– Я... я... – голос ее прервался.

Она посмотрела на мужа, потом повернулась к Пуаро и умоляюще протянула к нему руки.

– Наберитесь мужества, мадам, – посоветовал Пуаро. – Доверьтесь мне еще раз. Скажите. Скажите им все как есть. Наступил момент, когда лгать больше нельзя. Пора сказать правду.

Люсия молча смотрела ему в глаза, но он лишь повторил:

– Наберитесь мужества, мадам. Si, si. Вы храбрая женщина. Не бойтесь.

И он вновь отошел к окну.

Люсия заговорила не сразу. Она долго молчала, потом глухо произнесла:

– Это правда. Да, я действительно дочь Сельмы Готц. Но я никогда не просила этого человека сюда приехать и никогда не предлагала ему купить расчеты сэра Клода. Он приехал сам, чтобы шантажировать меня.

– Шантажировать! – Ричард не поверил своим ушам.

Он двинулся к жене. Люсия повернулась и посмотрела ему в лицо.

– Он сказал, что расскажет тебе о моей матери, если я не добуду расчетов, но я их не брала. Наверное, он сам украл их. Возможность у него была. Он был какое-то время один в кабинете. Теперь-то я понимаю, он нарочно хотел, чтобы я взяла гиоцин и отравилась, и тогда все подумали бы на меня. Он просто загипнотизировал меня тогда...

Голос у нее прервался, и Люсия, уткнувшись мужу в плечо, разрыдалась.

– Люсия, дорогая...

Ричард обнял ее за плечи. К ним подошла мисс Эмори и тоже, стараясь утешить, обняла невестку. Ричард повернулся к инспектору:

– Инспектор, мне нужно сказать вам несколько слов наедине.

Ни слова не говоря, Джепп перевел взгляд на Ричарда, потом коротко кивнул Джонсону, и тот распахнул дверь.

– Хорошо, – сказал Джепп. – Выслушаем и вас.

Мисс Эмори в обнимку с Люсией вышли в коридор, Барбара с Гастингсом в сад. Рейнор, перед тем как удалиться, подошел к Ричарду.

– Весьма сожалею, мистер Эмори, весьма.

Последним, прихватив чемодан и шляпу, вышел Карелли.

– Не спускай глаз с этого пройдохи и миссис Эмори, – приказал Джепп констеблю. – Чтобы никаких неожиданностей, понял?

– Понял, сэр, – коротко ответил констебль и следом за Карелли вышел из комнаты.

– Прошу извинить меня, мистер Эмори, но после того, что сказал Карелли, я вынужден принять меры предосторожности. Месье Пуаро, я хотел бы просить вас присутствовать при нашем разговоре в качестве свидетеля.

Ричард стоял с видом человека, принявшего решение. Он набрал в грудь побольше воздуха и твердым голосом произнес:

– Инспектор!

– Да, сэр, слушаю вас.

Тщательно, медленно выговаривая слова, Ричард сказал:

– Думаю, наступила пора сознаться. Это я убил отца.

Джепп улыбнулся.

– Боюсь, не покатит, сэр.

Ричард изумленно поднял брови.

– Простите?

– Я хочу сказать: нет, сэр, не пойдет. Вы влюблены в жену. Понимаю: любовь, молодость, недавно поженились и все такое. Но, честно говоря, стоит ли совать голову в петлю? Она просто скверная женщина. Хотя красавица, согласен.

– Инспектор Джепп! – гневно воскликнул Ричард.

– Не за что вам на меня сердиться, – невозмутимо отвечал Джепп. – Я говорю как есть, вон и Пуаро скажет то же самое. Прошу прощения, сэр, долг есть долг, а убийство есть убийство. Вот и все.

Он с достоинством отвесил поклон и удалился.

Ричард повернулся к Пуаро, который молча наблюдал за этой сценой.

– Значит, месье Пуаро, вы намерены сказать то же самое?

Пуаро вынул из кармана портсигар и достал сигарету. Вместо ответа он спросил:

– Скажите, месье Эмори, когда вы в первый раз заподозрили свою жену?

– Я никогда... – заговорил Ричард, но Пуаро перебил, потянувшись к столу за коробком спичек:

– Прошу вас, месье Эмори. Правду и одну только правду! Вы подозревали ее, я знаю. Вы заподозрили ее еще до моего приезда. Потому-то вы так и стремились меня выпроводить. Не отрицайте. Обмануть Эркюля Пуаро невозможно.

Он прикурил, положил коробок на стол и улыбнулся Ричарду, казавшемуся рядом с ним огромным.

