[И. Ф. В. Зонненкальб (в издававшемся Ф. В. Марпургом журнале «Историко-критические работы…»). — Берлин, 1759 г.]

15 (соответствует: III/902)[43]

Я восхищен тем, что знаменитый Эмануэль Бах помнит о нашем почти ежедневном дружеском общении в Лейпциге, где я, бывало, играл соло или концерт в Collegium musicum[44] его покойного отца. Из троих братьев Бахов, с которыми я был знаком, старший,[45] скончавшийся в Дрездене,[46] строил из себя этакого щеголя; 2-й (ваш, гамбургский), по имени Карл <Ф. Э.>, отличался естественностью, глубиной, задумчивостью и в то же время общительностью и веселым нравом; его звали, в отличие от братьев, «черным [Бахом]»; 3-й же, «ветреный [Бах]» (недавно умерший в Лондоне) часто играл со мной дуэтом на поперечной флейте.[47]

[Я. фон Штелин — своему сыну Петеру. — Петербург, 20.VII. 1784 г. — Оригинал на французском языке] (с. 27)

[48] В BDIII (вышедшем еще до обнаружения документа) приводится лишь пересказ содержания письма; см. также Ливанова Т. Н. И. С. Бах и русская музыкальная культура. — Известия АН СССР, серия истории и философии, т. 8, No. 5 (1951), с. 461.

16 (II/423)

Если есть такая возможность, то хотелось бы [получить] бутылку хорошего дрожжевого брантвейна для моего господина кузена[49] и несколько гвоздик, непременно желтых, для госпожи тетушки,[50] большой любительницы садового дела; я знаю наверное, что тем самым доставлю [им] большую радость и приобрету еще большее расположение обоих, отчего еще раз очень об этом прошу и остаюсь ut supra.[51]

[И. Э. Бах — своей матери (в Швейнфурт). — Лейпциг, апрель, 1738 г.]

17 (II/458)

А за сим хочу повторить свою прежнюю просьбу насчет сладкого молодого вина; милостивый господь, должно быть, дал вам в нынешнем году хороший урожай винограда, потому настоятельно прошу тебя, дорогая сестрица, изготовь мне хотя бы 10–12 мер[52] сладкого молодого вина и пошли мне его с возничим, уж очень хочется доставить радость нашему господину кузену, у коего в доме я вот уже почти 2 года как пользуюсь множеством благодеяний, так что хочу посмотреть, осталась ли у тебя хоть какая-нибудь любовь ко мне, твоему верному и искреннему брату, или нет.

[И. Э. Бах — своей сестре (в Швейнфурт). — Лейпциг, 5.X. 1739 г.]

18 (II/462)

[…] От моего господина кузена и от всего его семейства передаю покорнейший поклон и сообщение, что, хотя он и имеет твердое намерение засвидетельствовать Вашему высокоблагородию свое почтение, но поскольку господин лекарь при нынешней погоде никак не советует [предпринимать поездку], о чем, видимо, известно и госпоже <И. К.> Кребс, я должен от имени моего господина кузена еще раз выразить покорнейшую благодарность за любезнейшее приглашение, каковому последовать он при окончательном выздоровлении почтет за честь. […]

[И. Э. Бах — И. Л. Шнайдеру (в Вейсенфельс). — Лейпциг, 7.XI. 1739 г. ] (с. 28)

19 (II/477)

[…] Я несколько лет тому назад имел особую честь лично познакомиться с Вашим высокоблагородием в доме моего господина кузена, господина капельмейстера Баха, а ныне мне представилась желанная возможность письменно обратиться к Вашему высокоблагородию. Дело в том, что названный господин капельмейстер по возвращении прошедшим постом из Галле среди многих добрых [вестей] доложил своей драгоценной жене и о том, что у Вашего высокоблагородия имеется коноплянка, каковая благодаря умелому обучению очень искусна в пении; а так как моя госпожа тетушка большая любительница таких птиц, я хотел бы сим осведомиться, не согласились ли бы Ваше высокоблагородие уступить ей эту певунью за небольшое вознаграждение и каким-нибудь надежным способом переправить [сюда] оную. […]

[И. Э. Бах — И. Г. Хилле (в Глауху, близ Галле). — Лейпциг, июнь 1740 г.]

