Порой он бывал не в меру проницательным, и ей с большим трудом удавалось сохранять свои тайны. Обычно стоило людям узнать, кто она и кто ее дочь, все немедленно менялось.

– Я уже несу, видишь? – Шейла, приподняв, показала ей сумку с двумя банками лимонада. – Я как раз возвращалась…

– Думаю, мне стоит извиниться за то, что задержал ее, – вмешался Кеннет, державший в руке третью банку. – Шейла спасла меня от жажды.

– Почему вы в костюме? – обвиняющим тоном выпалила Марианна.

Еще один заинтересованный, на этот раз более пристальный, взгляд Кеннета. На самом деле его пиджак теперь был снят и перекинут через плечо, узел галстука ослаблен, а рукава рубашки закатаны. Сила и мужественность, свойственные ему, как и всем трем братьям Джордан, заставили ее остро ощутить себя женщиной.

– Я хотела сказать, что очень жарко, – промямлила Марианна. – Глупо разгуливать в такой одежде. Неудивительно, что вам захотелось пить.

Ответом ей послужила медленная ироничная улыбка, сопровождаемая словами:

– Должен признать, что в купальном костюме действительно лучше.

Он скользнул по ней оценивающим взглядом. Это не было заигрыванием. Кеннету Джордану подобное не свойственно. Но Марианна чувствовала, что ему приятно смотреть на нее теперь, когда виден каждый изгиб тела, подчеркнутый желтой эластичной тканью, еще не просохшей после купания. И это, как обычно, вызвало у нее дурацкое ощущение счастья и физическую реакцию, заставившую ощутить себя еще неуютнее.

Ее грудь немедленно напряглась, по позвоночнику пробежала волна возбуждения, а в животе разлилось тепло. Если бы только Кеннет не был так красив, так привлекателен для нее во многих смыслах!..

– Просто я ехал домой из аэропорта, – объяснил он.

Ну конечно же! Он должен был вернуться из деловой поездки в Японию. Марианна просто не ожидала увидеть Кеннета в костюме, но без него тот никак не мог вести переговоры с церемонными японцами. Они называли Кеннета «бумажным королем», поскольку тот возглавлял принадлежащую его семье фирму, перерабатывающую древесину и производящую множество видов бумаги и картона. Но про себя Марианна дразнила его «королем удовольствий». Было что-то этакое в его глазах, какая-то теплота, нежная чувственность…

– А потом вспомнил, что мама в отъезде…

Его мать, Мелани Джордан, умная, проницательная женщина, прожила слишком большую, слишком насыщенную жизнь, для того чтобы Марианна чувствовала себя в ее присутствии спокойно.

– … не с кем поговорить, не с кем развеяться…

Прикидывается одиноким и заброшенным.

Но зачем это такому человеку, как Кеннет Джордан? Или он просто пытается апеллировать к ее собственному одиночеству?

– … и я подумал: может быть, вы захотите пообедать со мной и узнать о судьбе наших эскизов, которые я брал с собой и Японию.

В его глазах мелькнул насмешливый вызов, когда Кеннет добавил эту приманку к личному приглашению. Он не думал, что это что-либо изменит, но, поскольку Марианна решительно отказывалась иметь с ним какие-либо отношения, кроме деловых, решил испробовать такой подход… просто чтобы посмотреть, как она отреагирует на это.

– Им понравилось? – спросила Марианна, не в силах скрыть любопытства и испытывая прилив гордости за свои эскизы оформления магазина, который Кеннет открывал в Токио.

– Пообедаем?

Какой соблазн… Просто удивительно, что человек, двигающийся с такой грациозной элегантностью, может излучать почти животную сексуальность. Он был высок и идеально сложен. Иссиня-черные волосы падали на лоб мягкой волной, но в четко очерченном, волевом, мужественном лице не было ничего мягкого за исключением полноватой нижней губы, выдававшей ту же чувственность, которую порой можно было прочесть в серых глазах… глазах, которые теперь смотрели на нее взглядом, сулящим удовольствие.

Марианна поглубже втянула в себя воздух, жалея, что не может пойти на поводу у желаний, которые он пробуждал в ней.

– Вы непременно все мне расскажете завтра в офисе, – ровным голосом ответила она.