– И все-таки вы ошибаетесь, – упрямо повторил Ричард. – Очень ошибаетесь. Я ни в чем ее не подозревал.

– Кроме того, не забывайте, что и против вас тоже можно составить дело, – развивал свою мысль маленький детектив, усаживаясь в кресло. – Вы тоже держали в руках лекарства, именно вы отнесли отцу кофе, вы запутались в долгах. Да-да, вас тоже можно было заподозрить.

– Инспектор Джепп, кажется, придерживается другого мнения.

– Ах, Джепп! У инспектора хорошо развит здравый смысл, – улыбнулся Пуаро. – И он не смотрит на вас глазами влюбленной женщины.

– Влюбленной женщины?

– Позвольте дать вам урок психологии, – проговорил Пуаро. – Вчера вечером, когда мы приехали, ваша жена попросила меня остаться и найти убийцу. Как вы считаете, стала бы она это делать, если бы была виновна?

– Вы... вы хотите сказать...

– Я хочу сказать, – перебил Пуаро – что не успеет сегодня зайти солнце, как вы будете на коленях просить у нее прощения.

– Что вы такое говорите?

– Возможно, я говорю чересчур много, – согласился Пуаро, вставая. – А теперь, месье, доверьтесь мне. Доверьтесь Эркюлю Пуаро.

– Неужели вы сумеете ее спасти? – спросил Ричард, и в голосе его звучало отчаяние.

Пуаро отвечал в высшей степени торжественно:

– Я дал слово... хотя не представлял, насколько трудно его будет сдержать. Видите ли, у нас очень мало времени, нужно что-то предпринять, и срочно. Пообещайте в точности выполнить все, что я скажу, не задавая вопросов и не считаясь с хлопотами. Обещаете?

– Хорошо, – довольно неохотно согласился Ричард.

– Вот и прекрасно. А теперь послушайте. Предложение мое довольно простое и вполне выполнимое. Собственно говоря, оно продиктовано просто-напросто здравым смыслом. Мне нужно, чтобы вы потребовали полного обыска дома. Прибудут полицейские, их прибудет много, и обыщут все. Для вас и для всех членов семьи это создаст определенные неудобства, и потому на время вы все отсюда уедете.

– Уедем? – Ричард едва верил своим ушам.

– Таково мое предложение. Далеко уехать, конечно, вам не позволят. Но говорят, у вас в Маркет-Клив неплохая гостиница. Снимите комнаты. Вы останетесь под рукой, вас можно будет найти в любой момент.

– Когда я должен об этом сказать?

Пуаро улыбнулся ему лучезарной улыбкой.

– Немедленно, – сказал он. – Немедленно.

– Но ведь это будет выглядеть очень странно.

– Нисколько, – маленький детектив еще раз ободряюще улыбнулся. – Это примут всего лишь – как вы это говорите? – за душевный порыв. Все подумают, что дом стал вам ненавистен, вы не в состоянии здесь оставаться. И воспримут как должное, вот увидите.

– А как быть с инспектором Джеппом?

– С инспектором Джеппом я все улажу сам.

– Я все же не понимаю, чего мы добьемся, – сказал Ричард.

– Разумеется, не понимаете, – с довольным видом подтвердил Пуаро. И пожал плечами. – Вам это совершенно необязательно. Важно, чтобы понимал я. Я, Эркюль Пуаро. Этого достаточно. – Он взял Ричарда за плечи. – Идите и сделайте, что я сказал. Кстати, если вам это так неприятно, пусть все организационные вопросы возьмет на себя Рейнор. Идите, идите!

И он почти вытолкал Ричарда в коридор.

Оглянувшись через плечо, Ричард бросил на Пуаро встревоженный взгляд и ушел.

– Ох эти англичане! До чего же упрямые, – проворчал Пуаро.

Он подошел к окну и выглянул в сад.

– Мадемуазель Барбара! – крикнул он.

Барбара заглянула в окно.

– Что такое? Неужели еще что-то случилось?

Пуаро улыбнулся самой обворожительной улыбкой.

– Ах, мадемуазель. Я лишь хотел узнать, не могли бы вы на несколько минут одолжить мне моего друга?

Барбара капризно поджала губки.

– Как! Вы хотите отнять у меня самого дорогого гостя?

– Очень ненадолго, мадемуазель, обещаю.

– Что ж, тогда, так и быть, одолжу. – Барбара оглянулась на сад и крикнула: – Дорогой мой, идите сюда, вы нужны месье Пуаро.