— Слышу тебя хорошо, Мадагаскар.

— Шрек, слушай сюда. Хортон пойдет с сарделькой от зеро минус три по–домашнему до зеро плюс два. Покажи, на какую тарелку класть. Как понял?

— Понял тебя, Мадагаскар. А как он уйдет назад?

— Он будет загорать у тебя, а шкурку от сардельки зароет. Как понял?

— Понял тебя, Мадагаскар. Пляж обеспечу.

— Слушай дальше. У Хортона подарки. Рататуй покажет, кому.

— Мадагаскар, я не понял. Хортон будет у меня или у Рататуя?

— Еще раз, Шрек. Хортон будет у тебя. Рататуй покажет, кому дарить подарки. А как — это тебе уже Хортон объяснит.

— Понял, Мадагаскар. Еще вопрос. Я обещал брату, что мы завтра поедем в гости. Если я буду развлекать Хортона, мы не успеем.

— Гости отменяются. Брат знает, но для других это — сюрприз. Как понял меня, Шрек?

— Понял тебя, Мадагаскар.

— ОК, Шрек. Конец связи.

Старлей зашипел сквозь зубы и убрал трубку в карман. Эта смесь мультиков и флейма значила вот что. За 3 часа до полуночи (по средне–африканскому времени), с шеф–базы (позывные – Мадагаскар) вылетят Зиппо и Дилли (позывные — Хортон), сопровождая телеуправляемый дирижабль (сардельку). В 2 часа после полуночи, они приземлятся в Макасо, с грузом оружия, и останутся до следующей ночи. Джабба и Нитро (позывные — Рататуй), выполняющие глубокую разведку, укажут точки применения этого оружия. Запланированная операция на юге против оккупационных сил Самбаи и Везиленда — отменяется, и полковник Нгакве (брат) уже в курсе, а вот Хена узнает только сейчас…

….

— Вы меня слушаете, мистер Хена? – спросила Мэрлин.

— Уже да, — ответил он.

— Я говорила о двух вопросах вашему начальству. Первый: подходит ли этот препарат к колодезной воде, а если не подходит этот – то какой подходит. Второй: как быстро они могли бы обеспечить деревню этим препаратом, или тем, который подходит.

Он пожал плечами.

— Ладно. Спрошу.

— Буду очень вам благодарна, мистер Хена. Кстати, зачем вы от нас скрывали, что вы с Мадагаскара? Вы не делаете ничего, заслуживающего серьезного порицания, если не считать распущенности в вопросах пола. В определенной мере, ваше присутствие даже приносит пользу. Вы совершаете ошибку, приучая ваших солдат быть скрытными. Это мешает устанавливать добрососедские отношения между людьми.

— Я просто выполняю свои инструкции, — ответил старлей.

— Похвально, что вы соблюдаете дисциплину, — сказала Мэрлин, — Но я прошу вас довести до сведения ваших лидеров в Антананариву… Я правильно назвала вашу столицу?

— Антананариву – столица Мадагаскара, — ответил он.

— Я это и имела в виду. Доведите до их сведения, что это — ошибочная инструкция.

— Нет проблем. Я передам ваше мнение по инстанции.

— И напомните им, что я, как представитель международной гуманитарной миссии, требую предоставления интернет и телефонной связи.

— Нет проблем, напомню.

Хена стал выполнять оба обещания немедленно, как только раскланялся с Мэрлин. Он набрал по сателлофону капитана Алонсо, и злорадно сообщил:

— Короче, так, кэп. Передаю тебе пожелания этой долбанутой тети. Во–первых, прислать гору антисептика для воды, чтобы дезинфицировать все колодцы…

— У тебя что, водоисточники заражены? – перебил Алонсо.

— Нет. Но она хочет насыпать туда антисептика для профилактики. Во–вторых, она хочет, передать в Антананариву, что по ее мнению, скрытность в армии – это плохо.

— Куда–куда передать?! – изумленно спросил капитан INDEMI.

— В Антананариву, — злорадно повторил Хена, — это город такой. Столица Мадагаскара. А в–третьих, она опять требует телефон и интернет, как представитель…

— Это понятно, — перебил капитан, — Но почему, черт возьми, Мадагаскар?

— Я, конечно, не аналитик, как некоторые, но думаю, это из–за позывных.

— Упс, — многозначительно произнес Алонсо, потом неколько секунд сопел в трубку, а затем сказал, — Ну, тогда пусть она думает, что так и есть. Ну, ты понял. Сделаешь?

— Сделаю. Не вопрос, — ответил старлей, — Только не понимаю: на хер это надо?

— Ну, для порядка. По крайней мере, эта дура будет задавать на один вопрос меньше.

