Особенно тяжело сейчас мне. Я не знаю, как мне поступить. Я чувствую, что дальше так не могу. Я не могу скрывать от Марата, что знаю о фотографии. Потому что если тайну кольца мы раскрыли, то фотография так и остается загадкой. И, наверное, останется навсегда. Хотя, если говорить честно, я основное внимание уделяла кольцу. Поэтому нужно теперь переключиться на фотографию. Марата подставили, и я должна узнать, кто это сделал.

У меня раскалывалась голова от вопросов, на которые не было ответов.

Мама, дядя и Оксана сидели во дворе в беседке, а я лежала на кровати в своей комнате и думала.

В комнате не был включен свет. Мне хотелось полежать в темноте. Правда, из распахнутого окна было видно звездное небо и яркую луну. Я слышала громкий свист сверчков. Казалось, что сверчки сидят прямо в моей комнате. Я слышала взрывы смеха взрослых в беседке.

Вокруг меня что-то происходило, но я не могла понять, что.

Меня тянули вперед события с Надеждой, сюжет, который мы нашли, но я не могла идти вперед, пока не решу то, что накопилось раньше, – вопрос с фотографией. Мне сейчас казалось, будто на мне подтяжки. Подтяжки зацепились за крючок, я иду вперед, а они тянут меня назад.

Мне требовалось проанализировать ситуацию.

Я была в ювелирных магазинах, в магазине старины, ездила к Надежде, выслушала историю ее жизни… Сбылась моя мечта: я прикоснулась к тайнам затонувших кораблей. Только реальность оказалась не такой радужной, как это было в мечтах. Я осознала свою ошибку. Теперь я поняла, что мечтать найти затонувший корабль – это не романтика. Я поняла, что вместе с кораблями тонут люди, родственники которых остались на суше.

Сегодня я стала взрослее. Мне стало ясно, что у медали есть две стороны.

Мне стало стыдно, что после того, как я вышла из магазина старины, мне не хотелось везти кольцо Надежде, стало стыдно, что я злилась, что кольцо не несет в себе никаких тайн.

Но причина моего дискомфорта не в этом. Я не могу жить дальше, пока не решу проблему с письмом и фотографией.

Я встала с кровати, взяла распечатку письма Доброжелателя.

Вот он, Марат с какой-то блондинкой в обнимку… У них счастливые лица…

Но сердце мне подсказывало, что что-то здесь не так. Не мог Марат меня предать, не мог! Хоть я и оставила один процент из ста на предательство, однако я была четко убеждена, что фотография – постановочная. Иначе почему она такая неестественная? Почему Марат не смотрит в объектив? Его сфотографировали тайком. Но дело даже не в этом, а в газете «Вечерний Лимонный», которая захвачена в кадре. Скорее всего, человек, который делал снимок, специально взял с собой эту газету, чтобы поместить ее в кадр. О чем это говорит? О том, что он знал о том, что ему придется сфотографировать Марата с этой блондинкой! То есть ему было известно все заранее. А это значит, что он вполне мог срежиссировать эту сцену.

Поэтому я нисколечко не сомневаюсь, что Марата подставили. Но кто такая эта блондинка – это тоже очень интересно. И почему Марат не сказал мне о встрече с ней, хотя мы договорились все друг другу рассказывать?

Марат просто не мог меня предать. Он – практически часть моей семьи. Марат не просто любит меня, а доказывает это делом.

Я ценю дела, а не слова.

Я считаю, что одних разговоров о любви мало. Нужны конкретные доказательства. А доказательства выражаются в чем? В действиях.

Вот что, например, сделал Денис, который говорит, что любит меня? Он помог мне. Рассказал о том, кто настоящие преступники. И в принципе все. Но если так подумать, поговорить с человеком – тут много усилий не надо. В принципе, это не действие.

А Марат? А Марат… У Марата действий много. Взять хотя бы то, что он уже второй год приезжает в Лимонный ради меня. Ради того, чтобы провести со мной все лето. Он не как Денис. Он не находится от меня за шестьсот километров и не говорит о дружбе. Он взял и приехал сюда. И дружит со мной здесь. Я к Марату, кстати, тоже ездила на осенних каникулах.

