейсон.

Брэдбери перевел взгляд с Перри Мейсона на Маджери Клун. Какое-то время он не спускал с нее глаз. Потом, придавая словам особую весомость, произнес:

– Теперь вижу, к чему вы ведете, Мейсон! Маджери Клун пытается спасти шкуру Дорэя. Вы достаточно умны, чтобы подстроить такие доказательства, как телефонный звонок. И выглядит так, будто эта улика – наиважнейшая в вашем деле…

– Когда вы закончите свои рассуждения, – спокойно сказал Мейсон, – ответьте, пожалуйста, на вопрос: звонили вы ей или нет?

– Нет, – отрезал Брэдбери.

– Предупреждаю вас, – повторил Мейсон, – ложь усугубит ваше обвинение. Звонили вы ей или нет?

– Продолжайте в том же духе, – сказал Брэдбери, презрительно усмехнувшись, – то, что вы желаете услышать, несколько преувеличено в сравнении с тем, что скажет Маджери Клун. Используйте весь свой опыт и не дайте Маджери сказать неправду! А когда вы все выясните, дело обернется так, что я не звонил ей.

– Нет, – медленно сказал Перри Мейсон, – вы звонили. Я могу это доказать. Резонный вопрос: откуда вы узнали, что Маджери Клун можно застать по этому телефону?