Шайно строил свою лигу на армейский манер и даже в своих проповедях умышленно придерживался грубоватого стиля унтера, разъясняющего нижним чинам полевой устав. Он говорил:

— Господь бог приказал мне искоренить безбожие. Господь бог предлагает честно: „Довольно дурака валять“. Я получил распоряжение лично от его святости сына господня водворить мир между бедными и богатыми, и я не остановлюсь перед самыми крутыми мерами.

У Петера Шайно были свои министры; назывались они „архиепископами“, а министерства и ведомства, которыми они управляли, — „епархиями“.

Епархия воздушных сил „апостола Петра“ возглавлялась архиепископом Гастоном Кошонье, известным французским политическим авантюристом, основателем партии „боевых хлыстов“.

Во главе епархии бронетанковой стоял бывший полковник чернорубашечников, Ансельмо Граппи, последний папа римский. Епархией военно-морской заправлял Курода, азиатский барон.

Шпионажем, диверсиями, провокацией ведала особая разведка Лиги, названная Шайно „епархией святого духа“. Во главе этой епархии стояла какая-то таинственная личность — Лилиан. Это имя было у всех на устах, оно не сходило со страниц газет, но никто, кроме самого апостола Шайно, не мог похвастать, что он знает или видел главу апостольских шпионов и диверсантов. Никто толком не знал: Лилиан — это имя, фамилия или кличка? Не только о национальности главы апостольских шпионов ничего не было достоверно известно, но даже пол архиепископа разведки вызывал споры: многие буржуазные репортеры утверждали, что Лилиан — молодая красивая немка.

Прошло три года, и Лига военизированного христианства приступила к выполнению „приказа господа бога“: на первых порах авиадредноуты крестовиков стали бомбами разрушать убогие жилища чернокожих людей; потом сожжено было несколько балканских селений, населенных безбожниками. Из специальных дальнобойных мортир-распылителей эти селения были окроплены кармонзитом, страшной ядовитой росой (крестовики цинично называли ее „святой водой“). Пиратские крейсера барона Куроды все чаще стали пускать ко дну теплоходы с бастующими командами.

Затем Лига крестовиков перекупила у Дании Гренландию. Здесь Шайно создал аэродром, гаражи и казармы для своего воинства, которое до того вело бродячий образ жизни, ютясь под крылышком различных капиталистических государств. Гренландия понадобилась крестовикам еще и по другой причине: разведка архиепископессы Лилиан донесла штабу крестовиков, что самой уязвимой границей Советского Союза является… Арктика. Огромная, растянувшаяся на многие тысячи километров береговая полоса на севере Союза действительно казалась защищенной слабее других границ. Но беззащитной она только казалась. Через Арктику Шайно бросил свою армаду, и здесь нашли себе могилу его воздушные полчища наемных головорезов. Необозримые косяки советских подводных крейсеров вышли навстречу полярным пиратам, взорвав над собой несколько миль ледяного поля, и из холодной каши льда и снега встретили грозных „бомбачей“ залпами своих зениток…

С гренландского плацдарма воздушная армада крестовиков поднялась невиданным строем: длинными крестами, направленными основанием к Советскому Союзу, — по шестнадцать машин в кресте. После первого же залпа зениток на восемьдесят третьей параллели воздушные кресты распались, и армада стаями стала прорываться вперед. Но дальше ее ждали такие же подледные зенитки. И когда, наконец, в штопор перешли добрые две трети вражеских машин, вдогонку за остальными выпорхнула советская москитная авиафлотилия. Маленькие воздушные „воробышки“, вооруженные одной пушечкой-скорострелкой и пулеметом, буквально увивались вокруг неповоротливых авиадредноутов крестовиков. Попасть из пулемета или орудия в такого вьющегося над головой „воробышка“ невозможно было, ибо он и летал-то не по прямой линии, а внезапными прыжками: вверх, в сторону, вниз.

Последние машины крестовиков падали уже над своими аэродромами… Это был конец.