Кроме того, Марат помогал мне и маме, когда мама сломала руку и ногу в прошлом году. Он помогал в больнице, ходил и покупал лекарства, сопровождал маму, когда ей снимали гипс…

Марат вообще часто помогает. Вот недавно мы вместе построили у нас во дворе виноградник. Марат пилил арматуру, скреплял ее проволокой, принимал участие в сварке… Еще Марат помогал нам перекрывать крышу.

Участие Марата во всех житейских хлопотах говорит о том, что он не просто разливается соловьем о дружбе, а прикладывает к ней реальные усилия.

Радость может разделить каждый, а трудности – только настоящие друзья. Марат трудности разделял и разделяет. Значит, он доказал свое отношение ко мне.

Значит, если судить по реальным фактам, по-настоящему дружит со мной Марат.

Так вот, стал бы Марат заводить отношения с какой-то другой девушкой, если вложил столько сил в нас? Я думаю, вряд ли.

В этой ситуации я запуталась, как муха в паутине. Я уже не могла четко думать, мысли смазались. Я не контролировала себя. Нужно было отвлечься.

Я включила свет, сходила на кухню, приготовила чай, вернулась в свою комнату. Включила компьютер. Интересно, подруга из Тель-Авива прислала письмо или еще нет?

В электронном ящике было написано: «У вас 2 новых письма». Я вошла в папку «Входящие».

И обомлела.

Первое письмо было от подруги, а второе – от… Доброжелателя.

У меня чуть сердце не остановилось. Это невозможно! Снова Доброжелатель!

На письме Доброжелателя была нарисована скрепка. Значит, к письму прикреплен какой-то файл. Скорее всего, фотография…

Как лунатик, я встала из-за стола и остановилась у распахнутого окна. Меня обдувал свежий ветер и приводил в чувства.

Что мне делать? Открывать письмо Доброжелателя или нет? Что, если там новый компромат на Марата?

Нет, конечно, письмо открыть надо. Чтобы быть в курсе всего. Когда узнаю содержимое письма, буду думать над дальнейшими действиями. Я должна быть сильной.

В письме не было никакого текста. Была просто прикреплена красноречивая фотография.

Марат сидел в обнимку с незнакомой мне девушкой. Только на этот раз девушка была рыжая и с веснушками. Внизу не выглядывала газета с датой, но я примерно поняла, что фотографии не больше недели.

Судя по обстановке, это было уже другое кафе, не то, в котором Марат сидел с блондинкой.

На Марате была надета рубашка синего цвета с узором «индийский огурец». Эта рубашка необыкновенно ему шла. Ее сшила моя подруга-швея Аня. Она просто гениально умеет шить! Почти весь мой гардероб шила она.

Эту рубашку Марат получил от нее пять дней назад. Значит, этой фотографии не больше пяти дней.

Сегодня я познакомилась с Надеждой. Вчера нашла кольцо. А позавчера был выходной – день, когда Марат сидел в кафе с блондинкой. С рыжей же, если судить по рубашке, он был в кафе дней пять назад. Значит, все эти девушки с ним встречались совсем недавно. Параллельно со мной…

Нет, ну это уже ни в какие ворота не лезет! Если десять минут назад я была четко убеждена, что фотография с блондинкой – постановочная, то теперь пребывала в полной растерянности. Когда фотография одна – это одно дело. А когда присылают вторую, со второй девушкой, – это уже повод задуматься.

И в конце концов, кто такой Доброжелатель? Как он добывает эти снимки, а?

Я распечатала письмо, выключила компьютер и легла спать, так и не прочитав письмо подруги из Тель-Авива. Что-то мне не до нее…

Первым делом, когда я проснулась, я почему-то подумала о Захаре.

Как ему живется?

Я вспомнила его и попыталась посмотреть на мир его глазами.

Вчера, когда мы стояли во дворе с Надеждой, а Захар сидел в инвалидном кресле, он смотрел на нас снизу вверх. Он всегда ниже всех… Бедный…

Я представила, как Надежда возит Захара к морю. Она держится за его коляску, и они молча смотрят на море. О чем думает Надежда? Наверное, она, глядя на морскую гладь, думает, что где-то там покоится корабль, на борту которого до сих пор находится ее муж, с которым они пробыли в браке всего несколько часов…