Дискуссия по этому вопросу проходила и в национальных СМИ Англии и Франции, но мне неизвестно, ощущалась ли там или где-нибудь еще в свободном мире необходимость заверить общественность в том, что ее интересам лучше всего служит вера в лидеров, которые «любят ее», «излучают честность» и стойко защищают «национальные интересы».

Не слишком удивительно, что дело приняло единственный в своем роде оборот в самом могущественном государстве мира, где «достойнейшие мужи» объявляют себя поборниками свободы, справедливости, прав человека и над всем этим демократии. Медиа-магнаты, разумеется, всё узнали и об МСИ, и о его далеко идущих последствиях; также всё знали интеллектуалы-публицисты и эксперты. Как уже отмечалось, мир бизнеса был и осведомлен, и активно замешан в эти дела. Однако, показав весьма впечатляющую выдержку (с исключениями, каковые можно счесть статистической погрешностью), свободная пресса преуспела в сокрытии сведений от тех, кто ей доверяет, непростая задача в сложном мире.

Корпоративный мир в подавляющем большинстве поддерживает МСИ. И хотя молчание препят ствует предъявлению улик, нетрудно догадаться, что те подразделения корпоративных организаций, которые заняты просвещением общественности, проявляют не меньший энтузиазм. Но опять-таки они понимают, что если «толпы черни» учуют происходящее, «абсолютное оружие» очень даже может быть расчехлено. Эта проблема имеет естественное решение. И вот мы наблюдаем за ним почти три года.

У защитников МСИ один сильный аргумент: критики не располагают достаточной информацией, чтобы выступать вполне убедительно. Цель «покрова секретности» заключалась в гарантировании этого результата, и усилия увенчались некоторым успехом. Это в высшей степени драматическая правда для Соединенных Штатов, где работают самые стабильные и долговечные во всем мире демократические институты; США могут притязать на роль образца государственно-капиталистической демократии. Если иметь в виду этот опыт и статус, то неудивительно, что в Соединенных Штатах правильно понимают принципы демократии, а также прозрачно формулируют их в высших сферах. Например, видный гарвардский политолог Сэмюэль Хантингтон в своей книге «Американская политика» замечает, что власть должна оставаться невидимой, если она хочет быть эффективной: «Архитекторы власти в США должны создать силу, которую можно будет ощутить, но не увидеть. Власть остается сильной, если она остается в потемках; при солнечном свете она начинает испаряться». В том же году (1981) он проиллюстрировал свой тезис, разъясняя функцию «советской угрозы»: «Может быть, вам придется представлять [интервенцию или другие военные действия] в таком свете, чтобы создавалось ложное впечатление, будто вы собираетесь бороться с Советским Союзом. Именно это Соединенные Штаты непрерывно делали после принятия доктрины Трумэна».

В таких рамках «создавая ложное впечатление» ради обмана общественности и полностью исключая ее из процесса [принятия решений] ответственные лидеры должны проявлять свою сноровку в демократических обществах.

Тем не менее, несправедливо обвинять власти ОЭСР в тайном ведении переговоров. В конце концов, неким активистам действительно удалось, тайно раздобыв проект МСИ, поместить его в Интернет. Читатели «альтернативной прессы» и журналов третьего мира, а также зараженные «нечестивым союзом» следили за событиями как минимум с начала 1997 года. И в основном потоке публикаций никто не отрицает непосредственной причастности к событиям организации, «содействующей глобальным интересам американского бизнеса», и ее аналогов в других богатых странах.

Но имеется несколько организаций, за которыми как-то недоглядели: к примеру, Конгресс США. В ноябре прошлого года двадцать пять членов Палаты представителей отправили письмо президенту Клинтону, заявив, что переговоры по МСИ «привлекли наше внимание», предположительно благодаря усилиям активистов и заинтересованных групп. Они попросили президента ответить на три простых вопроса.

