– Не подумайте чего плохого, – сказал второй, с легким акцентом – с вами просто хочет поговорить один хороший человек.

– Мне не о чем говорить с хорошим человеком.

– А поехать придется! – жестким голосом произнес первый, и сделал тем самым большую ошибку. В его голосе прозвучала неприкрытая угроза.

Зрение полностью адаптировалось к темноте, и Апрель увидел их лица: коротко стриженный высокий светловолосый парень и черноволосый с гладкими зачесанными назад волосами, ростом гораздо ниже первого. Светловолосый с серьезным выражением лица пошел прямиком на Апреля, и тот догадался, что, скорее всего, его хотят испугать. Не дожидаясь, пока он подойдет вплотную, Апрель сделал шаг вперед и ребром ладони сломал ему шею. Парень тяжело рухнул на асфальт. В руке второго, как по волшебству, появилось какое-то небольшое черное приспособление.

– А ну-ка, стой, сука, не двигайся! Пристрелю!

Из браслетов на руке и на ноге вылетели тончайшие белесые стрелки, соединились в единый луч, который чиркнул по фигуре с оружием наискось, буквально разрезая человека. Тот упал, даже не успев закричать. Оружие его Апрель забрал, желая ознакомиться с его конструкцией в спокойной обстановке.

Жена пришла в половине десятого, от нее пахло спиртным.

– Ты где была, Лен?

– К подруге заходила, – она медленно снимала босоножки.

– К какой?

– Это что, допрос?

– Да нет, просто я волновался.

– Зря.

Она прошла на кухню и поставила на плиту чайник. Сергей пошел вслед за нею и встал в дверном проёме, глядя на ее круглое сонное лицо. Захотелось выпить коньяка, да так захотелось, аж скулы свело.

– Лен, ты была права, с нашим квартирантом что-то не то.

– Чего с ним не то? – ее голос звучал ровно, безо всякого интереса.

– У него в сумке очень много денег.

– Ты рылся в его вещах?

Тиски давили голову так, что казалось, еще немного, и череп треснет. Лена насыпала в чашку растворимого кофе и достала из шкафчика полбутылки коньяка. Вернее, дешевого пойла с таким названием, они не могли себе позволить даже относительно хорошего напитка.

– Я просто посмотрел на всякий случай, – в горле пересохло, голос охрип, – хотел узнать, не поселился ли у нас террорист.

– И как? Не поселился? – она налила в чашку кипятка, бросила пару кубиков сахара, села за стол и стала размешивать кофе, глядя в пространство пустыми глазами.

– Лена, что с тобой? – Сергей поставил на стол рюмки и присел напротив. – Что случилось?

– Ничего. А должно?

Это было хуже пытки.

– Ты знаешь, – как заведенная она продолжала мешать кофе, – говорят, что тараканы бегут на звук работающего холодильника. Давай выключим холодильник, а?

– Лен…

В прихожей послышался звук открывающейся двери, и Сергей почему-то вздрогнул. Вскоре на пороге кухни возник квартирант в отменно сидящем на его стройной фигуре фисташковом костюме. На руке висела рыжая барсетка. Сергей смотрел на его одежду и думал о том, что такой костюм, только хуже раз в пять он сможет себе купить, если будет откладывать с зарплаты месяца три.

– Здравствуйте, – гость окинул взглядом напряженную кухонную обстановку.

– Добрый вечер, Надир, – Лена подняла на него взгляд. – Кофе с коньяком хотите?

– Нет, спасибо.

– Вы совсем не пьете? – Сергей не хотел, но в его голосе прозвучал вызов. – Религия не позволяет?

– Я просто не люблю.

– Есть хотите? – Лена старательно мешала кофе.

– Нет, в ванную и спать.

– Тяжелый день был? – крикнул ему вслед Сергей, но ответа не получил.

Вскоре квартирант в махровом халате прошествовал в ванную и закрылся на шпингалет. Сергей встал со стула, и ноги сами понесли его в комнату Надира. На тахте лежал костюм, рыжая барсетка и пистолет. Небольшая тупоносая «Беретта». Сергей взял барсетку и потянул за собачку молнии.

– Ты что здесь делаешь? – раздался голос жены, и он едва не взвился к потолку от неожиданности.

