Видя, что Дюммель колеблется, господин Симмонс достал из кармана два золотых соверена и положил на стол перед немцем:

- Хотите залог?

Герр Дюммель взял монету, поднес близко к свече, даже на зуб попробовал, настоящая ли. Осклабился.

- Дело есть дело, а, господин Симмонс? Сколько вам надо денег?

- Рублей двадцать. Золотом. А эти, - он кивнул на стол, можете взять себе. В задаток.

Дюммель кивнул, сгреб со стола монета и отправился за деньгами. Возвратившись, выложил на скатерть двадцать золотых рублей, столбиком, как в казино. Подмигнул, ухмыляясь:

- Хотите попытать счастья?

- Там видно будет, - беззаботно ответил гость, ссыпая монеты в портмоне.

Час спустя, когда уже совсем стемнело, Дюммель из своей комнаты слышал, как он, весело насвистывая, прошел по коридору к выходу. "Обдерут, как липку, беднягу", - подумал немец. Но постоялец вернулся неожиданно скоро и потом долго плескался в душевой, фыркая и напевая вполголоса.

Утром Дюммеля ожидал сюрприз: улыбаясь, как ни в чем не бывало, Симмонс высыпал ему на ладонь двадцать золотых монет.

- Не понадобились, - лаконично объяснил он. - Распорядились бы насчет завтрака, герр Дюммель. И пусть заменят скатерть. Вчерашняя была вся в пятнах.

- Слушаюсь, - почему-то по-военному ответил Зигфрид и еще некоторое время глядел, разинув рот, вслед уходящему по коридору иностранцу. - Дела-а!!.

После завтрака Симмонс опять куда-то исчез и вернулся только к ужину, потный, запыленный, но довольно улыбающийся. Дюммелю пришлось таскать ведрами воду в бочку над душевой кабиной, а когда он попытался принять душ после супругов, оказалось, что воды в бочке почти нет.

- Послушайте, Дюммель, - неожиданно спросил Симмонс после ужина, когда они опять остались тет-а-тет за бутылкой мозеля. - Почему бы, собственно, вам не нанять прислугу? Жалко смотреть, как вы надрываетесь.

Герр Дюммель насупился и густо побагровел.

- Стесненные материальные обстоятельства... - сипло забормотал он.

- Полно вам прибедняться.

Симмонс поднялся из-за стола, сходил в свою комнату и положил перед владельцем гостиницы тяжелый сверток. В свертке что-то глухо звякнуло.

- Здесь пятьсот рублей, - буднично сообщил Симмонс. Распоряжайтесь по своему усмотрению. Наймите прислугу. Постройте новую душевую. К этой не проберешься - целое озеро вокруг. Туалет оборудуйте, наконец. Кстати, почему бы вам не поступить ко мне на службу, герр Дюммель? Неплохое жалованье положу, а? Пятьдесят рубликов в месяц устроит?

- Золотом? - хрипло спросил отпрыск крестоносцев.

- Золотом, ассигнациями, монетой хивинской чеканки - чем вам заблагорассудится.

- Согласен, - поспешно кивнул немец.

- Ну вот и прекрасно. - Симмонс отечески похлопал его по плечу. - Все и устроилось. А то вы совсем приуныли, я смотрю. С сегодняшнего дня вы мой главный поверенный в делах. Или управляющий - как вам удобнее.

- Все равно, - прохрипел герр Дюммель.

- Мне тоже. Да вы пейте вино, Зигфрид. Хотите на брудершафт?

Было от чего закружиться непривычной к сумасшедшим симмонсовским зигзагам медлительной немецкой башке!

"Вот тебе и год тигра! - соображал он ночью, впервые за много дней нежась на свежей крахмальной простыне. - Я-то, положим, не тигр, зато герр Симмонс... Нет, за него надо обеими руками держаться. Этот своего не упустит и меня в обиду не даст!" Какую роль отводит он себе при тигре-Симмонсе, - Дюммель не уточнял. Задул свечу и повернулся лицом к стене.

На следующее утро, одетый по-дорожному, Симмонс заглянул в комнату Дюммеля. Оглядел обшарпанные стены, покрутил носом.

- Скверно живете, Зигфрид. Так и опуститься недолго. Проветривали бы что ли?

- Куда уж больше? - удивился немец. - И так день и ночь окно настежь.

- А вот это зря. Человек вы теперь денежный. Не дай бог воры заберутся.

До Дюммеля вдруг дошло, что Симмонс разговаривает с ним по-русски, причем вполне сносно. Открытие это так ошеломило немца, что минуты две он не мог произнести ни слова.

