Такого не построить. Даже в Голливуде, был я там, даже ассистентом на съемках одного "блокбастера" подработал. Это только в кино кажется, что декорации такие "настоящие". На самом деле прекрасно видно, где фанера, а где картон. А тут все было настоящим. Никто избы-бышни специально для того, чтоб меня обмануть, не строил. Тут жили так.
Пока я озирался по сторонам, меня заметили местные жители. Стали пальцем тыкать, у кого пальцы были, переговариваться. И отовсюду загадочное "шмон" звучало. Как будто бы все знали, кто я такой, и только я один об этом не догадывался. "шу-шу-шу-шу-шу шмон шу-шу-шу", примерно так это звучало. Я даже растерялся. Не знал, что делать. Слава богу, Авьен помогла. Ухватила меня за руку, и потащила за собой, на буксире. Прямо сквозь толпу, мимо кентавра-дворника, рядом с группкой четвероруких ребятишек, увлеченно играющих в квача.[2] Того самого, обычного. В которого все в детстве играли. Даже я.
Довела она меня до самой высокой башни этого селения. Этажей десять, не меньше. И шпиль не простой, вокруг него по спирали резьба поднималась. Казалось, будто шпиль этот так и ввинчивается в небо! Красиво. Но налюбоваться этой красотой я не успел, потому что меня затащили внутрь.
Интерьер тут был не менее загадочный, чем экстерьер. Большой зал, совершенно пустой, только в самом центре винтовая лестница, ведет наверх. По ней мы и начали подниматься, судя по затраченному времени, количеству ступеней и боковых дверей, мимо которых мы прошли - на самую крышу. Там, под самым шпилем, нас уже ждали.
- Аникино, ширай! - поздоровалась Авьен с тем, кто нас тут встретил, отдав ему земной поклон.
Наверно поздоровалась. Ни одно из этих слов мы еще не успели пройти.
- Ай-ай, ок'Авьен. Бехде, шмон.
А это я уже знал! "Бехде" - "приветствую", "здравствуйте".
- Бехде, ширай, - поздоровался я, и только тут до меня дошло, что я знаю этого человека.
Хоть он был уже не в доспехах, не на коне, а едва ли не в домашнем халате, но этот нос я из тысячи узнаю. Да, это был мой знакомый рыцарь из леса. Я сразу догадался, что он тут большая шишка, только тогда я еще не знал, насколько большая. А Авьен не успела меня предупредить. Но ей это простили. Я же был шмоном, а значит мог не знать, что если ширай удостоил тебя беседы - это уже великая честь. И поклоны ему до земли отдавать надо. А сказать "бехде, ширай" - это все равно что Людовику XIV буркнуть "здоров, королишка!" Но тогда я еще ничего этого не знал, потому и не обратил внимания на знаки Авьен. Она мне отчаянно жестикулировала, призывая на колени упасть, или хотя бы поклониться, а я вместо этого, как привык, руку протянул.
Лучше бы я на колени упал! Ширай оказался человеком догадливым, он сразу понял, что этот жест значит, ну и пожал мне руку… Если после дружеского похлопывания по плечу у меня чуть рука не отнялась, то теперь я точно знал - правой руки у меня больше нет. Она погибла, раздавленная в рукопожатии рыцаря, и теперь я должен буду стать левшой. Каково же было мое удивление, когда оказалось, что у меня рука цела осталась.
А потом ширай пригласил нас с Авьен за стол, и мы таки пообедали".
- Он нас понимает, ок'Авьен? - спросил ширай Хомарп.
- Только в общих чертах, Ваше Благородие. Этот шмон достаточно умен, он смог запомнить и понять много простых слов, но у него нет Дара.
- Нет? - Хомарп ухмыльнулся своей загадочной улыбкой, знаменитой по всей Латакии. - Ты слепа, ок'Авьен. У него есть Дар. Просто не такой, как ты привыкла. У каждого шмона есть Дар. Запомни на будущее - те, кто его не имеют, просто не становятся шмонами.
- Я запомню, Ваше Благородие.
- Как тебя зовут? - подал тем временем голос длинноносый.
- Хомарп. Меня зовут Хомарп, шмон. Запомни это имя. Оно тебе может еще пригодиться.
- Меня зовут Моше.
