В дверь постучал судья Шинн.

— Джонни, вставай!

— Что случилось?

— Кого-то поставили дежурить у полицейских казарм в Петунксите, под Комфортом. Он только что позвонил и предупредил, что полиция штата едет сюда. Черт бы побрал Барнуэлла!

Джонни кое-как оделся и поспешил вниз.

У церкви собрались уже все мужчины, женщины и дети деревни, за исключением инвалидов Скоттов и отшельника со Священного холма. Женщины и дети толпились на ступеньках. Мужчины и юноши выстроились перед ними дугой, прикрывая подход к церкви и подъезд к ее восточной стороне, где находились окна подвала. Судья Шинн и мистер Шир что-то внушали Берни Хэкетту. Феррис Эдамс околачивался поблизости, грызя ногти.

Джонни подходил к северному углу, когда две полицейские машины и частный автомобиль неторопливо подъехали к перекрестку по Шинн-роуд со стороны Комфорта. Оба полицейских автомобиля были переполнены; в частной машине находился только один человек.

Водитель частного автомобиля — крупный толстый мужчина в костюме из индейской жатой ткани в голубую полоску и новой соломенной шляпе — медленно вышел на дорогу, снял шляпу и вытер лысеющую голову голубым носовым платком в горошек. На его пиджаке под мышками темнели полумесяцы пота. Он окинул взглядом молчаливую толпу у церкви, потом посмотрел на одну из полицейских машин.

Вскоре к нему присоединился мужчина с рыжеватыми волосами и суровым красным лицом, в униформе капитана полиции штата и с револьвером в застегнутой кобуре.

Другие полицейские оставались в машинах.

Капитан и толстый штатский несколько раз медленно прошлись у церкви.

Джонни задержался у лошадиной поилки, но любопытство заставило его пересечь дорожку, отделяющую северный угол от церковной лужайки, и остановиться рядом с Ширами.

Полицейские высунули головы из окошек автомобилей, молча наблюдая за происходящим.

Капитан и гражданский остановились футах в десяти от ряда вооруженных мужчин.

— Доброе утро, судья Шинн. Привет, ребята, — заговорил толстяк. — Я услышал ужасные новости и решил поехать с капитаном Фрисби посмотреть, что мы можем сделать.

— Это шериф Мотлесс из округа Кадбери, — представил судья. — Констебль Берни Хэкетт, Хьюберт Хемас, Мертон Избел, Питер Берри, Орвилл Пэнгмен… Рад вас видеть, капитан Фрисби. Пожмите руки моим соседям.

Поколебавшись, полицейский и шериф шагнули вперед и обменялись рукопожатиями со всеми.

— А это мистер Феррис Эдамс, внучатый племянник тетушки Фанни, — продолжал судья. — Думаю, вы знакомы с шерифом, Феррис.

Адвокат молча пожал толстую руку.

— Не могу выразить, как меня это потрясло, мистер Эдамс, — сказал шериф Мотлесс, снова вытирая голову. — Я никогда не встречал старую леди, но ею гордился весь округ. Знаменитая художница делала честь деревне, штату и всей стране. Капитан Фрисби и я по пути из Комфорта заехали в похоронное бюро Сая Муди посмотреть на нее. Чудовищная жестокость! Человек, совершивший такое преступление, заслуживает не больше милосердия, чем бешеная собака. И я намерен позаботиться, чтобы он получил по заслугам как можно скорее! Верно, капитан Фрисби?

— Вам, ребята, больше незачем о нем беспокоиться, — сказал полицейский офицер. — Мы немедленно заберем его.

Он сделал выжидательную паузу.

Никто не сдвинулся с места.

Шериф Мотлесс в очередной раз вытер лоб.

— Я слышал, вы заперли его в церковном подвале. Отличная работа, соседи! Нам остается только спуститься туда, вытащить его и доставить прямиком в окружную тюрьму. Легчайшая охота на человека, о какой я когда-либо слышал. Верно, капитан?

— Очень благодарен вам за помощь. — Капитан Фрисби бросил взгляд через плечо на полицейские машины, но шериф подтолкнул его, и он отвернулся.

— Время идет, — заметил шериф, посмотрев на часы. — Думаю, ребята, вы хотите пойти в церковь. Если вы отойдете в сторону, пока люди капитана Фрисби вытащат этого подонка из подвала…

Шериф не окончил фразу. Никто из мужчин и женщин даже не шевельнулся.

Капитан Фрисби снова оглянулся, на сей раз нетерпеливо.

— Одну минуту, пожалуйста! — Судья Шинн подтолкнул вперед Ферриса Эдамса.

