Литмир - Электронная Библиотека

– Я спущусь в столовую. Только возьму эти письма, их надо немедленно отправить.

Когда Гвенда собирала подписанные Лео письма, у нее едва заметно дрожали руки. Сложив письма, она вышла из комнаты. Кирстен посмотрела ей вслед.

– Что вы сказали ей? – спросила она, обернувшись к Лео. – Что ее так расстроило?

– Ничего, – буркнул Лео уставшим голосом. – Ровным счетом ничего.

Кирстен Линдстрем пожала плечами и, не сказав ни слова, покинула комнату. Невысказанное, не выраженное каким-либо жестом порицание тем не менее ощущалось весьма явственно. Лео вздохнул и откинулся в кресле, он невероятно устал. Налил себе чаю, но не выпил его. И сидел неподвижно, устремив в пространство невидящий взгляд, вспоминая прожитую жизнь.

Клуб, который он посещал, находился в Лондоне, на Ист-Энде. Там он впервые встретил Рэчел Констам. Она отчетливо предстала сейчас перед его мысленным взором. Девушка среднего роста, плотно сбитая, дорого, но строго одетая, с круглым и серьезным лицом. Ее сердечная теплота и наивность тотчас же покорили его. С громадным энтузиазмом она включилась в благотворительную деятельность. Так много предстоит сделать в этой области, стоит ради этого потрудиться! Речь ее отличалась торопливостью и бессвязностью, и душа его потянулась к ней. В свою очередь, он тоже почувствовал, как много предстоит сделать, как много надо для этого трудиться; впрочем, свойственное ему природное чувство юмора заставляло его сомневаться, всякая ли исполненная работа обречена на успех. Но Рэчел отметала прочь любые сомнения. Если сделать это, если сделать то, вложить средства в такие-то и такие-то фонды, результаты появятся сами собой.

Теперь он совершенно отчетливо осознал, что она не признавала человеческой индивидуальности. Люди для нее были не более чем абстрактными «случаями» и «проблемами», подлежащими разрешению. Она не замечала существующих между людьми различий, тонкостей поведения и особенностей, свойственных каждой отдельной личности. Он вспомнил, как когда-то советовал ей не строить грандиозных планов, но она не вняла его предостережениям. Рэчел всегда ожидала очень многого и в большинстве случаев испытывала разочарование. Он влюбился в нее скоропостижно и был приятно удивлен, узнав, что она дочь богатых родителей.

Жизнь они намеревались начать на основе высоких принципов, не оставлявших места мелочным житейским расчетам. Ему было совершенно ясно, что именно привлекло его к ней в первую очередь. Ее душевная теплота. Только теплота эта – и в том состояла трагедия – предназначалась не ему. Конечно, она любила его, но желала от него только детей – единственную усладу своей жизни. А детей не было.

Она консультировалась у множества докторов, в том числе у крупных специалистов, и даже посещала знахарок. Однако приговор был вынесен единогласно: ей надлежит смириться со своим положением, у нее никогда не будет собственных детей. Он утешал ее, как мог, и охотно принял предложение усыновить ребенка. Они вступили в контакт с опекунским советом, но случилось так, что во время визита в Нью-Йорк их машина в бедном квартале города сбила выскочившего на дорогу ребенка.

Рэчел выпрыгнула из машины и опустилась возле ребеночка на колени. Девочка нисколько не пострадала, если не считать нескольких синяков. Это была красивая девочка, голубоглазая, с золотистыми волосами. По настоянию Рэчел ее отвезли в больницу, где убедились в отсутствии травм. Рэчел переговорила с родственниками ребенка, которыми оказались вдрызг пьяные чумазая тетка и ее муж. Было ясно, что особых чувств к девочке они не питали, а жила она у них после смерти своих родителей. Рэчел предложила забрать ребенка с собой на несколько дней, и тетка не заставила себя долго упрашивать.

«Все как-то не хватает времени приглядеть за ней», – сказала она.

Вот так Мэри оказалась в люксе комфортабельной гостиницы. Ребенок пришел в восторг от мягкой кровати и роскошной ванны. Рэчел купила ей новую одежду. И вскоре наступила минута, когда ребенок сказал: «Не хочу домой. Хочу остаться здесь».