– Я рассчитывал провести с вами приятный вечер.

Стремление принять его предложение было сильнее, чем обычно. Но он захочет намного большего, в который раз напомнила себе Марианна. Кеннет Джордан был из тех мужчин, которым нужно все или ничего. За спокойными ласковыми повадками крылась стальная воля, которую он не раз демонстрировал ей.

– Кэти Ророа готовит мне прекрасные домашние обеды, – добавил он, упирая на тот факт, что его экономка-маори будет в доме, исполняя роль дуэньи. – Уверен, вам понравится. А ее тушеная рыба просто великолепна, вы должны попробовать.

Еда здесь ни при чем, и Марианна понимала это. Как и он.

– А я люблю фруктовый салат, – вставила Шейла.

Кеннет немедленно одарил ее чарующей улыбкой.

– И какие же там должны быть компоненты?

– Неважно, главное, чтобы не забыли ананас и сливки, – последовал решительный ответ.

– Думаю, Кэти приготовит его, если мама возьмет тебя сегодня ко мне на обед, – с радостью ухватился Кеннет за ее слова.

Это был удар ниже пояса – привлекать в качестве союзницы ее дочь. Никогда прежде он так не поступал, и Марианну обидела бесчестность уловки. Взгляды этих двоих в ожидании устремились на нее, при этом лицо Шейлы выражало безыскусное удовольствие.

– Мы пойдем, мама?

– Не думаю, – строго ответила она.

Резкий ответ ошеломил дочь и вызвал очередной вопрос:

– Почему?

– Действительно… почему? – повторил Кеннет, не теряя добродушия.

Марианна свирепо уставилась на него, возмущенная тем, что ее поставили перед дилеммой.

– Шейла обедает рано. В восемь она уже в постели.

– Никаких проблем. – Он взглянул на часы. – Сейчас почти пять. Если вы придете к шести…

– Остановитесь же, Кеннет! – выпалила Марианна.

Он медленно поднял взгляд, в котором не было уже и тени добродушия – только горячее желание смести все преграды, которые она воздвигала между ними. Эти глаза обожгли ее правдой, которую она не могла отрицать: ее так же влекло к нему, как и его к ней.

– Некоторые вещи нельзя остановить, Марианна, – тихо проговорил Кеннет.

У нее не нашлось ответа на это справедливое замечание.

Марианна стояла неподвижно, пытаясь воспротивиться желаниям, которые пробуждал в ней этот человек. Она разрывалась надвое: ее тело жаждало познать его, а трезвый голос рассудка внушал, что близкие отношения с ним будут означать конец конспирации, чем не преминут воспользоваться ее преследователи, и все закончится страшными душевными мучениями.

Изящно взмахнув рукой, он мягко добавил:

– Конечно, выбор за вами.

Глядя на его длинные артистичные пальцы, Марианна представила, как эти пальцы ласкают ее, заставляя чувствовать себя любимой и желанной. Каково это, когда «король удовольствий» занимается с тобой любовью? От неудержимого желания испытать это… хотя бы один раз… у нее свело судорогой живот. Сердце неистово билось, моля, чтобы Марианна сделала собственный выбор – выбор, который сметет без остатка все те правила, которым она следовала столько лет.

– Мне бы хотелось пойти, мамочка. А почему бы и нет? – отчаянно подумала Марианна, с любовью и болью глядя на дочь. – Почему не позволить Шейле радоваться обществу человека, который не видит в ней лишь пешку в чудовищной алчной игре? Почему бы не внести что-то нормальное, человеческое в их жизнь в Данидине… Почему?

– Хорошо, тогда пойдем, – решительно проговорила она, отметая все сомнения и опасения, терзавшие душу.

Шейла восторженно захлопала в ладоши и подняла к Кеннету веселое личико.

– Фруктовый салат, – напомнила она.

Тот рассмеялся с видимым облегчением и заверил ее:

– Я не беру назад своих обещаний. Будут тебе твои ананасы.

– А мороженое с шоколадными чипсами?

– Шейла! – с укором воскликнула Марианна.

– Я только спросила, мамочка, – поспешила оправдаться девочка.

– Ты ведь знаешь, что это неприлично.