- Шмон Моше? А что, неплохо звучит! Пусть так и будет! Ок'Авьен, властью, данной мне, я нарекаю этого шмона Моше, у него подходящее имя. Теперь ты становишься его даву, научи его языку, расскажи, что да как. Попробуй найти, в чем заключается его Дар - я не уверен, что у тебя это выйдет, но это было бы прекрасно! Этот Моше забавный. Я умею людей насквозь видеть, это только кажется, что он такой хилый, и его любой тадап в узел скрутит. На самом деле в нем есть стальной стержень! Только его надо закалить! Такой клинок выйдет - обзавидуешься!
- Спасибо за такую честь, Ваше Благородие, но я не думаю, что готова стать даву. Это для меня слишком ответственный пост, и я могу не справиться…
- Справишься, девчонка! Вы с ним подходите друг другу, шмон, который моего рукопожатия не боится, и даву, которая…
- Не надо, Ваше Благородие, прошу Вас! Не напоминайте мне об этом!
- Да как хочешь… Все равно он нас не понимает!
- Ваше Благородие… У него очень хорошая память. Знаете, что он спросил у меня среди прочего? "Что такое Пограничье"?
- Да неужели? Молодец! Запомнил, что я ему при встрече сказал! Далеко пойдет!
- Простите, Ваше Благородие, но что Вы ему сказали?
- Я сказал, что Пограничье его исправит! И не такие тут у нас закалялись! Не он первый, не он последний! Дерзай, даву ок'Авьен! Я через месяц заеду - посмотрим, как у твоего подопечного будут успехи идти! Знаешь, ок'Авьен - не каждый день под копыта моего коня новоприбывший шмон посреди леса бросается! Обычно все наоборот, прочь разбегаются - а этот ничего! Стоит, глаза в глаза моему коню смотрит! Я еще тогда понял - такого шмона нельзя упускать! Так что ты постарайся, не подведи старика Хомарпа!
- Я сделаю все, что будет в моих силах, Ваше Благородие.
"Я понял только некоторые слова из беседы Авьен с шираем. Вроде бы речь шла обо мне, но что именно говорилось - не знаю. В тот раз хорошо поели, Хомарп нас угостил местными винами. Судя по выражению лица Авьен, это было очень ценное угощение. А потом он нас отпустил, мы вернулись в сарай и продолжили урок.
Так началось мое пребывание в новом мире.
Хоть прошло уже много времени, те, первые, дни мне навсегда врезались в память. Все было такое новое, необычное. Другие расы, другая жизнь, другой язы, в конце концов другой мир! Я с этим фактом быстро смирился. Наверно, потому, что даже дома я никогда долго на одном месте не сидел, вечно где-то скитался. Так и сейчас. Я мысленно окрестил Латакию просто далекой страной, о которой раньше я никогда не слышал.
Латакия, или Страна Тысячи Замков - так называлась то государство, куда меня занесла судьба. Более подробно мне не удавалось узнать. Когда я спрашивал у Авьен, "где находится Латакия?", она не понимала. "Латакия тут, Латакия там, Латакия везде", - отвечала она. Тут даже самого понятия "страна" не было, потому что все вокруг - Латакия. "Латакия, это там, где замки", - как-то ответила она. А когда я спросил, что находится там, где нет замков, она ответила "Мернахам". Я попытался выяснить, что это такое, но ничего не получилось. Тут мы не могли друг друга понять, и самый близкий перевод "Мернахама", который я для себя сделал - Пограничье. "То, что рядом с границей Латакии" - это примерно должно было так звучать.
С Хомарпом мы больше не встречались. Мы с Авьен иногда сидели в ее сарае, но чаще бродили по городу, учили языки. Да, именно языки - не только я учил местный диалект, но и Авьен учила русский. Так было проще. Как я понял, ширай назначил Авьен моим даву - непереводимое на русский язык слово, которое означает учительница, наставница, нянька, та, которая несет за меня ответственность. Задачей Авьен было устроить мое интегрирование в местное общество, научить языку, рассказать о мире. Ей лично предстояло отчитываться за мои успехи, и работала девушка не на страх, а на совесть.
Статус даву значительно поднял ее в глазах местных жителей. Если раньше, как я понял, она считалась какой-то убогой, которой из жалости выделили укромный уголок в старом, никому не нужном сарае, то теперь ее все наперебой приглашали в гости. Но она этими приглашениями не пользовалась. Мы только иногда заходили в местную таверну, где нас бесплатно кормили, и еще Авьен часто оставляла меня на ночлег у разных людей. Но сама никогда не оставалась - желала мне вечером спокойной ночи, как маленькому мальчику, а утром приходила, поднимала меня и мы продолжали наши занятия.