– Погоди, – едва переводя дух, ответил он, – тише…

Открыв молнию, он заглянул внутрь, барсетка была битком набита купюрами. Перед глазами замелькали черные точки.

– Что там? – в глазах Лены наконец-то появилось что-то осмысленное.

– Деньги. В сумке деньги, в барсетке деньги, у него везде деньги. Смотри, еще и пистолет.

– Пойдем отсюда.

Но Сергей никак не мог выпустить барсетку из рук, пальцы не слушались его.

– Надир вышел из ванной, – сообщила Лена, однако, тоже не сдвинулась с места, в глазах ее зажглось нечто странное, блестящее и диковатое. Она отошла от двери и присела на вытертый подлокотник старого кресла.

Сергей так и стоял у тахты с барсеткой в руках, лицо его было белым до голубизны, казалось, оно даже светится. В проеме возник квартирант в махровом халате. Взгляд его холодных зеленых глаз оценил ситуацию. Скрестив руки на груди, он уставился на Сергея. На лице жильца не было ни удивления, ни смятения, ни злости, ни страха, на нем не было никакого выражения. Сергей вдруг бросил барсетку на тахту, схватил пистолет и наставил на квартиранта.

– В чем дело? – прозвучал ровный голос Апреля, и его звук, как ни странно, вывел из ступора Лену.

– Сереж, – прошептала она, – ты чего?

Он молчал, дрожащей рукой целясь в грудь жильца.

– Сереж! – взвизгнула жена. – Брось немедленно!

Сергей смотрел на Апреля остекленевшими глазами и руки с пистолетом не опускал.

– Положи оружие на кровать, – сказал Апрель, – положи и я тебе ничего не сделаю.

– А что ты можешь мне сделать? – чужим голосом произнес Сергей. – Пистолет у меня!

– Я могу тебя убить безо всяких пистолетов.

Глядя на его спокойное зеленоглазое лицо, Лену вдруг пронзил ужас – от этого человека в старом махровом халате мужа исходила такая явная опасность, настолько неприкрытая угроза, что у нее заломило виски. «Он убьет, – пронеслась в голове мысль, – не знаю, как, но убьет!»

– Сережа, немедленно брось пистолет! – Лену начало трясти, алкогольная анестезия отходила. – Брось, умоляю тебя! Ради всего святого брось пистолет! Родненький, пожалуйста, брось!

Лена всхлипнула и сдавленно зарыдала. В глазах Сергея появилось нечто осмысленное, лицу вернулось человеческое выражение. Он бросил пистолет на тахту и, пошатываясь, будто пьяный, вышел из комнаты, следом бросилась Лена. Апрель закрыл за ними дверь и стал одеваться. Костюм его был испорчен – в штанине и рукаве чернели крошечные дырочки, прожженные лучами браслетов, но время близилось к ночи и навряд ли это мог кто-нибудь заметить. Расчесав и скрепив на затылке еще влажные волосы, он сложил в дорожную сумку все свои вещи, включая пистолет и барсетку, огляделся по сторонам – не забыл ли чего, и пошел в прихожую. Из кухни доносился женский плач. Апрель обулся и вышел из квартиры, тихонько прикрыв за собою дверь.

Титрус облачился в парадные сенатские одежды с темно-синей мантией, даже повесил на грудь цепь с ромбовидным медальоном, указывающим на его высокий статус. Он волновался перед встречей с незнакомой планетой и ее жителями. Грэм предпочел одежду попрактичнее: кожаные штаны тонкие и прочные, тяжелые ботинки с встроенными в подошвы многочисленными помощниками передвижению, темно-серую рубашку, короткую кожаную куртку, хорошо держащую удары копий, а сверху куртку длиннее, спасающую от мечей. Цепь с грузом в пояс, на лоб ленту, предохраняющую глаза от пота – и он был готов.

Как и договаривались, встретились в покоях Апреля.

– Наставник, – сказал юноша, касаясь выпуклости в раме, – а вас с Апрелем не хватятся? Откроют храм, а вас там нет. Что подумают?

– Пусть что хотят, то и думают, – Титрус шагнул в открывшийся дверной проём. – Улетели мы на Бетельгейзе, общаться непосредственно с покровительницей. Меня сейчас это меньше всего заботит, мой мальчик.

Закрыв за собой тайную дверь, они прошли в комнату с зеркальным коридором, по пути Грэм прихватил старую колоду карт.