20 (II/489)

[…] Той доброй вести, каковую Ваше высокоблагородие несколько дней тому назад соблаговолили сообщить Вашим возлюбленным домашним о нынешнем Вашем самочувствии, мы все от души рады, и желаем, чтобы мы могли снова поцеловать Вас [пребывающим] в таком же приятном расположении духа и добром здравии, в каком Вы находитесь ныне вдали от нас. Нам хочется, чтоб это поскорее исполнилось, потому что наша драгоценнейшая матушка[53] вот уже восемь дней как чувствует себя очень неважно, и как знать, может быть, от сильного прилива крови наступит изнуряющая лихорадка или еще какое тяжкое осложнение, к тому же через несколько недель день св. Варфоломея [(24 августа)], а там и здешние выборы в магистрат, и мы не знаем, как нам быть в отсутствие Вашего высокоблагородия. Нам, конечно, больно, что приходится таковою вестью нарушать Ваш нынешний покой, но поскольку того требует непреложная необходимость, мы уверены, что наш достойнейший господин папа и кузен не будет на нас за это в обиде. За сим сердечный привет от всего семейства Вашему высокоблагородию и младшему господину нашему,[54] в особенности же покорнейший поклон от меня, до конца дней своих пребывающего, (с. 29) высокоблагородный господин, Вашего высокоблагородия покорнейшим слугой и кузеном. […]

[И. Э. Бах — И. С. Баху (в Берлин). — Лейпциг, 5. VIII. 1741 г.]

21 (II/490)

[…] Господин кузен благоволили [дать о себе] еще одну добрую весть и одновременно обозначить день Вашего отъезда; однако насколько радостна нам эта весть, настолько же больно нам, что наша достойнейшая госпожа матушка становится все слабее и слабее, ведь вот уже 14 дней как она ни одной ночи не имела и часу покоя и не может ни сидеть, ни лежать, [дело дошло] до того, что прошлой ночью, [когда] меня позвали, мы уже только и думали, что, к величайшему нашему сожалению, должно быть, утратим ее, так что крайняя необходимость вынуждает нас обязательно известить [Вас] об этом, дабы Вы по возможности непременно ускорили Ваш отъезд и обрадовали бы нас всех желанным Вашим [здесь] присутствием, с каковым пожеланием — и с сердечным приветом от всего семейства — и остаюсь в надлежащем почтении и послушном усердии до конца дней своих и пр., и пр.

[И. Э. Бах — И. С. Баху (в Берлин). — Лейпциг, 9.VIII. 1741 г.]

22 (II/511)

[…] Сим [письмом] должен Вашему высокоблагородию сообщить, что милосердие господа бога моего счастливым образом привело меня 2-го [числа] сего [месяца] в Цёшау и даровало мне здесь столь милостивых господ хозяев,[55] что кое от каких милостей мне даже пришлось подобающим образом отказаться; между тем могу твердо заверить моего высокочтимейшего господина кузена, что не забыл тех многих благодеяний, каковыми несколько лет пользовался в его доме, а, напротив, всегда буду об этом с благодарностью вспоминать и, насколько возможно, на деле проявлю свою благодарность; и с этой целью не устану каждодневно горячо молить всевышнего о благоденствии всего Вашего досточтимого семейства и особенно страстно молиться за долговременное здоровье Вашего высокоблагородия; ныне же возвращаю [Вам] с глубокой благодарностью столь любезно предоставленные [мне] рокелор[56] и меховые (с. 30) сапоги, каковые мне в дороге сослужили весьма добрую службу, нимало не пострадавши ни от дождя, ни еще от чего. […]