Во-первых: «Учитывая недавние заявления администрации, что она не может вести переговоры по сложным, многопроблемным и многосторонним соглашениям, не имея полномочий от «Fast Track», как получилось, что переговоры по МСИ близятся к завершению», ведь его текст «столь же запутан, как НАФТА или ГАТТ», а статьи «потребуют значительных ограничений для американских законов и политики регулирования инвестиций на федеральном уровне, на уровне каждого штата и на местном уровне?».

Во-вторых: «Как получилось, что переговоры по этому соглашению велись с мая 1995 года без какихлибо консультаций с Конгрессом или надзора с его стороны, особенно учитывая исключительные конституционные полномочия Конгресса по регулированию международной торговли?».

В-третьих: «МСИ говорит на откровенном языке возмещения убытков, который позволяет иностранным корпорациям или инвесторам напрямую возбуждать дело против правительства США, если мы предпримем какое-нибудь действие, ограничивающее возможность распоряжаться инвестициями. Эти выражения допускают широкое толкование, смутны и в значительной степени выходят за рамки ограниченного понятия возмещения убытков, предусмотренного американским законодательством. Почему США стремятся намеренно отказаться от неприкосновенности суверенитета и навлечь на себя ответственность за убытки, да еще выраженную таким смутным языком, как тот, что касается каких-либо действий «с эффектом, эквивалентным» «косвенной» экспроприации?».

По третьему пункту авторы письма, возможно, имели в виду процесс, затеянный «Этил корпорейшен» известной в качестве производителя освинцованного бензина против Канады, с требованием 250 млн. долларов, чтобы возместить убытки от «экспроприации» и ущерб «доброй репутации» «Этила», нанесенный канадским законодательством, запретившим выпуск добавки к бензину под названием ММТ. Канада считает ММТ опасным ядом, подвергающим здоровье значительному риску, что согласуется с Американским агентством по охране окружающей среды, которое резко ограничило его выпуск, и законом штата Калифорния, запретившим ММТ полностью. В своем иске «Этил» требует и возмещения убытков за «расхолаживающее воздействие» канадского закона, заставившего Новую Зеландию и другие страны пересмотреть свое пользование ММТ. Или, вероятно, подписавшие письмо имели в виду тяжбу против Мексики, начатую американской фирмой по переработке ядовитых отходов «Металклад», с требованием 90 млн. долларов за убытки от «экспроприации», так как место, где эта фирма намеревалась перерабатывать ядовитые отходы, было объявлено частью экологической зоны.

Эти тяжбы затеваются по уставу НАФТА, который позволяет корпорациям возбуждать судебные дела против правительств, фактически наделяя первых правами национальных государств (а не просто юридических лиц, как было прежде). Целью здесь, предположительно, является определение и, по возможности, расширение неясных рамок этого устава. Частично эти тяжбы, вероятно, представляют собой просто операцию устрашения, стандартный и зачастую действенный прием, доступный обладате лям набитых карманов и направленный на приобретение желаемого с помощью юридических угроз, обоснованность которых выглядит весьма сомнительной.

«Учитывая необозримые потенциальные последствия МСИ, заключали конгрессмены письмо к президенту, мы с нетерпением ожидаем ваших ответов на эти вопросы». К авторам письма, в конце концов, пришел ответ, но в нем не было сказано ничего существенного. Средства массовой информации были извещены обо всем этом, но резонанс, вызванный этим сообщением, остался мне неизвестным.

Наряду с Конгрессом, есть и другая группа, за которой недосмотрели, это население. Насколько мне известно, помимо торговых журналов, в «не маргинальной» прессе не было упоминаний об МСИ до середины 1997 года, а фактически и впоследствии. Как уже сказано, «Майами геральд» сообщила об МСИ в июле 1997 года, отметив энтузиазм и прямую заинтересованность в нем делового мира. В «Чикаго трибюн» сообщение об МСИ появилось в декабре, вместе с наблюдением, что этот вопрос «не вызвал внимания общественности или политических дебатов» за пределами Канады. В Соединенных же Штатах, как пишет «Чикаго трибюн», «это молчание представляется намеренным». «Правительственные источники утверждают, что… администрация не желает способствовать дебатам по мировой экономике». В свете настроений общественности секретность наилучшая политика, опирающаяся на тайный сговор в системе массовой информации.