…

… Хена с первого взгляда определил, что мадагаскарский флажок (две горизонтальные полосы: красная сверху, зеленая – снизу) нарисован на фюзеляже «Little–Beetle» всего несколько часов назад. Пилоты, едва появившись из кабины, тут же подтвердили это.

— Типа, кружок «умелые руки», — сказал Зиппо, — пленка, ножницы, и два спрея с краской.

— Трафарет, кстати, делала я, — добавила Дилли.

— Тоже мне, трафарет, — фыркнул Зиппо, — подумаешь, два квадратика.

— Прямоугольника, — поправила она, — А если так просто, то что же ты сам не вырезал?

— А почему все я? – возмутился он, — Крась – я, режь – тоже я? Не по–товарищески.

— Так я же вырезала, нет проблем. Я только в смысле справедливости, чтобы ты тут не говорил, что это — как нехрен делать… (Дилли повернулась к старлею) … Ты уже знаешь, как нас нахлобучили мозамбикцы?

— Разведка донесла, — ответил Хена.

— Жулье, — сообщил Зиппо, прикуривая сигарету от спички, — зажигалку сперли. Прикинь, они нас обчистили, а потом стали нас угощать нашим же ромом. Ну не кондомы ли? Они когда выпили, то полезли обниматься. Типа «Революция — хорошо, Мозамбик – хорошо, Меганезия – тоже хорошо». Я и не заметил, как кто–то спер. А Дилли тоже не видела, она с адьютантом их полковника румбу танцевала.

— А что мне было делать? Cтоять и тупо смотреть на этот бардак? – резонно спросила она.

— Ребята, а где дирижабль–то? – спросил Хена.

— Летит, — ответил Зиппо, — хрен ли ему? Через пару минут отсигналит – и будем сажать.

— Куда?

— Вот туда, — пилот показал кончиком сигареты на участок деревенской площади между военным городком и пустым по случаю ночи рыночным навесом.

— От моих парней помощь нужна?

— Нет. Вот когда посадим – тогда да. Шкурку — свернуть, гондолу – разгрузить, а игрушки на боевую позицию мы с Дилли лучше сами выкатим.

— Какие игрушки? – поинтересовался старлей, — Я ни хера не знаю. Развели секретов…

— Как будто это я развел, — обиделся Зиппо, — Это «экологи». Их хлебом не корми, только дай завести селедку за риф. Короче, есть такие штурмовые дроны, называются «Samum». У нас их 8 штук. Они уже заправлены и… (Тут у него в кармане запищал зуммер) Puta! Сарделька подходит. Про «Самум» тебе Дилли объяснит, пока я сажаю эту фигню.

Он полез обратно в кабину, и стал что–то делать с монитором дистанционного контроля.

— Вот так всегда, — пожаловалась Дилли, — он сначала болтает полчаса, а потом на дело не хватает времени. Значит, «Самум» — это флайка–робот. Габариты 3x4 метра. Рабочий вес — полтора центнера. Комп с паттерн–навигатором и турель. На турели – шестиствольная скорострелка, как обычный minigun, но микрокалиберная, 4,5 мм, иначе отдача разнесла бы флайку на фиг. Подводишь флайку к скоплению целей, показываешь компу образцы того, во что стрелять, а дальше она сама. Она воюет – ты куришь бамбук. Мечта солдата.

— А она сама тут гражданских жителей не постреляет?

— Нет. Во–первых, она пометит цели и запросит ОК, прежде чем стрелять. Во–вторых, по месту нет гражданских. Только самбайский оккупационный корпус на марше по трассе Бакимо – Мпондо. Их засекли Хабба и Нитро. Ты разве не в курсе?

— Нет, я сейчас занимаюсь только своим пятачком, а в остальном – болван–болваном.

— А! – сказала Дилли, — Так ты вообще ни черта не знаешь. Твой пятачок назначен пупом всей этой обосранной страны… О, глянь, летит наша сарделька!

Неуклюжая трехсотметровая туша бескаркасного дирижабля, действительно напоминала чудовищную сардельку, сошедшую со страниц «Гаргантюа» Рабле или, скорее, призрак такой сардельки. Сверхтонкая поликарбоновая пленка оболочки дирижабля не закрывала свет Луны и звезд, а только преломляла и рассеивала его. Сорокаметровый карго–модуль под его брюхом, казался крошечным. Парни старлея были ко всему привычны, но они не смогли удержаться от испуганно–изумленных возгласов, когда этот гигантский призрак, лениво развернувшись на высоте около двухста метров, начал опускаться на выбранную площадку. В какой–то момент басовитый гул воздушного винта затих, а затем раздался протяжный хруст, как будто некий великан ступил подкованным сапогом на песок.