Рэчел поглядела на супруга взглядом страстным и радостным. Наедине с ним она предложила: «Давай оставим ее у нас, дело легко уладится. Мы ее удочерим, и она станет нашим ребенком. Та женщина только обрадуется, когда от нее избавится».

Он охотно согласился. Девочка оказалась спокойной, уравновешенной, послушной. Она не была привязана к тетке и дяде, с которыми жила до этого. Если ребенок осчастливит Рэчел, все будет прекрасно. Они проконсультировались с юристами, подписали документы, после чего Мэри О’Шофнесси превратилась в Мэри Эрджайл и поплыла на пароходе в Европу. Он думал, наконец-то бедная Рэчел возрадуется. И она действительно была счастлива, радовалась неистово, почти лихорадочно, осыпала девочку дорогими игрушками. Мэри принимала подарки со снисходительной, но довольной улыбкой. И еще, припомнил Лео, было одно обстоятельство, которое тогда его немного смущало. Этот ребенок ко всему относился с покорным безразличием. Девочка не выражала ни малейшей привязанности ни к дому, ни к своему окружению. Настоящая любовь, надеялся Лео, появится позже. Но и теперь не было видно никаких ее признаков. Подарки принимались с радостью и удовольствием. Но с любовью ли к приемной матери? Вот этой самой любви он что-то не замечал.

Время, полагал Лео, все расставит на свои места, рано или поздно и ему самому отыщется местечко в жизни Рэчел Эрджайл. Но природа создала эту женщину для выполнения материнских, а не супружеских обязанностей. Появление Мэри не столько утолило, сколько распалило ее материнскую страсть. Одного ребенка ей явно не хватало.

Вся ее деятельность отныне была связана только с детьми-калеками, сиротами, умственно отсталыми – словом, с обделенными жизнью детьми. Она основывала благотворительные фонды для самых разных приютов и детских домов. Это было трогательно. Он умилялся ее деятельности, которая теперь заполняла всю ее жизнь. Мало-помалу он тоже начал заниматься своими делами и погрузился в изучение истории экономических теорий, которая давно его интересовала. Все больше и больше времени он проводил в библиотеке, излагая результаты своих исследований в научных статьях. Жена, деловая, серьезная и счастливая, управляла домом, развивая бурную деятельность. Он был учтив и снисходителен, одобрял ее действия. «Великолепный проект, дорогая». «Да, да, я, безусловно, займусь этим вопросом». Иногда вставлял осторожное словечко: «Полагаю, ты собираешься все тщательно обдумать, прежде чем примешь решение. Торопиться не следует».

Рэчел иногда советовалась с ним, но все чаще и чаще полагалась только на себя. Она всегда права, она всегда все знает лучше других. Лео не возражал, но стал меньше советовать и меньше критиковать.

Ей, думал он, не требуется от него ни помощи, ни любви. Она занята, счастлива, у нее неиссякаемые запасы энергии.

Щемящее чувство досады не оставляло его, но к нему примешивалось другое, довольно странное ощущение. Лео было жалко ее. Ему казалось, будто на пути, по которому она так настойчиво движется, ее поджидает какая-то страшная опасность.

С началом войны в 1939 году миссис Эрджайл стала трудиться с удвоенной энергией. Ее вдруг осенила мысль открыть приют для детей из лондонских трущоб, и она установила контакты с массой влиятельных людей. Министр здравоохранения охотно согласился сотрудничать, Рэчел начала подыскивать и наконец присмотрела и купила подходящее здание. Это был новый современный дом в отдаленной части Англии, куда вряд ли могли долететь немецкие бомбардировщики. Там можно было разместить восемнадцать детей в возрасте от двух до семи лет. В доме миссис Эрджайл нашли пристанище не только дети из бедных семей, но и дети с крайне несчастливой судьбой. Одни из них были сиротами, другие – незаконнорожденными, матерям которых надоело за ними ухаживать. Были среди них и беспризорники, и дети, испытавшие на себе всю мерзость человеческой жестокости. Имелось также четверо инвалидов, нуждавшихся в ортопедической помощи. Пришлось нанять специалистов по изготовлению протезов, а с ними штат домашней прислуги, шведскую массажистку и двух опытных больничных сиделок. В результате оказалось, что дом-приют отличается не только удобствами, но и роскошью первоклассного отеля. Как-то он с ней даже поспорил.

17
{"b":"109035","o":1}