Но конец авантюры Шайно стал началом общего нападения капиталистических хищников на советские государства. Банковские тузы и политические шулеры всех стран света в разгроме крестовиков увидели свой разгром в будущем. Подготовка к нападению не потребовала у них много времени, ибо они к нему готовились уже давно. Первые бомбы стали пахать пограничные советские земли почти одновременно со снарядами, разорвавшимися в Арктике…

Это была не война, а грандиозное разбойничье нападение, исступленная атака мирового империализма на советские города и сокрушительная контратака красных армий и флотов на вражеские аэродромы, военно-морские базы и штабы. Революционные восстания в тылу у врага довершили эту последнюю схватку социализма с капитализмом…

От апостольской Северной армады крестовиков и кичившихся своей „непобедимостью“ армий и флотов капиталистических государств остались лишь мелкие разбойничьи шайки, вооруженные танками, самолетами и субмаринами. Они несколько месяцев еще скрывались в тропических лесах, на плавучих льдинах и в глубине океанов у коралловых островов, но и эти шайки были истреблены.

В тот исторический год народным революционным трибуналом во всех бывших капиталистических странах пришлось поработать немало. Самые непримиримые и активные враги прогрессивного социалистического человечества были уничтожены. И только основателя Лиги военизированного христианства, самого „апостола“ Шайно, не нашли. Думали, что он со своими „архиепископами“ разбойничает где-нибудь у коралловых островов, выловили все пиратские субмарины, искали его в индийских джунглях, в сельвасах Южной Америки, но „апостола“ не нашли. Есть основания предполагать, что весь генеральный штаб крестовиков руководил сражениями по радио с самолета. Самолет был подбит советскими истребителями и, падая, загорелся в воздухе. Если это было так, вряд ли кто из его команды и из генерального штаба спасся…»

Фонограф кашлянул и умолк. В кабинете Ветлугина наступила тишина.

Сообщение старого радиста, переданное им с острова Седова на станцию, как бы дополняло звуковой историко-политический фельетон о Лиге апостола Шайно, выслушанный только что Ветлугиным, Свенсоном и Ириной.

Дед Андрейчик рассказал о том, как он стал приглядываться к очкастому корреспонденту Мерсу, запросил Антарктику и узнал, что Мерс — самозванец и никакого отношения к антарктическому радиовестнику не имеет. Потом старик подглядел за странными манипуляциями Мерса с водоходом и, наконец, решил столкнуть лицом к лицу подозрительного корреспондента с ожившим мальчиком. Дед Андрейчик был уверен, что между смертью неизвестного мальчика на льду и появлением Мерса на острове Седова существует какая-то связь. Он оказался прав: Мерс не выдержал и выдал себя. Теперь все разъяснилось. После того как Мерс набросился на мальчика, маленький индеец тотчас же вспомнил решительно все, что предшествовало его гибели на льду. Мальчик рассказал невероятные вещи. Его имя Рума, он действительно индеец из племени «Золотая улитка». В то время, когда он замерз на льду, то есть пять лет назад, ему было тринадцать лет. Он последний из племени курунга, погибшего на дне Ледовитого океана.

Оказывается, племя «Золотая улитка» не вымерло, как предполагали ученые, — оно тайно было вывезено из лесов Боливии двадцать один год назад, за два года до разгрома крестовиков, и переброшено по личному секретному приказу Лилиан, атаманши апостольских разведчиков, для каких-то таинственных работ на дне Северного Ледовитого океана.

Обстоятельства, при которых индейцы курунга попали на дно океана, могут показаться совершенно невероятными. Однако дед Андрейчик утверждал, что рассказу мальчика можно верить, тем более что профессор О'Фенрой признал его сейчас психически вполне нормальным. Да и сам старик теперь кое-что припомнил. И многое, что было когда-то для него и для других неясным, сейчас находило себе логическое объяснение. Дед Андрейчик, например, отлично помнит один любопытнейший факт: двадцать лет назад, за год до налета апостольских орд на советские государства, в Рио-де-Жанейро агентами Лилиан был убит один перуанский крестовик. Незадачливый перуанец болтал о том, что по личному приказу «апостола» в лесах Боливии якобы было выловлено какое-то племя индейских богатырей и великанов, затем будто бы было вывезено в Арктику и потоплено в океане. Тогда этой неуклюжей выдумке никто не поверил, ибо перуанский крестовик, по-видимому, и сам толком ничего не знал. Теперь болтовня перуанца облекается смыслом: племя курунга, которое считалось вымершим, оказывается, было разыскано крестовиками в боливийских сельвасах и тайно вывезено в Арктику на подводных транспортах. Сам мальчик-курунга родился позднее, через два года после этого события, и потому все, что относится к истории гибели его племени, он рассказывает уже со слов своего отца, которого звали Маро.