Адвокат из Кадбери смотрел на жителей деревни с почтительным дружелюбием, словно на присяжных.

— Соседи, — начал он, — вы все знаете меня. Я бываю в Шинн-Корнерс уже сорок лет, с тех пор, как моя тетя Фанни качала меня на колене. Поэтому мне незачем говорить вам, что в этой деревне никто больше меня не хочет видеть, как этот Ковальчик понесет наказание за свое преступление. Прошу вас передать его служителям закона, дабы они поместили его в одну из камер современной окружной тюрьмы, откуда ему не сбежать. Отойдите в сторону и позвольте офицерам исполнить свой долг.

Из толпы женщин в дверях церкви послышался пронзительный голос Ребекки Хемас.

— Чтобы присяжные округа Кадбери освободили его, как они освободили Джо Гондзоли, когда он убил моего деверя Лейбана?

— Но это была самозащита, — запротестовал Эдамс.

— Мы не отдадим его, мистер Эдамс, и точка, — заявил Хьюберт Хемас.

Судья Шинн прикоснулся к плечу Эдамса. Адвокат шагнул назад, пожав плечами.

— Прекрасные слова для председателя деревенского совета, — сказал судья. — Больше двадцати лет, Хьюб Хемас, Шинн-Корнерс обращалась к вам за указаниями. Как же ваши дети — все эти дети — научатся уважать закон, когда вы подаете им такой плохой пример?

Хемас передвинул свое ружье и сплюнул.

— По-моему, вы не правы, судья, — сказал он. — Мы поддерживаем закон и порядок. Тетушка Фанни Эдамс была одной из нас — она родилась, выросла и вышла замуж в этой деревне, похоронила здесь своего мужа Гершома и своих детей, написала здесь свои картины, сделавшие ее знаменитой, и умерла здесь. Наша община заботится о своих членах. Наш полицейский арестовал убийцу тетушки Фанни. Мы не нуждаемся в посторонней помощи и не хотим ее. А теперь я прошу вас, шериф, и вас, капитан Фрисби, уехать из Шинн-Корнерс и забрать своих людей. Мы собираемся посетить церковную службу.

— И вы еще говорите о церкви, Хьюб Хемас? — вскричал Сэмюэл Шир. — Где же ваше смирение? Неужели вам не стыдно носить оружие в день Господний и подстрекать к этому ваших соседей, да еще на пороге храма Божьего? Бросать вызов закону в лице этих людей, которые всего лишь исполняют свой долг? Опомнитесь и уговорите ваших соседей сделать то же самое!

— Вчера вечером у нас было деревенское собрание, мистер Шир, — мягко произнес Хьюб Хемас. — Вы присутствовали на нем. Вы знаете, что решение принималось голосованием, как предписывают правила, что никто никого не подстрекал, и никто не проголосовал против, кроме вас и миссис Шир.

Священник смотрел на свою паству, чьих мертвых он хоронил, чьим больным подавал надежду, чьих детей крестил. Но знакомые лица казались неумолимыми.

Мистер Шир отвернулся с жестом отчаяния.

— Повторяю, — снова обратился Хьюб Хемас к шерифу и капитану. — Уезжайте и предоставьте нам решать наши дела.

Шериф Мотлесс яростно нахлобучил на уши соломенную шляпу.

— Что это еще за революция в отдельно взятой деревне? Шинн-Корнерс отделяется от сорока восьми штатов? Бросьте эту чепуху, ребята, и отойдите! Капитан Фрисби, исполняйте ваш долг!

Капитан кивнул в сторону двух полицейских машин. Десять патрульных вышли на дорогу и медленно двинулись от северного угла к церкви, держа руки на кобурах.

Стоящие дугой деревенские мужчины и юноши крепче стиснули ружья.

Джонни смотрел на них как завороженный.

— Пожалуйста, стойте на месте! — Голос судьи Шинна прозвучал как ружейный выстрел. Патрульные посмотрели на капитана, он кивнул, и они остановились. Судья повернулся к жителям деревни. — Могу я кое-что добавить, соседи? Это Соединенные Штаты Америки — одно из немногих оставшихся на земле мест, где люди живут или стараются жить по законам справедливости, и где закон одинаков для всех. Только в прошлую пятницу я говорил вам на деревенской лужайке, как некоторые пытаются подорвать законодательную структуру, обеспечивающую принцип одинаковой справедливости для каждого, и какой катастрофой такие попытки могут обернуться, если этому не положить конец. И что же я вижу здесь менее чем через двое суток? Мои соседи готовы совершить ту же преступную глупость!