- Ну что вы на меня таращитесь? Обдерут за милую душу. Сами говорили - год тигра. Распорядитесь, пусть решетки на окна поставят. Сторожа заведите, а то и двух. Но я не за этим. Я уезжаю, Дюммель. По делу, разумеется. - Симмонс усмехнулся. - Денька на два. Мадам останется на ваше попечение. Чему вы улыбаетесь?

У Дюммеля и в мыслях не было улыбаться.

- Вы мне эти штучки забудьте!

- Либер готт! - вырвалось у немца.

- То-то же. Я вам не следить за ней поручаю. Она в этом не нуждается. Смотрите, чтобы подавали кушать вовремя, чтобы в душевой постоянно была вода, ну и прочее.

Дюммель с готовностью кивнул.

- Эх, Зигфрид, Зигфрид! - Симмонс присел на ручку кресла, залихватски сдвинул шляпу набок. - Вернусь, - такие дела с вами завернем, ахнете! Штопайте амуницию, барон. Сушите порох! А теперь - рысью в город. Сделайте покупки к завтраку. Меня не ждите, завтракайте одни. Да, кстати, есть у вас запасной ключ от входной двери? Давайте сюда.

Симмонс отсутствовал двое суток, на третьи, как ни в чем не бывало, вышел к завтраку в новенькой голубой в полоску пижаме. На фрау Симмонс всеми цветами радуги переливалось японское кимоно.

- Не скучали без меня?

Дюммель кинулся было докладывать, но Симмонс остановил его жестом.

- Потом, дорогой Зигфрид, попозже. Спешить некуда.

Настроен он был благодушно и после завтрака даже угостил Дюммеля папиросой (тот забыл трубку в своей комнате). Зигфрид долго вертел папиросу, не зная, каким концом сунуть в рот: с одной стороны табак, с другой, вроде бы, мундштук, только почему-то сплошной.

- Барон! - укоризненно покачал головой Симмонс. - Как можно? Приобщайтесь наконец к цивилизяции!

И, щелкнув перед самым его носом какой-то коробочкой, высек язычок пламени. Фрау наблюдала с улыбкой, но в разговор не вмешивалась.

- Чудная папироса какая-то! - пробормотал Дюммель, оправдываясь.

- Не папироса, а сигарета, - поправил Спммонс. - Хотя вам-то какая разница? Так с чего начнем, барон?

- Вы о чем?

- О деле, о чем же еще? Учтите, у нас с вами теперь денег куры не клюют. Есть какие-то соображения?

Соображений было множество, но Симмонс отверг их одно за другим.

- Создадим акционерное общество "Строительство и эксплуатация хлопкоочистительных заводов. Дюммель и компания".

- Это кто же такие? - угрюмо осведомился немец.

- Дюммель - это вы, а компания - я и моя супруга. Или такая компания вас уже не устраивает?

Зигфрид обалдело заморгал поросячьими ресницами.

- Вот вам мои документы, Зигфрид. А это, - он насмешливо подмигнул, - высочайшее разрешение и рекомендательные письма. Полистайте на досуге. Если чегото там не хватает, - ваш покорный слуга. Только намекните, из-под земли достану.

"Этот достанет! - с восхищением и каким-то мистическим трепетом думал Дюммель, удаляясь в свою комнату с бумагами под мышкой. - Нет, старина Зигфрид, если кому и повезло, то этот человек - ты!"

Ознакомившись с содержанием бумаг, он изумился еще больше: составленные по всей форме - одни в Санкт-Петербурге, другие в Ташкенте, - все они были датированы одним и тем же - позавчерашним днем. Даже с помощью воздушного шара Монгольфье Симмонс не мог за это время покрыть такое расстояние, да еще вернуться в Хивинское ханство. Чем дольше Дюммель ломал голову над этой загадкой, тем больше запутывался. Глаза лезли на лоб, и седые прядки давно не стриженных волос торчком становились вокруг широкой проплешины.

И вдруг Дюммеля осенило. "Фикция! И как он сразу не догадался? Обыкновенная фальшивка, другого и объяснения быть не может! Однако каков ловкач, а?"

Дюммель на мгновенье представил себе улыбающееся лицо Симмонса. "Вот это авантюрист! Здешние, - Дюммель презрительно фыркнул, - мелкота по сравнению с ним! Карманники!"

Он еще раз внимательно просмотрел бумаги и окончательно уверился, что имеет дело с авантюристом высочайшего класса. Документы - комар носа не подточит: гербовая бумага; печати, подписи - все настоящее. Одного не учел Симмонс: сунься сейчас с этими бумагами в любую контору, - тотчас заподозрят неладное.